Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

---

«Идеальное место для искусства и ростков будущего»

Прогулка по новому зданию Пермской художественной галереи с её директором Юлией Тавризян

28 сентября

Поделиться

Твитнуть

Новое здание Пермской художест­венной галереи притягивает к себе всеобщее внимание. Пять лет назад ещё силён был скепсис, недоверие, сомнения в том, что его вообще построят; затем, по мере того как новый музей становился реальностью, разгорались ожесточённые споры по поводу его расположения. Его архитектурных решений. Наконец, здание открыло себя людям — без строительных лесов и ограждений, окружённое свеженькими газонами и отмостками, практически готовое для заселения. Остаётся совсем чуть-чуть до торжественного момента, когда откроются первые выставки в новых пространствах. Когда внутри завершалась отделка и монтаж оборудования, директор галереи Юлия Тавризян рассказала, как всё будет устрое­но в этом здании и какие новые возможности оно даёт главному музею Пермского края.

В чём важность этого события — переселения галереи в новое здание?

— Это первое здание в Перми, специально построенное для музея, если не считать диорамы на Вышке; построенное с учётом всех необходимых требований для хранения и показа произведений искусства, а также для посетителей, для того, чтобы заниматься с детьми… Уже на этапе проектирования были учтены все наши пожелания, вплоть до того, какие помещения должны находиться рядом друг с другом.

Всё, что мы хотели! В том числе, например, требование, что фондохранение должно находиться выше первого этажа, что для реставраторов требуется дневной свет, а не только электричество, поэтому реставрационные мастерские расположились в мансарде с окнами в крыше, — все такие нюансы.

Музейных зданий не только в Перми, но и в России строится не так много, это сложная история — и технологически, и логистически; у нас она сложная ещё и с точки зрения организации показа коллекции, потому что она огромная, её как-то надо систематизировать, сделать доступной для посетителей.

У нас в здании Спасо-Преображенского собора было четыре постоянные экспозиции, а здесь их будет 14, учитывая кабинеты графики, нумизматики, бронекладовую для показа изделий из драгоценных металлов и так далее.

Благодаря новому зданию выходят к публике коллекции, которые всегда были молчащими, спящими, которые вообще никогда не показывались: коллекция древностей со знаменитыми мумиями, нумизматика, советское искусство, которое не выставлялось 35 лет, а это огромная коллекция, народное искусство Пермского края.

Появляется место для занятий с детьми. Мы в здании собора прямо посреди экспозиции сидели на подушечках и там, среди картиночек, что-то детям рассказывали; а здесь у нас настоящие оборудованные мастерские, где разные техники можно использовать: там есть печатный станок, муфельная печь, гончарный круг, цифровое оборудование для создания анимации, а также место для детских выставок, игровая комната с лабиринтом, конструкторами, другими играми, и комната матери и ребёнка — это, между прочим, тоже важно, потому что даже когда мы в старом помещении поставили в туалете пеленальный столик, то это было уже «вау», и все молодые мамы это очень оценили.

Мы предпочитаем говорить не о детском центре, а об образовательном, потому что там будут программы и для подростков, и для пенсионеров, и для семей.

Появляются сервисы для удобства посетителей: ресторан и кофе-пойнт, большой магазин, где будут и сувениры, и книги, и какие-то вещи, связанные с Пермским краем.

Какое качество нового здания вы считаете особенно важным?

— Температурно-влажностный ре-жим! Это вообще отдельная песня. Довольно часто приходится слышать: мол, у вас в соборе не было специаль­ной системы климат-контроля, но вещи же нормально жили! Мы, конечно, приспособились там хранить и показывать предметы искусства, но как только температура и влажность меняются, они перестают «нормально жить». В новом здании температура и влажность выстраиваются в каждом зале разные — оптимальные для определённого материала: для металла холоднее, для бумаги суше... Можно индивидуально корректировать систему вентиляции и увлажнения. Здесь будет хорошо и для посетителей, и для сотрудников галереи, и для картин.

Как будет выстраиваться посетительский маршрут по музею?

— Здесь человек может зайти в экспозицию и выйти из неё в любом месте, у него нет принудительного обхода, как это было в том здании, где ты никуда не мог деться, пока не пройдёшь этот круг. Здесь ты можешь вый­ти из любого зала, сесть на скамейку, зарядить телефон или посмотреть в окно — просто посмотреть, увидеть Каму, увидеть другой берег…

И это относится к другому, тоже очень важному аспекту — архитектурному.

Это, между прочим, самый спорный аспект: многим не нравится внешний вид нового здания, его называют «складом», «теплицей»…

— Ну, начнём с того, что Кама благодаря этим архитектурным решениям становится культурным героем. В Перми до сих пор не было общественных зданий, которые бы приближали реку к городу; наше — единственное, первое, которое развёрнуто к реке и позволяет увидеть панораму от железнодорожного моста до Мотовилихи. Здесь лучшие закаты, и вот на этих застеклённых балконах, в этих фойе можно любоваться этими закатами.

Очень важно, что архитектор Сергей Чобан, глава архитектурного бюро SPEECH, учёл индустриальную специ­фику места. Не случайно это здание покрыто снаружи медными ламелями: это как бы отсылает нас к истории Первогорода с его медеплавильными заводами. Наше пространство — первое место на «Заводе Шпагина», которое открывает Первогород для людей. Все годы, пока здесь работал завод, он был закрыт.

Когда мы начали заходить на эту территорию и разговаривать со старожилами, с сотрудниками завода «Ремпутьмаш», они сказали, что с середины 1980-х годов знали, что их завод будут закрывать. Не то чтобы галерея зашла и ради этого закрыли завод — нет, это закономерный современный процесс. И то, что завод превращается в культурный кластер, где будет и музей «Пермский период», и Дом музыки, и другие интересные места и события — это закономерно, но мы при этом стараемся в своих действиях и даже в архитектуре учитывать многослойную, важную историю этого места — и индустриальную, и торговую, ведь именно здесь, где Егошиха впадала в Каму, загружались барки с верхнекамской солью. На этом месте был найден фрагмент старинного деревянного Соликамского тракта. Здесь, практически рядом, находилась Строгановская деревня. Здесь были первые вагоноремонтные мастерские, здесь начиналась первая железная дорога. Вон там, на горочке — первый каменный собор в Перми и первое каменное гражданское здание — дворец генерал-губернатора.

Здесь место, из которого развивался город. Да и, собственно, обнажения пермского периода — тоже здесь! Это же вся наша история.

Помимо того, что спроектированное Чобаном здание имеет такой интересный внешний контур, он объединил ещё несколько исторических строений, включив их в единый объём с новым зданием.

А по поводу «теплицы»… Теплица, как известно, это специальное сооружение, созданное для выращивания растений в контролируемых условиях. Для нас «теплица» звучит нежно. В нашем случае это идеальное место для «жизни» произведений искусства, для ростков будущего, для того, чтобы они укоренились в полноценное «растение» с крепкими корнями.

А что можно сказать о внутреннем дизайне помещений?

— Нам очень повезло с дизайнерами, которые для каждой экспозиции нашли интересные решения — с одной стороны, сохраняющие представление о классическом музее, а с другой стороны, каждый отдел сделан по-своему, архитектурные, дизайнерские, интерьерные решения соответствуют проблематике, тематике этого отдела.

В целом дизайнеры сохранили классическое анфиладное строение помещений, но поиграли с деталями — цветом, контурами, дверными проёмами.

Зал древнерусского искусства мы называем базиликой: там купольные своды, полукруглые дверные проёмы, деревянная отделка. Отдел западноевропейского искусства — это такая коробочка, шкатулка коллекционера. Залы искусства начала ХХ века оформлены с очень аккуратными, некричащими элементами модернизма — например, перегородками на «подставочках». Зал раннего советского искусства оформлен с отсылками к павильону на Всемирной выставке в Париже 1937-го года, для которого Александр Дейнека создал свои знаменитые панно, хранящиеся в нашей коллекции, а внутри этого пространства выделено маленькое помещение для искусства, которое не вписывалось в этот большой советский стиль.

Словом, наши дизайнеры Игорь Чиркин и Павел Пришин очень вдумчиво подошли к своей задаче.

Особый разговор — про зал деревянной скульптуры. Он как будто на новом уровне переносит зрителя в привычное пространство под купол собора. С одной стороны, оно отсылает к храмовому пространству,

трёхнефному; с другой стороны, там есть выход в небо — с дневным светом, с учётом заходящего солнца. Там возможен драматичный световой сценарий, почти театральный.

Даже маленькое оконце под потолком, сквозь которое проникают закатные лучи солнца, такое же, как было в прежнем помещении.

Это достаточно тонкие решения. Металл и дерево, сдержанная цветовая гамма, которая не раздражает.

Что ещё, помимо новых экспозиций, у вас появляется впервые?

— У нас появляются новые формы жизни, так сказать. Впервые будет достойный выставочный зал — он большой и сделан так, что мы сможем принимать выставки, которые раньше нам не очень давали, скажем, центральные музеи, потому что не было соответствия их требованиям. Мы сможем делать большие межмузейные выставки и будем чередовать выставки, которые связаны с нашей коллекцией, и выставки привозные.

У нас появляется зрительный зал, конференц-зал и, соответственно, новые форматы событий, какая-

то клубная деятельность, лекции, кинопоказы, концерты. У нас есть очень хороший антикварный рояль — «Бехштейн» 1913 года. Его порядковый номер — следующий после номера рояля Скрябина. Мы сейчас разрабатываем несколько совместных программ с культурными учреждениями Перми.

У вас увеличиваются площади, количество событий, количество экспозиций. Вы не планируете увеличивать штат?

— У нас создаются целые новые отделы. Мы впервые получили оборудование для библиотеки и архива, специальные системы хранения документов, профессиональные холодные сканеры для оцифровки документов, профессиональные базы данных. Наша библиотека — около 40 тыс. томов — впервые становится доступна для посетителей: будет работать читальный зал, мы будем проводить книжные выставки. Соответственно, мы создаём архивно-библиотечный отдел, которого у нас раньше не было.

Вы планируете как-то пополнять коллекцию?

— Сейчас наша коллекция пополняется в основном за счёт даров от художников и коллекционеров. Но мы планируем создание Фонда поддержки Пермской художественной галереи имени Николая Серебренникова, в частности, для того, чтобы его средства использовались для приобретения новых экспонатов — на аукционах, у наследников художников, из частных коллекций.

Как вы пережили этот сложный, нервный и длительный период — все эти архитектурные конкурсы, сменяющие друг друга проекты; потом один переезд, стройка, которая длилась на два года дольше, чем рассчитывали первоначально, теперь второй переезд… Как это далось коллективу и вам лично?

— Мы недавно нашли фотографию, где мы с Ольгой Андреевной Шур (пресс-секретарь галереи. — Ред.) стоим 19 августа 2019 года на том месте, где будет вход в галерею. Мы пришли посмотреть, где это будет, а здесь кущи, заборы, трубы — и больше ничего. Этот путь — это серьёзный вызов для всего коллектива, уникальный опыт. Сейчас мы подошли к моменту, когда стало понятно, что всё было не зря, не просто так.

Понятно, что это непростое место — и для строительства, и для вживания, и для зрительского трафика. Но, кстати, планируется строительство пешеходного крытого перехода через железнодорожные пути — он будет заходить на территорию «Завода Шпагина» между нашим зданием и музеем «Пермский период».

Недавно мы тут гуляли с нашим старейшим научным сотрудником Ниной Васильевной Казариновой. Ей 87 лет, она работает в галерее с 1968 года, и она — один из главных адептов этого здания! Было время, когда она сомневалась в проекте, но на прошлой неделе мы с ней сюда сходили, и она сказала: «Юля, всё было не зря!» Приезжала из Москвы Марина Валерьевна Ткаченко, внучка Николая Николаевича Серебренникова, легендарного основателя нашей коллекции деревянной скульп­туры, и сказала: «Деду бы это очень понравилось».

Фото: Андрей Белимов-Гущин, Ольга Шур