Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

---

Наедине со зрителем

Пермский ТЮЗ укрепляет репертуар малой сцены моноспектаклями

4 августа

Поделиться

Твитнуть

Новой сцене — новый репертуар. Малая сцена Пермского ТЮЗа, открывшаяся в феврале 2024 года, стала для театра одновременно вызовом и источником новых возможностей, полигоном для прививки новых форм — пластических композиций, камерных постановок, интерактивных экскурсий, оригинальных гостевых проектов. Одним из органичных для небольшой площадки форматов стал моноспектакль, и в финале сезона 2024/25 прошло две таких премьеры.

«Собака, которая была кошкой» (6+) и «Сто лет одиночества» (18+) — спектакли очень разные, это видно уже по их возрастным ограничениям; но при всех различиях они складываются в дилогию, поскольку задуманы как бенефисные выступления двух тюзовских гранд-дам — актрис, на которых во многом строится репертуар, в расчёте на которых можно ставить броские и эксцентричные спектакли и которых не страшно оставить со зрителем один на один. Эти два спектакля — оммаж и благодарность заслуженным артисткам России Валентине Лаптевой и Татьяне Жарковой от худрука театра Константина Яковлева, который в обоих проектах выступил как режиссёр-постановщик.

«Собака, которая была кошкой» — продукт сотрудничества Валентины Лаптевой, Константина Яковлева и драматурга Ильи Губина. Этим же составом создавалась литературно-музыкальная программа «Пришла и говорю» (16+), тоже своего рода моноспектакль, в котором Валентина Лаптева примеряет на себя персонажей текстов Серебряного века. Изменяясь в зависимости от роли, актриса при этом всегда остаётся грустной маленькой клоунессой, и именно этот образ предстаёт в «Собаке…».

Спектакль по рассказам Тима Собакина (между прочим, первая инсценировка этого автора, можно сказать, мировая премьера) — о том, что инаковость — это нормально. Ну и что, что собака оказывается кошкой? Ну и что, что героиня — тётушка Сольвейг, — поехав на работу, вместо трамвая может сесть на самолёт и улететь в другую страну? Это всё неважно, главное — чтобы все были добрыми и помогали друг другу.

В текстах Тима Собакина очевидно незримое присутствие Астрид Линдгрен: дело даже не в том, что действие происходит, похоже, в Скандинавии, а в том, что всё то, что скучные взрослые считают важным и существенным, — на самом деле «пустяки, дело житейское», как сказал бы Карлсон. Работа, порядок, распорядок не так важны, как игра и дружба. Абсолютно карлсоновская мораль.

Режиссёр старается ввести в этот небольшой одноактный спектакль как можно больше игры. Сцена превращается в мультфильм: Валентина Лаптева на сцене взаимодействует с множеством плоских, как бы нарисованных персонажей (художник-постановщик — Юлия Гайфутдинова), сама время от времени превращаясь в куклу в ярком и объёмном пластиковом парике. Она ездит на велике, одевается в яркие дождевики и резиновые сапожки; словом, сделано всё, чтобы спектакль получился визуально броским и энергичным. К сожалению, текст Тима Собакина недостаточно «самоигральный», чтобы не требовать оживления в виде дополнительных гэгов и остроумных реприз, а Валентина Лаптева всё-таки недостаточно клоун, чтобы импровизировать на сцене.

…Так что всё зависит от зрителя: в доброжелательных глазах смотрящего «Собака, которая была кошкой» — добрая и смешная полусказочная абсурдистская история, а в недостаточно доброжелательных глазах — странная попытка не слишком смешной комедии.

«Сто лет одиночества» — премьера, завершившая нынешний тюзовский сезон. Константин Яковлев дерзко выступил в этом проекте не только как режиссёр, но и как автор инсценировки, в которой большой, многолинейный, многофигурный роман Габриэля Гарсиа Маркеса пересказывается в истории одного персонажа — матриарха семьи Буэндиа Урсулы Игуаран. Это именно она живёт на свете сто лет, и это именно её сто лет одиночества дали название великой книге. В этом смысле перевод романа в формат моноспектакля выглядит очень логично: Урсула Игуаран прожила свою жизнь одиноко и перед зрителем оказывается тоже одна.

И — вот чудо: перевод удаётся! Монолог Урсулы — внятный, связный, логичный; инсце­нировка учитывает все основные линии и характеры романа и приятно напоминает о книге, которую вряд ли кто-то перечитывал недавно. Зритель чувствует прикосновение к первоисточнику, в котором сентиментальность латиноамериканских «теленовелл» сочетается с брутальностью истории ХХ века в пряном сюжетном коктейле.

Спектакль очень атмосферный: остроумная сценография (художник-постановщик и художник по свету — Александр Прокопец) обыгрывает идею гор, которые меняют цвет по мере того, как меняются времена года, возраст героини и её настроение; многозначительно мерцает множество свечей, отсылающих и к католическим соборам, и к деревенскому быту начала ХХ века, звенит-стучит-свистит этническая перкуссия, талантливо смодулированная электроникой, управляемой Марком Либерзоном.

Да, спектакль идёт под живую музыку, и в этом смысле он не совсем моно-: музыкальный руководитель ТЮЗа, композитор, аранжировщик, мультиинструменталист Марк Либерзон — не менее важное действующее лицо, чем Татьяна Жаркова. «Сто лет одиночества» — почти спектакль-концерт, и в этом его суперсила: мощные визуальная и звуковая составляющие очень помогают актрисе.

Ей, конечно, приходится непросто. Монолог Урсулы Игуаран сделан отчасти в стилистике сторителлинга, но ему недостаёт спонтанности высказывания, элементов импровизации, которые подразумевает этот формат; чуть-чуть меньше заученности, «сделанности» интонаций, немного больше прямого диалога с залом оживили бы рассказ Урсулы, которая повествует о многочисленных личных драмах, о судьбах своих не слишком счастливых детей как будто в никуда — в четвёртую стену. Татьяна Жаркова очень выкладывается в этой роли, играет, что называется, «навзрыд»… Но ей не хватает собеседника. Даже моноспектакль, где актёр на сцене один, — это диалог; ведь именно диалог, взаимодействие голосов — основа любой драматургии. Мало создать монолог для моноспектакля, надо ещё и предусмотреть собеседника, пусть молчаливого.

«Собака, которая была кошкой» и «Сто лет одиночества» — работы во многом лабораторные. Это исследование жанра, исследование нового сценического пространства и внятная заявка на продолжение экспериментов. Малая сцена ТЮЗа живёт своей жизнью, в которой наверняка будет ещё много сюрпризов.