Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

---

Спасительная сила

В Музее современного искусства PERMM открылась выставка о красоте и о травме

11 августа 2020 г.

Поделиться

Твитнуть

Выставка «Когда мне больно, я смотрю на цветы», которая открылась в музее современного искусства 4 августа, — событие нерядовое. Творчество молодой художницы Венеры Казаровой посвящено психологическим травмам, опасностям и сложностям жизни и красоте как способу борьбы с ними.

«Я работаю с красотой как со спасительной силой для человека», — говорит художница. Звучит несколько банально, но Венера Казарова имеет право на подобные высказывания: выставка очень личная, это искусство, пропущенное через собственный травмирующий опыт. Здесь, знаете ли, нет нужды оригинальничать, чтобы высказывание было воспринято. Тем более что есть о чём сказать: детство Венеры Казаровой прошло в станице Кущёвской как раз тогда, когда там происходили страшные события. Об этом — одна из надписей на стенах, которые составили, по выражению директора музея Наили Аллахвердиевой, «текстовый каркас» экспозиции.

Для того чтобы работать с чем-то очень личным, непременно нужно содействие другого человека, который бы служил «внешним арбитром» при переводе внутренних ощущений в высказывания. В PERMM таким человеком стала куратор выставки Любовь Шмыкова, которая работала, по выражению той же Наили Аллахвердиевой, «личным психотерапевтом Венеры». Именно она придумала вместо этикеток снабдить экспонаты небольшими фрагментами из воспоминаний и мыслей Венеры Казаровой, и даже название выставки было бы совсем иным без Шмыковой. Художница предлагала назвать выставку «Когда тебе больно, смотри на цветы», но куратор перевела всё в плоскость первого лица: «Когда мне больно, я смотрю на цветы».

Экспозиция поделена на две зоны. Первый этаж — тёмный, со стенами асфальтового цвета и приглушённым освещением — пространство боли. Второй этаж — ярко освещённый, со стенами сливочного цвета — пространство красоты. Однако, как подчёркивает Венера, эти вещи всегда взаимосвязаны, и поэтому первый этаж наполнен прекрасными фантазийными персонажами, а на втором немало жуткого.

Венера Казарова признаётся, что не чувствует себя в стане «современных художников»; по образованию она дизайнер одежды; сфера дизайна, оформления ей гораздо ближе, а что касается визуальных искусств, то основной творческий опыт художницы — в сфере перформанса. Именно перформансы стали основой экспозиции первого этажа, где их персонажи превратились в арт-объекты, а главной деталью этих объектов стали причудливые, сложносочинённые костюмы.

Вот школьный класс, где учительница и ученики — люди с птичьими головами. Они сидят неподвижно, но на экран, он же школьная доска, проецируется перформанс, где те же персонажи бесятся, веселятся, бегают между партами. Надпись на стене — воспоминание об одной из первых детских травм Венеры, связанной с грубостью детсадовских воспитателей.

Прекрасным арт-объектом стали костюмы из байковых одеял. Одетые в них манекены стоят на фоне видео, где запечатлены моменты сноса старых зданий. Венера Казарова признаётся, что уничтожение красивой архитектуры для неё невыносимая боль: «Это как смерть близкого человека. Это ужас». Одеяла, которые слоями укутывают манекены, — это и укрытие от боли, и символ всего посконного, старого, консервативного. Они декоративны — и в то же время вопиюще будничны. Эти понятийные противоположности в объектах Венеры Казаровой мастерски сплетены тончайшим образом.

Как, например, в объектах из перформанса «Кухонная поэзия»: белые одежды, сложные силуэты, турнюры и кринолины — и лихо приделанные к ним кастрюльки и дуршлаги. Это вообще-то юмористический перформанс: его герои варят кашу из зерна, подмешивая в него обрывки газет и журналов; таким образом художница говорит об «информационной каше», всепроникающей, от которой невозможно скрыться даже на кухне.

Конечно же, в такой экспозиции не могло не быть объектов, связанных с главным страхом современности — войной. На фоне видео со взрывами и убийствами три манекена буквально спрятались в своих костюмах, закрылись широкополыми шляпами, занавесились широкими и длинными подолами. Костюм — это защита не только от холода и пыли, но и от страхов и беспокойств. В красивом костюме жить легче и приятнее.

Второй этаж — тотальная инсталляция. Это как бы интерьер советской квартиры 1970—1980-х годов: безликая мебель, стандартные ковры, выделяются лишь бабушкин антикварный сервант да новенький телевизор (ещё с «толстым» кинескопом) — наверняка главный предмет гордости в этом доме. Этот интерьер уже не вполне реален: он порос бумажными цветами, как «Завод Шпагина» — сорняками на выставке «Сорняки прекрасные». Бумажные цветы прорастают из комодов, оплетают шифоньеры, топорщатся шипами диваны и кресла… Словно джунгли, покрывающие руины Аютайи или Боробудура, воспоминания скрывают интерьер детства, всё сильнее меняя его под всходами фантазии.

Поначалу кажется, что инсталляцию нужно обходить снаружи, чтобы ненароком не попортить хрупкую конструкцию, и многие посетители музея именно так и делают. Однако на самом деле нужно активно исследовать этот мир и находить в нём сюрпризы от Венеры Казаровой. На полочках шкафов, под лупами и микроскопами — кадры всего того, о чём идёт речь на первом этаже: взрывы, руины… Пусть совсем маленькие, но страхи пролезают даже в дом детства, поросший хрупкими цветами воспоминаний.

Открытие выставки «Когда мне больно, я смотрю на цветы» неоднократно переносилось, и событийный контекст каждый раз радикально менялся. Сначала она планировалась как новогодняя, потом перенеслась на апрель-май и встроилась в череду событий, связанных с юбилеем победы в Великой Отечественной войне, теперь стала первым «посткарантинным» событием в музее. И каждый раз она оказывалась удивительно своевременной!

Наиля Аллахвердиева считает, что творчество Венеры Казаровой с его простым языком, понятными материалами и обаятельной декоративностью — максимально комфортный выход из повседневности и вход в мир современного искусства. Даже те, кто считает этот мир чуждым, не смогут не оценить эту восхитительную рукодельность, это мастерство истинного художника и чувство прекрасного, присущее истинному дизайнеру.