«Точки развития» ищут не в том месте
Нынешняя модель экономики выработала свой потенциал роста и является нашим главным внутренним нарастающим риском
Сегодня значительная часть экспертного и предпринимательского сообщества приходит к пониманию, что стране крайне необходимы изменения в её существующей экономической модели (далее — модель). Возникает ощущение, что развитой капитализм ускользает, а развитой социализм остался только в сознании тех, кому за 50. Опросы ВЦИОМ и АНО «Левада-Центр» ещё в 2013 году показывали, что 90% граждан беспокоит будущее страны. Как самые важные права отмечены: бесплатная медицина — 71%, право на труд и справедливую (!) оплату — 57%, бесплатное образование — 54%. И главное — только 9% выразили свои взгляды на систему как либеральные, что подразумевает «укрепление частной собственности и рыночной экономики». Что же мы имеем сегодня?
Финансово-экономическое руководство правительства рождает бессмысленные и малозначащие прогнозы. Нет ни программы стратегического развития, ни конкретных целей и задач, ни оценки и показателей. Нам предрекают хорошую жизнь аж к 2050 году. Последние достижения социального государства (медицина, образование) теряют качество услуг и становятся платными. Даже Росстат фиксирует, что 12% этих услуг уже не оплачивается государством. Мы уверены, что эта цифра больше.
Несмотря на отсутствие в публичном пространстве качественной аналитики, проповедники модели через СМИ внушают, что частная собственность работает лучше. Мы соглашаемся, что частник работает лучше, когда речь идёт о мелком бизнесе, особенно в сфере услуг, строительстве. Но когда речь идёт о сфере производства, всё далеко не так очевидно. С 2005 года 80% инвестиций в основной капитал осуществляют организации негосударственной формы собственности, но, например, производительность труда в показателях производства продукции — в киловатт-часах, кубометрах газа, тоннах нефти, угля — на одного работника сейчас меньше, чем в РСФСР. Про валовые показатели мы отметили в первой статье. Возникает вопрос: если частный бизнес работает лучше, почему мы по такому показателю, как душевой доход по ВВП, с учётом покупательной способности к 2016 году скатились на 48-е место в мире против 24-го в 1990 году?
Открывая настольную книгу о стратегии, напечатанную в «логове капитализма» ещё в 1990-х годах, мы видим обязательную составляющую стратегического плана: «...получение широкой поддержки всех сотрудников компании». Соответственно в нашей интерпретации — «значительной части граждан страны».
Следующий вопрос. Почему в угоду 9% граждан, что ратуют за модель, которая, в нашем понимании, является худшей копией существующей на Западе и развивается по старым рецептам, мы продолжаем тянуть её дальше? Почему правительство, несмотря на два кризиса за последние восемь лет, при отсутствии положительной динамики с 2011 года в сравнении с другими странами продолжает работать на основе прежних принципов модели?
Предлагаем провести оценку на основании именно валовой добавленной стоимости (ВДС). Именно добавленная стоимость, создаваемая в сфере производства, даёт подпитку развитию росту сферы услуг. Цифры из официальных данных Росстата и мировых источников (данные ВБ, МВФ и др.). Сфера производства, включающая в себя сектора: «сельское хозяйство», «добыча», «обработка», «производство энергии, газа, воды» (далее — энергия). Доля сферы производства в ВВП скатилась с 60% уровня РСФСР 1990 года до 32% в 2015 году. Доля ВДС сектора «обработка» в доле всей промышленности (это сфера производства без сельского хозяйства) снизилась до 50% против 80% в Китае, США. А по этому показателю как валовому мы были в 1990 году на одном уровне с Китаем, опережали Индию и очень значительно Индонезию. Сейчас мы отстаём от Китая в 10 раз (!), от Индии — в два раза, Индонезия сократила своё отставание примерно до 25%.
Вывод достаточно прост. Сократили многократно продукцию обработки/машиностроения с более высокой ВДС и производим сравнимые с СССР объёмы сырья (нефть, газ, уголь), которые, при всём уважении к работникам этих отраслей, не дают высокого прироста добавленной стоимости. Это знает каждый экономист.
За счёт чего может быть рост? Да, в существующей модели есть один козырь. Рост цен на мировых рынках. Но он является внешним фактором, а значит, неуправляемым, на языке финансистов. Анализ данных Росстата позволяет выделить четыре основных источника роста ВВП: «конечное потребление», «накопление основного капитала» (инвестиции), «накопление оборотного капитала» (запасы), «чистый экспорт».
«Конечное потребление» обеспечивало экономике поддержку в последние 10 лет и, на наш взгляд, своё отработало и перестаёт играть определяющую роль. Это мировая тенденция всех развитых стран. По доле «конечного потребления» в ВВП (71—72%) догнали Германию (73%), опередили Индию (70%), Индонезию (66%) и бурно развивающийся Китай (50%).
Второй по значимости источник — «накопление основного капитала». Доля инвестиций в ВВП у нас находится на уровне 20% (против 38% в РСФСР). Догнали развитые страны (Германия, США, Япония), значительно уступая Индии, Индонезии (≈30%), Китаю (≈45%). Рост ВВП за счёт этого источника возможен в трёх основных направлениях: за счёт абсолютного роста инвестиций, за счёт роста доходности и эффективности инвестиций, за счёт снижения удельного веса другого источника — «конечное потребление». Последний вариант рассматривать не будем, так как наше душевое потребление не находится на высоком месте.
Вернёмся к направлению роста инвестиций за счёт их абсолютного роста. Искренне считается, что, «таргетируя инфляцию», остаётся только снизить ставки кредитования (с чего это вдруг банкир откажется от прибыли?), и бизнес побежит в банки. Однако действующая экономическая модель способствует перетеканию финансов куда угодно, только не в производство. Через банки финансируется только 11% (!) инвестиций в стране. С другой стороны, существует возможность почти беспрепятственного вывоза национального капитала. До 2014 года нас обнадёживали иностранными инвестициями. В результате за 2007—2015 годы сальдо прямых иностранных инвестиций составило минус $64 млрд. И отметим, что за последние 15 лет ещё не менее $800 млрд «утекло» через учёт видимой и невидимой части (товар, цены, вывоз наличности) платёжного баланса.
Банки лопаются, чёрные дыры от их деятельности остаются, уменьшившись, правда, в размерах. У одного политолога спросили: «А когда поток беженцев из Африки и Ближнего Востока на Европу прекратится?» Он ответил: «Или когда уровень жизни выровняется, или когда границы закроются». Мы переводим на Россию и утверждаем: пока уровень жизни и качество услуг в Европе, США будет значительно выше, физические лица с высоким уровнем доходов (не обязательно после уплаты налогов) будут стремиться вывезти капитал, а недостаток этого капитала внутри страны не даст экономике и уровню жизни подняться.
Круг замкнулся. Если финансовые активы лежат на счетах, то они приносят убытки и значительно ухудшают экономические показатели. Вспомним, что реально золотовалютные резервы ЦБ (а это около $400 млрд) являются в основном валютными и созданы только как резерв для перехода активов из рублей на счета территории вне национальной юрисдикции. В дополнение вся деятельность «бухгалтеров» правительства сводится к накоплению на счетах не только валюты и рублей. В непроизводственные активы в последние 10 лет откладывались деньги: Фонда национального благосостояния, негосударственных пенсионных фондов, есть ещё АСВ, затыкали дыры проворовавшихся банков деньгами ЦБ и бюджета.
«По мелочи» тоже не гнушались: отчисления на ремонт жилья, отчисления на поддержку саморегулирующихся организаций и т. д. И свежая новость — отчисления в фонд для компенсации обманутых дольщиков.
Результат: неприемлемые условия и высокая стоимость кредитования значительной части промышленности, строительства, включая малый бизнес. Крупный бизнес выталкивали занимать за границей, а свои государственные финансовые средства размещали там на хранение. Происходит замещение собственных и недорогих финансов по ставке LIBOR минус 2—3% более рискованными и дорогими заёмными по ставке LIBOR плюс 2—3%. Правительство уверяло, что нужна «заначка» и это спасение от «голландской болезни». Интересно, почему в реальной капиталистической жизни стараются деньги в более прибыльное дело вложить, расширить его, получить доход? С увеличенного дохода и налогов больше будет. А уж если денег от налогов, высокого уровня жизни некуда будет девать, если деньги не нужны будут производству, то тогда можно и вывозить в другие страны для увеличения своей прибыли. В действующей модели всё наоборот. Почему правительство ждёт роста инвестиций, если зажать инфляцию? И что будет с «конечным потреблением», если ужать траты бюджета? Правительство не поясняет.
Есть ещё козырь — «чистый экспорт», показавший положительное влияние на рост ВВП за последнее время только в 2014—2016 годах в противофазе с падением ВВП и в результате курсовой политики, девальвации рубля. Сектор «добыча» в масштабах страны, потратив за 2011—2015 годы 15,5% всех инвестиций, произвёл только 9,5% валовой добавленной стоимости. Откуда тогда, скажите, там самая высокая среди всех отраслей экономики рентабельность активов и продаж, валовая доходность?
Аналитики дают такую оценку: 16% в доле ВВП России — это природная рента, в том числе 14% — нефтегазовая. Доход от неё должен принадлежать всей стране, оценён только рынком и мало имеет отношения к успешному хозяйствованию коммерческих организаций. Мы соглашаемся, что «добыча» вносит значительную долю существующих налоговых платежей и является нашим «хребтом», преимуществом России. Мы говорим о том, что для роста экономики значительно полезнее и экономически целесообразнее инвестировать в «обработку», «строительство», «сельское хозяйство». Именно эти отрасли дают более высокий прирост ВДС на 1 руб. инвестиций.
Нынешняя модель экономики выработала свой потенциал роста и при глобальном геостратегическом вызове является нашим внутренним нарастающим риском номер один. Она продолжает также усиливать социальное неравенство: на 25-й год движения к развитому капитализму позволяет великой стране иметь душевой доход для 11 млн человек менее 7 тыс. руб. при минимальном прожиточном минимуме (только на пропитание) около 5 тыс. руб., или 160 руб. в сутки! Именно поэтому хотим показать возможность и необходимость частичной реструктуризации экономики.
Какая модель нам нужна? Какие ошибки из прошлого мы должны извлечь? Кроме уровня жизни есть ещё широкое понятие — глобальная безопасность. Не делать резких движений, понимать направление, цели, задачи, качественные и количественные показатели сравнения. Приведём ещё одну цитату из пособий капитализма: «Пока планы развития и миссия компании (читай страны — С. Р.) не переведены в плоскость конкретных целей производства, они являются красивыми словами, яркими декорациями и бесплодными фантазиями».
Мы утверждаем, что экономическая модель больше не может строиться на трёх неопределённых и неуправляемых внешних факторах: мировая цена на энергоресурсы, денежно-кредитная политика ФРС, изменчивость курсовой политики ЦБ РФ. Исследовав закономерности, мы считаем: вначале — стабильный рубль, затем — промышленный рост. То есть стабильная валюта определяет индустриализацию, а не наоборот. Мы считаем, что финансов в стране достаточно. Чем тогда объяснить, что положительное внешнеторговое сальдо с 2000 года — $2 трлн, а на счетах ЦБ — $400 млрд? Нет необходимости эмиссии для целей инвестиционного роста. Необходим опережающий рост накоплений основного капитала в секторах «обработка», «строительство», «сельское хозяйство». Мы считаем, что именно углубление переработки существующих в стране ресурсов и продукции сектора «добыча» способно на пять—семь лет активизировать рост, заполнив так называемую инновационную паузу до 2025 года, когда возможен рост от действия факторов высокотехнологической экономики.
Продолжение следует. В третьей части мы остановимся на конкретных предложениях Концепции частичной реструктуризации экономики и поддержания экономического роста — нашем альтернативном варианте.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.