Геннадий Бурбулис: «Я — историческая личность»

На прошлой неделе в Пермском государственном национальном исследовательском университете (ПГНИУ) в рамках дискуссионного клуба «Мусаелян: pro et contra…» прошла встреча с ближайшим соратником Бориса Ельцина и единственным госсекретарём РСФСР Геннадием Бурбулисом. Присутствующих волновали острые вопросы периода до и после подписания Беловежских соглашений, оформивших распад СССР и создание СНГ.

С начала встречи Геннадий Бурбулис обозначил свою позицию восприятия драматических событий 1991-1992 годов как философскую. Политик апеллировал цитатами из произведений Виктора Гюго, Давида Самойлова и Анны Ахматовой, поясняя, что в политике он состоялся, прежде всего, как социальный мыслитель. Поэтому получить желаемые ответы на вопросы, связанные с фактологией периода распада советского государства, присутствующим во многом не удалось.

Взяв за основу своего выступления историю о том, как ректор Национального университета в Токио назвал Бурбулиса исторической личностью, сам политик заявил: «Да, сейчас я историческая личность. Но не в том смысле, что мне судьба даровала принимать участие в выработке и реализации фундаментальных решений, которые радикально изменили судьбу моей родины и ещё радикальнее изменили всё мировое сообщество. Нет, не в этом смысле. Я историческая личность ровно так же, как каждый из нас. Я творю историю своей собственной жизни. Все те долгожданные вопросы и ответы, которые мы можем друг другу сообщить, базируются на этом фундаментальном, предельно важном в 2017 году признании: каждый из нас историческая личность. Каждый день мы либо капитализируем свои способности и таланты, либо их транжирим».

Однако позитивно-нейтрально реагировать на роднящие речи Геннадия Бурбулиса многие из гостей не пытались. Людей волновала причастность ЦРУ к подписанию соглашений, заинтересованность США в распаде СССР и правомерность этого решения.

 — Это уже не является тайной, а совершенно открытая информация о том, что в период, когда готовились документы соглашения, в составе вашей группы работали кадровые сотрудники спецслужб США. Когда в ваш юбилей два года назад вы оказались в Штатах, встречались ли вы со своими коллегами, были ли переосмысления того, что вы сделали в 1991 году?

 — Я вас хочу огорчить. Об этих диверсантах и лазутчиках из ЦРУ знали только вы, а мы не знали. Пора понять это и объяснить себе и своим внукам, что в декабре 1991 году Советского Союза уже не было. Михаил Горбачёв к декабрю уже ничем не управлял. Страна была разрушена, и опасность этой разрухи, доведённой до передела наследства, существовала серьёзная. 1 декабря, после референдума на Украине и избрания Леонида Кравчука президентом, эта разрушенная страна стала настоящей реальностью. Тогда 50 млн жителей бывшего Советского Союза сделали свой выбор. 8 декабря (ред. — день подписания Беловежских соглашений) большую часть времени мы разговаривали на тему, есть ли у нас какие-то возможности в новой правовой исторической ситуации сохранить формат сотрудничества и взаимодействия. И мы получили вдумчивый ответ от Кравчука: «Я ничего не могу, 90% жителей высказались за независимость Украины».

 — Были ли заинтересованы США в распаде Советского Союза?

 — Нет. Они не заинтересованы были в распаде СССР. В июне 1991 года Джордж Буш-старший выступает в Верховной раде Украины и говорит, что не нужно принимать попытки отделяться и приобретать независимость. Сотрудничайте с Горбачёвым, и всё у вас получится. Но они были заинтересованы в качественном ослаблении советской стороны по всем параметрам жизни. Они были не заинтересованы, чтобы у СССР была своя перспектива самосохранения.

Неоднократно в обсуждение вопросов вступал профессор кафедры философии Пермского университета Лев Мусаелян: «Вы затронули выводы Римского клуба (ред. — международная общественная организация) и сказали, что мир находится в глобальном цивилизационном кризисе. О том, что кризис капитализма — это не сегодняшняя реальность, было известно уже тогда. Зачем вы запрыгнули вместе с Россией в тот поезд, который ведёт в тупик, а сейчас сетуете, что реформы наши ожидания не оправдали? Может, надо было искать другой путь?»

Геннадий Бурбулис заметил, что распад СССР как тоталитарной империи в условиях разорённой экономики был необратим. Новое руководство получило в наследство 150 млн человек, нуждающихся в еде и тепле.

«Когда встаёт вопрос сидеть и думать, что вдруг что-нибудь само по себе получится, встаёт вопрос выживания и блокирования реальной катастрофы самоуничтожением. Политики, которые исполняют свой нравственный долг и не отклоняются от принятых решений, должны иметь сострадание к тем миллионам людей, которые ни в чём не виноваты и не понимают сути и смысла происходящего», — заявил политик.

Вообще, приезд советской делегации во главе с Борисом Ельциным в Беловежскую пущу был инициирован белорусской стороной. Визит был оформлен как официальный. Предполагалось, что разговор с тогдашним президентом Белоруссии Станиславом Шушкевичем затронет исключительно обсуждение помощи союзнику топливом и энергетикой.

Геннадий Бурбулис:

 — Но одновременно мы пригласили в Беловежскую пущу Леонида Кравчука и Нурсултана Назарбаева с целью использовать эту максимально неопределённую ситуацию и вместе принять важное решение. Предпосылкой для этой встречи была серьёзная работа, проведённая нами по заключению двусторонних договоров между каждой из четырёх стран. Мы говорили о том, что существует реальная правовая платформа для обновления Советского Союза. Назарбаев обещал прилететь, но не прилетел. Кравчук позицию держал чётко. Мы осознали (признаюсь, не внезапно), что мы — три республики, которые в 1922 году образовали СССР. Закавказская республика уже давно перестала существовать, и мы легитимные субъекты, имеющие право по советской Конституции и по нормам, закреплённым в сотне документов, принять такое чрезвычайное соглашение. И разъезжаться без определённости никак нельзя. И когда появился термин «содружество», Кравчук согласился подумать. Это что-то другое. Не было другого пути, но уезжать в никуда мы не могли.

Несмотря на то, что многие участники дискуссионного клуба отмечали, что «чисто по-человечески» понять Бурбулиса можно, вопросы типа «Считаете ли вы, что ваша команда сделала что-то неправильно?», «Были ли в этой политике аспекты, за которые вам сейчас стыдно?» и «Мучает ли вас совесть за судьбы простых людей?» волновали всех.

Про совесть Геннадий Бурбулис ответил однозначное «да», сопроводив ответ долгим молчанием. Но подчеркнул, что кроме Ельцина и Бурбулиса никто другой в России этого не сделал. При этом, что касается конкретных личностей, например, Клочкова и Рудского, Бурбулис заверил, что они «ничего хорошего для страны не смогли бы сделать».

Политософ выделил главные ошибки при проведении преобразований в России. Первая — это переоценка поддержки президента Ельцина той активной частью населения, которая искренне понимала, что нельзя сидеть сложа руки и тонуть в лодке. Вторая — вовремя не были проведены институциональные преобразования. Кроме того, Бурбулис заметил, что и ваучерная приватизация не была задолго продуманной программой. Скорее это было некое стечение обстоятельств, в том числе и конкурентных. «Главное, что получилось — мы заложили принципы правового конституционного государства», — считает он.

Дискуссия часто переливалась в философские монологи Геннадия Бурбулиса, что дало повод слушателям выступить. Один из профессоров Пермского университета вовсе обвинил Бурбулиса в «убийстве» советского государства: «Тема непростая. Россия переживает потрясение. А у всякого потрясения есть фамилия, имя и отчество. Одна из фамилий сегодня у нас здесь. Он рядом. Я так близко впервые вижу убийцу. Убийцу моего государства. Геннадий Эдуардович польстил нам. Но он не говорит о том, что же происходило в стране».

Лев Мусаелян, встав на защиту бывшего госсекретаря, объяснил агрессивно настроенной публике: «Я знаю Бурбулиса много лет, с 1969 года. Я знаю его как человека. Опосредованно знаю, как и на что он живёт. В отличие от всех тех, кто участвовал в этих делах и был у «кормушки», он — нет. Он в этом плане философ. Я бы хотел, чтобы эти намёки бессмысленные не повторялись. Они к нему не подходят».