В безвоздушном пространстве
«Солярис» Станислава Лема — это не только философский роман, но ещё и основа для красивого шоу
Решение Театра-Театра поставить на малой сцене «Солярис» (12+) по мотивам знаменитого романа Станислава Лема — это, несомненно, дерзость и челлендж. Инсценировка культовой литературы всегда связана с рисками: как ни объясняй зрителям, что спектакль и книга живут по разным законам и сравнивать их — неблагодарное дело, всё равно сравнивать будут, и не исключено, что вынесут общий приговор «книга лучше»; а уж если речь идёт о «Солярисе», то это риск вдвойне, поскольку в сравнение лезет ещё и фильм Андрея Тарковского. Были и другие экранизации, но они в этом сравнении не в счёт.
«Солярис» и его интерпретации — интереснейшая тема для исследования. Разбираясь с книгой и её экранными воплощениями, понимаешь, насколько разнообразные идеи и выводы может провоцировать один и тот же сюжет. Общеизвестно, что Лем категорически не принял версию Тарковского; в своё время это вызвало недоумение у фанатов обоих гениев-визионеров ХХ века, однако сейчас причина этого неприятия очевидна: Тарковский делает из истории Криса Кельвина и живого Океана выводы, прямо противоположные лемовским.
Помните последнюю фразу романа? «Не прошло ещё время жестоких чудес».
А последние кадры фильма? Крис на крыльце отцовского дома в позе блудного сына с картины Рембрандта; камера поднимается… И мы видим, что всё происходит на островке посреди океана: Океан вернул человеку отца и отчий дом, решил неразрешимый вопрос, мучивший героя, — небо или земля? Космос или дом? Океан создал дом посреди космоса, соединив несоединимое.
У Лема космос, неизведанное пространство и его метафорическое воплощение — Океан — принципиально непознаваемы. Нечего и пытаться: нарвёшься на мучения, если не физические, то моральные точно. Недаром астронавты сравнивают Океан с ущербным богом, богом-младенцем, лишённым эмпатии; нет смысла пытаться достучаться до бесчеловечного сверхразума. У Тарковского же этот бог милосерден и готов к пониманию, и финал фильма показывает, что понимание достижимо.
Два автора использовали один и тот же сюжет, но противоположные идеи, для создания своих самых проникновенных, самых ясных и внятных, самых эмоциональных мессенджей.
Никита Чунтомов
…Так что режиссёр Театра-Театра (он же — автор адаптации романа) Александр Пронькин вместе с большой командой художников (Мария Левина — сценография и видео, Евгений Козин — свет, Полина Гречко — костюмы) ступил на сложную, неверную, как Океан, почву, где им предстояло выбрать свой «старый мимоид», который мог бы стать опорой для размышлений.
Скажем сразу: не стоит в новой постановке Театра-Театра искать подтверждение точки зрения Лема или Тарковского. Не это было целью проекта: речь шла об абсолютно фантастическом визуале, невероятной космической истории, для чего совместно с целой командой научно-технических партнёров — Центром компетенций НТИ «Фотоника», ПГНИУ, ПАО «Пермская научно-производственная приборостроительная компания» — было приобретено и инсталлировано лазерное оборудование, создающее на сцене фантастическую феерию.
Первый сюрприз, поджидающий зрителей, — разрешение и даже поощрение любительской съёмки во время спектакля. Мудрое решение: всё равно удержаться невозможно, к тому же любителям поснимать очень внятно напоминают о необходимости выключить вспышки, так что смартфоны не мешают другим зрителям и артистам. Невероятные сценические эффекты — результат работы не только и не столько лазеров, сколько художника по свету Евгения Козина, которому удалось добиться действительно впечатляющего визуала: лазеры рисуют световые сети самого причудливого переплетения, создают световые конусы и тоннели, в которых человеческие фигуры преломляются и деформируются; световое шоу дополняет полиэкран по всей периферии сцены, который то ограничивает пространство, то, напротив, расширяет.
Видеоэффекты особенно хороши во взаимодействии с артистами, точнее с артистами балета, потому что «Солярис» в очень большой степени пластический спектакль (хореограф Дамир Сайранов). Без профессиональной балетной труппы он не был бы возможен. Тройка танцовщиков-перформеров, играющих «гостей», — совместные порождения Океана и подсознания астронавтов — выразительна и содержательна. Особенно — уже не в первый раз — хочется отметить Артёма Рудакова: как и в «Лире» (18+) Ксении Малининой по мотивам трагедии Шекспира, он выполняет все хореографические решения отважно, чётко и очень эмоционально; его танец и мимика наполнены жизнью и драйвом.
Можно сказать, что «гости» в исполнении артистов балетной труппы оказались в этом спектакле более живыми, более волнующими, чем астронавты в исполнении драматических артистов. На пресс-конференции перед премьерой Александр Пронькин сказал, что его интерес как режиссёра связан прежде всего с психологической линией в сюжете «Соляриса»: Крис Кельвин — психолог по специальности, переживающий к тому же личную психологическую травму; в этой связи тем более странно и непонятно, что режиссёр решил «откачать» из актёрских работ все эмоции. Астронавты в своих действиях, реакциях и интонациях напоминают роботов. Вот герой прилетает на космическую станцию, и ему сообщают о том, что его друг, на помощь которому он прибыл, погиб. Реакция героя? Ноль! И в дальнейшем — то же самое: безэмоционально, замедленно Крис реагирует на появление Хари — его умершей жены, так же спокойно выпроваживает «гостью», встречает её новую версию…
Никита Чунтомов
Очень хочется вспомнить штампы театральной критики и сказать громкое «Не верю!»
Ну не верится Степану Сопко, играющему Кельвина. Ну нет в реальности таких людей-роботов. Если подобное решение роли чем-то мотивировано, так объясните, чем!
Исполнители ролей других астронавтов справляются с этой историей лучше — Анатолию Смолякову в роли Сарториуса, Алексею Корсукову в роли Снаута и даже Марату Мударисову в роли Гибаряна, появляющегося лишь на видео, удаётся психологически наполнить своих персонажей, хотя и они стараются играть сдержанно, «вполголоса». Особенно хорош Корсуков с его «фирменной» органичностью и потрясающим умением находить верную, тонкую линию игры, которое он имел возможность продемонстрировать и в спектаклях «Новой драмы», и в антрепризных проектах, и даже в кино.
Честно говоря, не очень хочется обсуждать Анну Сырчикову в роли Хари, но надо. Признанной звезде Театра-Театра, недавно так прекрасно выступившей в заглавной роли в «Катерине Измайловой» (16+), на сей раз не повезло: ну не создана Сырчикова для того, чтобы быть роботом. Да и тёмный парик ей совсем не к лицу. Зачем, кстати, он? Чтобы сделать героиню похожей на Наталью Бондарчук из фильма Тарковского?
«Солярис» — не первая работа Александра Пронькина в Театре-Театре. Первой была постановка абсурдистской комедии Павла Пряжко «Урожай» (18+) со студентами совместного курса Театра-Театра и Института современного искусства (Москва), и, честно говоря, уже в «Урожае» было заметно, что у молодого режиссёра есть некие проблемы с наполнением жизнью и жизненной правдой своего замысла. Есть интересный материал, есть и интересные режиссёрские решения… А жизни нет! И если в «Урожае» это можно было списать на неопытность студентов и слишком сложный для них материал «театра абсурда», то в «Солярисе» нет ни того, ни другого — есть профессиональные актёры и очень богатый, дающий почву для интересных психологических решений сюжет; но жизни нет по-прежнему.
Это особенно досадно в финале спектакля. Понимание «Соляриса», как уже понятно из сравнения романа Лема и фильма Тарковского, очень зависимо от финала, и, надо отдать должное Александру Пронькину, ему удалось создать достойный финал, который располагает к тому, чтобы принять весь спектакль. Крис Кельвин буквально погружается в лазерное «море», в светящийся «океан», который полностью поглощает героя и заполняет его сознание; это медленное погружение в неведомое — красивая метафора, заставляющая задуматься; жаль только, что очень важный монолог, который в это время произносит Степан Сопко, зрителем не воспринимается — он звучит монотонно и заглушается музыкальным звукорядом настолько, что многие зрители вообще не помнят, что в финале был какой-то текст.
Никита Чунтомов
Впрочем, для многих это и неважно: «Солярис» Театра-Театра — очень красивый спектакль. Он доказывает, что science art — не кратковременная причуда технологического века, а достойное направление в эстетике, состоятельное в разных эстетических медиа — и изобразительном искусстве, и перформативном. Уже серия научных аттракционов в фойе, которые предваряют спектакль, — лазерная гравировка, 3D-принтер, очки виртуальной реальности и другие — настраивает на позитивное восприятие всего проекта. Синтез искусства и технологий даёт убедительный результат, доказывающий, сколь плодотворным может быть движение в этом направлении.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.