Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

---

Поклон Сергею Палычу

На открытии конкурса «Арабеск» состоялась премьера балета «Дягилев. Hommage»

26 апреля 2022 г.

Поделиться

Твитнуть

Не впервые на «Арабеске» ставится альманах молодой хореографии под наставническим взором художественного руководителя конкурса — народного артиста СССР и РФ Владимира Васильева. Однако если до сих пор это были наброски, так сказать, work-in-progress, то сейчас речь зашла о законченном продукте, который войдёт в репертуар Пермского балета.

«Дягилев. Hommage» (12+) — это юбилейное (150 лет с дня рождения) посвящение Сергею Дягилеву и его «Русским балетам». Четыре танцевальные миниатюры — переосмысления дягилевских балетов. Здесь много примечательного: работа театрального оркестра под управлением Владимира Ткаченко, исполнившего четыре произведения «дягилевских» композиторов, а бонусом ещё и увертюру к «Руслану и Людмиле» Глинки — её использовали в качестве музыкальной основы парадных поклонов; участие пианиста Овика Григоряна, который в прологе балетного вечера играл «Лунный свет» Дебюсси; живопись Владимира Васильева, которая стала основой сценографии для первой миниатюры — «Сады Аранхуэса» на музыку «Испанской рапсодии» Мориса Равеля.

Но самое интересное — это диалог современной хореографии с бронзовеющей классикой. Как оказалось, наиболее подходящий тон этого диалога — почтительная, трепетная… ирония.

Впрочем, «Сады Аранхуэса», поставленные Юлией Бачевой (Санкт-Петербург), вовсе не ироничны. Возможно, потому, что «Испанская рапсодия» Равеля в дягилевские времена не была поставлена в виде балета, хотя это планировалось, так что переосмыслять здесь, собственно, нечего. У Юлии Бачевой получилась стильная, лёгкая романтическая история вполне в духе Серебряного века. В некоем саду среди мелькания света и теней девушки-растения оплетают скульптурных юношей. Сад, очевидно, редко посещаем: когда среди скульптур и растений появляется человек, всё приходит в движение-смятение, и некая прелестная сущность (нимфа? дриада?) откликается на вторжение. Танец — то ли поединок, то ли ухаживание — аккуратно расцвечен «испанскостью», возникающей в точности там, где у Равеля появляются этнические мотивы. Завершается это всё, разумеется, торжеством природы над человеком.

Гораздо радикальнее разделывается с первоисточником Александр Могилёв (Москва) в миниатюре «Кикимора» на музыку Анатолия Лядова. Этот балет был поставлен в дягилевской антрепризе Леонидом Мясиным, но новая интерпретация ничего не оставила ни от сюжета, ни от стилистики первоисточника. Речь здесь идёт о том, что женщина по природе своей — немножко нечистая сила, а женщина амбициозная — стократно. Героиня Булган Рэнцэндорж готова ходить по головам, соблазнять и убивать, а когда перед ней появляется препятствие, нечеловеческие, поистине потусторонние силы, просыпающиеся в ней, это препятствие сметают.

В пластике и главного персонажа, и пятерых парней, вертящихся вокруг Кикиморы, талантливо воспроизведены повадки и движения нечисти, какой она предстаёт в фильмах и телесериалах: кажется, что вот-вот Булган Рэнцэндорж побежит по стенам и потолку с нелепо выпяченными локтями и коленками, а парни порой сливаются в единое шевелящееся нечто. Но, увы, имидж классической танцовщицы не даёт аккуратной прима-балерине, чья сила — в плавности движений, трепетности рук и точности пируэтов, по-настоящему перевоплотиться в хтоническую сущность. Всё-таки Булган Рэнцэндорж — совсем не стерва, и это слишком заметно.

Балет «Игры» на музыку Клода Дебюсси впервые был поставлен в хореографии Вацлава Нижинского, после чего многие хореографы обращались к этой миниатюре, и интерпретация Юлии Репицыной — ещё одна в этом ряду. Хореограф из Челябинска увидела в «Играх» лёгкое, спортивное и по-настоящему игровое начало. Несмотря на уверения Владимира Васильева, который перед началом миниатюры высказался в том смысле, что это ни разу не про спорт, а всё про отношения между людьми, это всё же именно про спорт. Об этом говорят и белые теннисные юбочки, и стёганые колеты фехтовальщиков, и обручи у девушек… Однако в пластике нет никакой стилизации под спорт, это скорее бессюжетный полифонический балет, содержание которого — собственно танец.

Финал четырёхчастной композиции — «Павильон Армиды» на музыку Николая Черепнина в постановке Алексея Расторгуева. В оригинале это не миниатюра, а большой, хоть и одноактный, балет, который был весьма и весьма популярен не только в дягилевские времена, но и на протяжении всего ХХ века. Алексей Расторгуев радикально сократил музыку, исходя из требований проекта, где каждая часть должна быть не больше 20 минут, и сочинил новое либретто — с большим пиететом по отношению к оригиналу. Здесь тоже есть сон и оживающий портрет, однако если в оригинальном сюжете, сочинённом художником Александром Бенуа, речь идёт о молодом герое и любовной связи с ожившей картиной, то Расторгуев рассказывает о старичке, вспоминающем дни молодости и тоскующем по своей жене.

Эта история, смешная и грустная, легко и игриво рассказывается языком затейливой хореографии, где есть и чистая классика, и её иронические парафразы, и немного эксцентрики (слуги ловко жонглируют посудой), и серьёзные актёрские задачи. Александр Таранов, трогательный и умилительно забавный в роли графа, доказал в очередной раз, что он — один из самых артистичных танцовщиков Пермского балета. Не зря Расторгуев подарил ему для соло самую знаменитую мелодию балета Черепнина, под которую в классической хореографии танцует свои вариации Армида.

В каждой из этих миниатюр что-то есть, и при определённой доработке, прежде всего сценографической, «Дягилев. Hommage» достойно займёт место в репертуаре Пермского балета. Всё же нельзя не заметить, что от всех участвующих в проекте хореографов можно было ожидать большей пластической свободы и более радикального танцевального языка. Скажем, конкурсный номер Юлии Репицыной на прошлом «Арабеске» выглядел гораздо более многообещающим. Наверное, молодым хореографам вольготнее творить на свободе, а не в рамках единого проекта. Ну, а Расторгуев, к счастью, уже не такой молодой, его свободу и фантазию не так легко ограничить.