Наталья Калюжная

Наталья Калюжная

заместитель главного редактора газеты «Новый компаньон»

Егор Заварохин: Нас «кошмарят» местные

Исполнительный директор ФГУП «Машзавод имени Ф. Э. Дзержинского» — о противоборстве со следствием и перспективах развития разорённого рейдерами гиганта оборонной индустрии

Поделиться

Егор Заварохин  — Егор Александрович, месяц назад вы публично объявили о том, что завод им. Дзержинского будет выставлен на закрытые торги единым комплексом. Что собой представляет продаваемый объект?

 — Это две производственные площадки стратегического назначения. Обе они работают, производят продукцию оборонного характера.

Выставление на торги завода  — финальная процедура банкротства предприятия, предусмотренная законом. Моё заявление  — это сообщение о том, что мы будем следовать букве закона.

 — Вы можете назвать цену, по которой будет продаваться имущест­во завода?

 — Оценка производственно-имущест­венного комплекса (ПИК) осуществляется независимыми экспертами. Учитываются все обязательства, которые будут переданы в ПИК,  — обязательства по гособоронзаказам и коммунальные услуги. Сумма ещё подсчитывается, так как заказы завода с каждым днём растут  — растут и обязательства.

 — Вокруг «Дзержинского» постоянно что-то происходит... Обыски, аресты... Можете прояснить, какова сейчас реальная ситуация на заводе?

 — Вы хотите сказать, что вокруг нас кружат «стервятники»? К сожалению, есть основания полагать, что интересы по распродаже активов завода, которые ставят под вопрос само его сущест­вование, ещё есть. На сегодняшний день в отношении завода возбуждено два уголовных дела: по ремонту кровли на корпусе №26 и по каким-то непонятным нам «течениям» денег с «Дзержинского», это дело №2814, по которому задержан и находится под стражей бывший главный юрист завода Олег Комаров.

Олег Комаров  — человек, который работал на заводе с 2007 года и может дать информацию о том, кто и какие решения принимал по имуществу завода. Он предоставил эти данные в Приволжский федеральный округ. На наш взгляд, его задержание является своего рода местью, способом воздействия на человека.

 — Кто решил посадить Комарова?

 — Такие решения принимаются в соответствии с определёнными законом процедурами. Если угодно, я могу назвать фамилии конкретных следователей и судей, принявших в отношении Олега Комарова такое решение.

Повторю, Комаров  — человек, который хорошо информирован о делах на заводе и пытается содействовать его развитию и прояснению ситуации, связанной с «Дзержинским». Но, видимо, не в том русле, которое ему предлагается.

Насколько я знаю, на сегодняшний день допрошены все участники, подозреваемые, потерпевшие, свидетели. 20 августа будет произведён «пере­арест» Олега Комарова. Предлагаю вам включиться в этот процесс и освещать результаты.

 — Вы считаете, что он невиновен?

 — Дело не в том, что считаю я. Прокурор считает, что он невиновен — это его слова в суде.

 — Вы бы взяли Комарова обратно на завод?

 — Конечно, как и многие, мы сейчас испытываем кадровый голод. Он квалифицированный специалист. Комарова мы считаем порядочным и честным человеком. С 2011 года он чётко выполнял обязанности заместителя генерального директора по правовым вопросам.

Напомню, мы находимся в стадии банкротства, а с предприятиями-банкротами многие просто боятся работать. Я убеждал будущих партнёров, а правовой аспект обеспечивал Олег Юрьевич. На сегодняшний день у нас порядка 50 договоров, к которым он имеет отношение.

 — Что стало поводом для возбуждения уголовного дела?

 — Одна организация («Бытпромторг») переуступила долг другой организации («Эксперту»). Следствие идёт семь месяцев, а мы до сих пор понять не можем, каким образом мы имеем отношение к этим двум хозяйствующим субъектам.

Представьте: мне должен человек, но долг не отдаёт. И я не вижу способа вернуть все деньги, весь долг. Что я делаю? Я пытаюсь вернуть часть долга и предлагаю вам выкупить у меня весь долг за меньшую сумму. И если вы видите большие перспективы, чем предлагаемая сумма сделки, или знаете, как вернуть весь долг, то почему бы вам не согласиться. Это ваш выбор. Теперь мои проблемы с долгом стали вашими.

Что в этом противозаконного? Тем более что такие отношения регулируются законом.

 — Какой документ фигурирует в деле?

 — Договор цессии. Завод был должен «Бытпромторгу». «Бытпромторг» не смог взыскать с завода и переуступил долг «Эксперту». «Эксперт» начал взыс­кивать с завода. Тут появляются полицейские и говорят, что «Бытпромторг» и «Эксперт» своими действиями нанесли ущерб заводу. Но сумма-то не поменялась  — мы должны были одному, стали должны другому. А они говорят: этими деньгами завладел Комаров.

Кстати, на заводе регулярно проводятся аудиторские проверки. Заключения аудиторов не подтверждают факты увода денег с предприятия.

Насколько мне известно, всё «закрутилось» с заявления директора «Бытпромторга», написанного под давлением со стороны сотрудников пермской полиции. Директор этой фирмы  — из Екатеринбурга, и она уже заявила об оказанном на неё давлении в соответствующие органы и даже указала фамилии.

Непонятной остаётся позиция представителей местной полиции. Прокуратура не видит состава преступления, но человек, между прочим, сидит уже более полугода.

 — «Вырулит» ли завод из сложившейся ситуации?

 — Судя по нашему опыту, многое зависит от позиции государственных органов. Ведь прежняя ситуации на заводе не являлась откровением: есть заключения Контрольно-счётной палаты, размещённые на её сайте. Только почему-то указанные там факты не возбудили интереса у представителей полиции.

Мы пытаемся возродить предприятие. Что-то уже получается. Но зачем же создавать дополнительные искусственные проб­лемы? Ведь та же полиция существует за счёт налогов бизнеса. А мы увеличили выплаты налогов в бюджеты государства многократно. В 2013 году предприятие заплатит налогов более 100 млн руб.

Ситуация в промышленности не будет лучше, пока не наведём порядок в силовых структурах.

По уголовным делам можете смело писать, что это всё  — фальсификации. Ведь кто-то же должен как минимум объяснить, за что человек сидит восемь месяцев. Кто за это ответит?

На самом деле ситуация такова, что на деньги, полученные за проданную муниципалитету МСЧ №5, предыдущей командой завода были выкуплены все производственные площадки. На эту информацию следователи из Приволжского федерального округа отреагировали гораздо быстрее, чем наши местные полицейские.

Сейчас многие путаются: «Вас «кошмарит» Приволжский округ». Да не он нас «кошмарит». Это он по нашему заявлению работает. Нас «кошмарят» местные. Проводятся многократные обыски на предприятии, в домах сотрудников. Изымаются компьютеры, личные вещи. В октябре 2012 были изъяты соглашения с компаниями на разработку новых деталей гражданской продукции. Парт­нёры насторожились и не стали работать с нами. Это к вопросу об инвес­ти­ционной привлекательности.

 — Сколько обысков вы пережили с 2011 года?

 — Десять обысков на заводе плюс в квартирах. 10 июля был последний обыск, в день пресс-конференции. Последний обыск в жилище был у нашей сотрудницы из коммерческого отдела. Обыскивать двухкомнатную квартиру приехали пять сотрудников полиции плюс следователь. Там живёт сотрудница и её дедушка. Анекдот, если бы не было так грустно. Это ли не признаки рейдерства? Посмотрите определения.

После одного из обысков скончался заместитель директора Кочетов  — заслуженный человек. В своей жизни он пережил четыре подобных «захода» на предприятие  — с 2006 года. Думал, уже всё успокоилось, радовался, что предприятие оживает...

 — Вам не страшно здесь работать?

 — Я не одинок, не пытаюсь всё замкнуть на себе. В курсе дел все руководители предприятия, мы направили информацию в Нижний Новгород, в Москву. Мы открыты перед сотрудниками предприятия. И потом, не сочтите за высокопарность, мы любим работу и свой край. Потому и развиваем завод. Что в этом плохого?

 — В ходе всех этих баталий государство поддерживало оборонную составляющую завода?

 — Мы постоянно информируем правительство Пермского края о состоянии дел на заводе. Правительство содействовало предприятию в финансировании мобилизационного государственного заказа. В правительстве есть куратор завода. Служба главного федерального инспектора, который отвечает за оборонные предприятия края, находится в постоянном контакте с нами.

 — Были ещё какие-то рейдерские захваты...

 — К сожалению, предпосылки для рейдерских захватов остаются. Поэтому стоит задача обеспечивать устойчивость предприятия. Процедура банкротства завода началась с 30 млн руб. задолженности «Пермводоканалу». А на счетах завода тогда лежало порядка 40 —50 млн руб. свободных средств. То есть была возможность погасить долг! Никто же этого не сделал. Вот и закрутилось. Обязательства начали расти...

 — Когда вы впервые пришли на завод?

 — У меня и бабушки с дедушками, и родители  — все работали на заводе им. Дзержинского. Впервые меня привели лет в пять в гальванический цех. Взрослым пришёл сюда в 2008 году в рамках логистического сбора металлолома. Я тогда участвовал в программе института  — закинули помощником директора в компанию «Сплав», которая сидела на заводе им. Свердлова и занималась переработкой и сбором металлолома. Я участвовал в проекте. Потом работал в коммерции.

Узнал, что распродаётся завод им Дзержинского  — купил котельную. Сейчас ею уже не владею  — пришлось продать, зайти на предприятие, вложить сюда деньги, чтобы выплатить зарплату. Сюда меня рекомендовал Кочетов. Он знал, как мы, «топы» котельной, решили вопрос с газовиками.

 — Что произошло за годы вашей работы на заводе  — с 2011 года?

 — Когда я пришёл, в середине 2011 года, здесь была разруха, люди уходили. Если бы не тепло, которое подавалось нашими организациями (на тот момент Егор Заварохин являлся совладельцем компании «Регион», выкупившей в ходе банкротства котельную «Дзержинского»  — ред.), предприятие остановилось бы. Сейчас же ведётся набор сотрудников: все работники, которые могут помочь предприятию, возвращены на завод, уже порядка 800 человек. На сегодняшний день мы имеем полную загрузку мощностей предприятия до 2014 года. Есть предварительные соглашения для заключения договоров до 2015 года в рамках соисполнения гособоронзаказа.

Сейчас предприятие состоит в процедуре банкротства, конкурсное управление возглавляет Александр Иванов (служил в войсках специального назначения ГРУ Генштаба, работал в КГБ СССР, закончил службу в 1995 году в звании подполковника  — ред.), который был назначен в 28 декабря 2011 года. Им были поставлены задачи скорейшего вывода предприятия из процедуры банкротства. Нужно было максимально быстро создать производственно-имущественный комплекс, в который вошла бы земля, здание, оборудование, люди, долговые обязательства по соисполнению гособоронзаказа и все материально-технические ценности, которые есть на предприятии. ПИК создан. Теперь это неделимое имущество  — нельзя достать ни болт, ни гайку, ни шуруп. Если раньше у нас было 150 свидетельств регис­трации, то теперь оно одно на всё имущество.

Мы должны были всё это сделать ещё в конце 2012 года. Но... появились доблестные милиционеры, которые действуют в рамках непонятно каких структур и пытаются затянуть процедуру банкротства, потому что эта площадка всем интересна.

 — В интересах каких структур? Кому это выгодно?

 — Естественно, предыдущей команде, которая благополучно продала стадион «Дзержинец», пятую площадку, третью площадку завода, ещё ряд зданий, МСЧ №5, передала общежитие городу. Чего они хотят  — может, технопарк построить? Продать городу и выиграть на перепродаже? Мы не исключаем разные варианты. Но наша задача  — чтобы предприятие, тот коллектив, который работает по оборонному комплексу, были сохранены. И сохранены производственно-имущественные комплексы.

 — В какой стадии находится процесс реализации производственно-имущественного комплекса «Дзер-

­жин­ского»?

 — В стадии оценки. Торги объявим, когда будут готовы результаты оценки, а собрание кредиторов проголосует за реализацию ПИКа.

 — Возможен ли вариант, при котором предыдущая команда попытается приобрести эту площадку уже на законных основаниях?

 — Да, такая ситуация возможна.

 — Список возможных покупателей ограничен?

 — Он ограничен теми требованиями, которые предъявляются к предприятиям оборонной промышленности.

 — С чем связано, что сейчас у вас такой наплыв заказов?

 — С работой команды, с маркой «ЗиД» и с качеством нашей продукции.

 — Почему раньше этого не происходило?

 — Полагаю, были другие интересы. С 2011 года всё увеличилось  — число работников, заказы, налоги, которые должны платиться. Начала выдаваться вовремя зарплата  — два раза в месяц. Средняя зарплата на заводе выросла до 25 тыс. руб. (была 14 тыс. руб.). Начали платить отчисления в пенсионный и страховой фонды с 2011-го  — начала 2012 года. Раньше этого не было: по факту неуплаты НДФЛ возбуждено уголовное дело в следственном комитете Дзержинского района. Потому что конкурсный управляющий Лысов не уплатил НДФЛ на 43 млн руб. Сейчас у нас заявка по НДФЛ по страховым взносам стоит до конца года 130 млн руб. Для сравнения: в 2010-м  — начале 2011 года эта сумма составляла всего 400 тыс. руб.

 — В данный момент предприятие что-то зарабатывает?

 — Ровно столько, сколько нужно для обеспечения государственных оборонных заказов. Ещё мы тратим деньги на поддержание мобилизационного имущества, на которое государство должно выделять деньги, но их выделяется очень мало.

 — Какова сумма кредиторской задолженности?

 — Порядка 2,5 млрд руб. Деньги от продажи ПИК пойдут на погашение задолженности. Затем, если будет возвращено имущество, которое было продано незаконно, будут новые торги и погашение задолженности. Речь идёт о суммах, сопоставимых с задолженностью.

 — Как складываются ваши отношения с сегодняшним конкурсным управляющим?

 — Я его помощник. Все действия  — согласованные. Репутация у него очень хорошая.

 — Чего, на ваш взгляд, хотят препятствующие вам члены бывшей команды?

 — Суть всех подобных действий  — получить «быстрые» деньги. А это невозможно сделать, развивая производство. Это можно сделать, только продавая производство. Механизмы известны. Люди, история, заслуги  — всё это не берётся в расчёт.

 — Вы не чувствуете себя заложниками ситуации?

 — Бизнес  — это всегда риски. Конечно, лёгкой жизни никто не ждал. Предполагали, что прежняя команда просто так не уйдёт  — не оставит завод. Но я не считаю, что мы стали заложниками ситуации. Мы просто стараемся честно делать свою работу.

 — На чём основывается возможность старой команды вернуться? Это закреплено какими-то документами?

 — Никаких юридических соглашений с прежней командой у завода нет.

Были опасения, когда к нам на завод пришло уведомление, что вместо компании «Бытпромторг» в реестр кредиторов завода включается некий Линецкий Ян Семёнович. Тогда мы насторожились, ведь вместо «Бытпромторга» до этого уже была включена в реестр компания «Эксперт». Для справки: Линецкий уже появлялся на заводе, когда заключал договор аренды на стадион «Дзержинец» на 49 лет. Именно этот договор повлёк уменьшение оценочной стоимости стадиона, который должен был стоить 200 —300 млн руб., а продан был за 49 млн руб. (в тот же день после покупки договор был расторгнут). У нас сложилось впечатление, что этот человек действует в интересах прежней команды.

Предполагаю также, что уверенность наших противников зиждется на ожидании нашей слабости в управлении производством и коррупционных связях. Но, слава богу, у нас сильная команда, сильный конкурсный управляющий, офицер ГРУ, прошедший огонь и воду. Правительство Пермского края контролирует ситуацию на заводе. И мы будем всё делать для развития завода, пока будем знать, что это нужно краю.

 — Какие обязательства возьмёт на себя по договору покупатель «Дзержинского»?

 — Cохранить людей, площадку, производство в той форме, которая есть. Естественно, людей передадут в новое юридическое лицо не «по сокращению», а «по переводу». Собственник обязуется содержать мобилизационные мощности. По сути дела, меняется только форма собственности  — из ФГУПа завод преобразован в ОАО.

 — Возможно ли, что впоследствии на заводе будут создаваться производства гражданской направленности?

 — Ну, это вопрос будущим руководителям и собственникам завода. По нашим оценкам, такие перспективы есть.

 — Не планируете ли вы «замахнуться» на авиацию?

 — Есть в планах. И есть специалисты. На заводе осуществляются операции и с титаном, а титан идёт и в космическую отрасль, и в авиапромышленность.

Наша задача  — сохранить оборонное производство, сделать так, чтобы на заводе выпускалась конечная продукция. А для этого важно сохранить трудовой коллектив.

Вот видите, на столе  — макет ракеты, сегодня её изготавливают и собирают за пределами Пермского края. Мы делаем только часть для неё. Но мы рассчитываем, что эту ракету в недалёком будущем будут делать на заводе им. Дзержинского!

Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.

Поделиться