Всё такое родное

Формально юбилейных экспозиций две, но кураторы одни и те же — Тамара Шматёнок и Александра Пестова, поэтому подходы примерно одинаковые. По словам директора галереи Юлии Тавризян, все вместе долго думали, как структурировать выставку. Поначалу хотели поделить всю массу работ на три раздела: живопись, графика и декоративно-прикладное искусство (даже в анонсе на сайте newsko.ru это решение отражено); однако позже предложили особо выделить уральскую тему. Причина — то, что в проекте экспозиции в новом здании галереи этой теме посвящено отдельное пространство: руководство галереи в последнее время большинство выставок использует как возможность немного проанонсировать долгожданное открытие нового музея, а также показать, как остро этого нового здания в Перми не хватает, ведь в запасниках галереи так много сокровищ, которые никто не видит.

В постоянной экспозиции галереи вообще нет раздела искусства советского периода, что уж говорить об искусстве пермском. Работ пермских художников в коллекции оказалось так много, что пришлось позволить кураторам давно немодную «шпалерную» развеску: работы размещаются на стенах одна над другой, чуть ли не от пола до потолка. Здесь множество открытий, поскольку часть экспонатов никогда не покидали запасников, другая же часть — напротив, очень известные работы, без которых история Пермского отделения Союза художников России просто немыслима. По этой причине любителю изобразительного искусства на выставке гарантированы две радости: радость познания нового и радость узнавания давно знакомого и любимого.

Принцип экспонирования выставки «Художники Пермского края. Эпохи и поколения» (0+) — хронологически-тематический: повествование ведётся сквозь все 85 лет существования творческого союза с углублением в подробности каких-то особенно важных явлений пермской художественной жизни.

Первая из особых страниц, выделенных кураторами, — годы войны, когда в Перми (тогда Молотове) жили в эвакуации не только ленинградские балерины, но и столичные художники. В качестве доказательства — портрет тогдашнего директора галереи Николая Серебренникова работы эвакуированного Бориса Иогансона, Героя Социалистического Труда, неоднократного лауреата Сталинской премии, автора «иконных» образов Ленина и Сталина.

Творения эвакуированных художников соседствуют с работами легендарных живописцев «первого профессионального поколения»: Ивана Россика, Екатерины Камшиловой; участники войны Анатолий Тумбасов и Леонид Попов представлены военными зарисовками, и если имя Тумбасова, что называется, на слуху, то карандашные наброски Попова позволяют открыть выдающегося рисовальщика, доселе мало известного.

Из разряда подобных открытий — имя Анания Бриндарова, ассирийца, беженца из Османской империи, волею судеб осевшего в Перми и ставшего первым профессиональным реставратором Пермской галереи. Здесь есть и его живописные работы, и агитплакаты.

Вообще, слово «первый» часто звучит на экскурсиях в первых залах экспозиции. Вот, например, Николай Шапошников — первый пермяк на всесоюзной художественной выставке. Скульптура «Литейщик», 1939 год.

Среди бойких соцреалистических полотен вроде «Уборка жаткой. Колхоз «День урожая», Осинский район» Афанасия Трапезникова мелькают небольшие, скромные, но очень обаятельные пермские пейзажи. Зрители застывают, слёзы наворачиваются при виде заснеженной двухэтажной Перми середины ХХ века: какой уютный городок, какое у него «выражение лица» индивидуальное, нестандартное!

В самом большом зале экспозиционного пространства сразу от входа бросается в глаза знаменитый «Первый успех» — полотно Ивана Оборина, воспроизводившееся на обложках не только «Огонька», но и популярных журналов всех социалистических стран. Не один десяток лет поколения шестиклассников писали сочинения по этой картине! Тамара Шматёнок называет эту работу «наш «Светлый путь»: вся мифология «советской мечты» — в этом портрете деревенской девочки, получающей первые цветы на самодеятельной сцене. Моделью для Оборина была его дочь Лена, и эта картина — дар отцовской любви.

На противоположной стене — три легендарных офорта народного художника России Александра Зырянова: «Космос», «Грузовой порт» и «Плоты на Каме». Их когда-то воспроизводили многомиллионными тиражами для украшения советских офисов, простите, контор и гостиниц.

«Космос» — это название некогда знаменитого кафе-мороженого на Компросе, но это слово вполне можно рассматривать как определение работ художника с его выразительной колористикой и могучим чувством композиции. Каждый из трёх офортов — это портал, сквозь который ныряешь в прошлое, а прошлое проникает в тебя, заставляя остро ностальгировать по этим графичным силуэтам портовых кранов на фоне заката, по этим бесконечным плотам, тянущимся за маленьким буксиром, по этому кафе, где впервые в Перми можно было съесть разноцветное мороженое шариками... При взгляде на офорты Зырянова чувствуется запах Оттепели.

...И начинается парад шестидесятников с их Большим Романтическим Стилем. Бородатые геологи, свободные художники, путешественники-первопроходцы смотрят с картин Евгения Широкова, Равиля Исмагилова, Валентина Дудина. Тема покорения Севера говорит суровыми, масштабными и в то же время скупыми, минималистичными пейзажами. Апофеоз стиля и темы — «Последний перелёт» Владимира Мальцева (между прочим, деда основателя магазина «Пиотровский» Михаила Мальцева), где роскошные белые гуси летят над скалистым речным берегом как символ величественности природы и непобедимой страсти к путешествиям.

Кстати, ни одной из картин «большого стиля», столь эффектно показанных на выставке «Сокровища музеев России», в нынешней экспозиции нет. Закрома галерейские неисчерпаемы.

Суровые производственные пейзажи, повинуясь особой логике художника, плавно превращаются в абстрактно-космические в творчестве Александра Репина — так экспозиция «Художники Пермского края. Эпохи и поколения» зафиксировала появление в Перми нефигуративного искусства.

Через несколько шагов — смелые для своего времени работы, созданные в этом же направлении художниками, которые видели мир не так, как Репин: серия декоративных керамических тарелок Виктора Хана (Мацумаро), покрытых загадочными знаками и непонятными письменами, и совершенно прекрасные «Перезвоны» Вячеслава (Славы) Смирнова: как бы абстракция — и в то же время икона во всей её каноничности.

«Пермский акварельный кружок» удостоился небольшой, но собственной стены. Можно себе представить мучения кураторов, вынужденных выбирать по одной-две среди десятков работ Виктора Кузина, Ивана Борисова и Константина Собакина! Выбрали достойно — стиль каждого художника безошибочно узнаваем. Акварель Собакина с «японскими» цаплями среди камышей Суксунского пруда хочется видеть каждый день.

Особые разделы экспозиции посвящены книжной графике и сценографии. Первая представлена особенно подробно: кураторы показали чуть ли не всех художников, чьи иллюстрации способствовали славе пермской книги в 1970—1980-е годы, и многие легендарные издания. Здесь и «Скоморошины» и «Чердынская свадьба» в оформлении Маргариты Тарасовой, и «Русские богатыри. Былины» с иллюстрациями Олега Коровина, и «Русские народные потешки» Владимира Вагина, и «Шагал один чудак» с иллюстрациями Валерия Аверкиева, и «Капризка», нарисованный Светланой Можаевой, и «Сказки братьев Гримм» Аркадия Амирханова, и даже легендарный пермский Майн Рид с иллюстрациями Николая Горбунова. Разумеется, ограничиться одним рисунком или одной книгой Станислава Ковалёва кураторы не смогли — работами главного пермского художника-сказочника можно любоваться долго.

И — конечно же! — самое, наверное, культовое произведение пермской литературы — «Руки вверх! или Враг №1» Льва Давыдычева в абсолютно уникальном оформлении Рифката Багаутдинова.

Работы рубежа ХХ—ХХI веков — это и новые поиски, и новая гармония. Футуристический космизм в портрете Петра Субботина-Пермяка работы Николая Зарубина; свежесть и красота «непричёсанной» юности в картине Валерия Подкуйко «В жёлтом»; экспрессия и бесшабашность в сумасшедшем герое картины Александра Новодворского «Далеко ли до аптеки?».

Интерес к пермской деревянной скульптуре диктует народное простодушие и особую искренность в работах Михаила Павлюкевича на религиозную тематику и особенно в картине Вячеслава Коротаева «Встреча», где художник встречает вышедшего погулять Николу Можайского — точно такого, как в зале деревянной скульптуры Пермской галереи, но в человеческий рост; и всё это — на золотом фоне, как икона.

Юрий Лапшин, Валентина Аверкина, Альберт и Игорь Турбины, Вениамин Якимов, Анатолий Можарский и многие другие важные для пермского искусства имена хоть одной-двумя картинами, но представлены все; здесь есть и керамика Натальи Корчёмкиной и Инны Роговой, и витражи Равиля Исмагилова, и гобелены Елены Кудрявцевой, и эмали Людмилы Кравченко.

Самая последняя стена в экспозиции отдана под портреты и автопортреты «глазуновцев» и «широковцев» — выпускников и преподавателей Уральского филиала Российской академии живописи, ваяния и зодчества и соответствующей кафедры Пермского института культуры. Профессор, заведующий кафедрой и недавняя выпускница здесь в одном ряду; с точки зрения творческого союза они в равной степени молоды, ибо ещё многое добавят к истории пермского искусства.

Здесь завершается одна экспозиция, а выше этажом начинается другая — «Урал: образы и мифы» (0+), которая, как уже было сказано, предлагает пофантазировать о том, какой будет отдел в новой галерее, посвящённый уральской теме в изобразительном искусстве.

Многие популярные пермские художники, чьи работы выставлены и на первом этаже тоже, именно здесь найдут свои лучшие творения, как, например, Елена Кудрявцева, чьи гобелены в уральской экспозиции особенно эффектны, или Михаил Павлюкевич и Ольга Субботина — именно сюда экспозиционеры отправили их серию текстильных объектов, посвящённую пермской деревянной скульптуре. Или Анатолий Филимонов... Он, конечно, своих работ уже не увидит, но именно в этой экспозиции находятся его знаменитые «двухслойные» панно, созданные из комбинации батика и эмали. Работ Рустама Исмагилова в «нижней» выставке вообще нет, здесь же есть, хоть и всего одна, — загадочная металлическая птица. Нет в первой части юбилейной экспозиции и работ знаменитого эмальера Степана Колюпанова, а в «Урале» автор печально известного панно «Наука», исчезнувшего со стены НИИУМСа, представлен достойно и показательно.

Экспозиция «верхнего яруса» (так и хочется написать «верхнего мира» — по аналогии с семантикой пермского звериного стиля) свободнее, просторнее, чем внизу, поэтому здесь вольготно дышится и объёмным керамическим работам Натальи Головкиной и Натальи Корчёмкиной, и энергичным зверушкам — созданиям камнерезов Анатолия Моисеевича и Анатолия Васильевича Овчинниковых, Степана Кривощёкова, Сергея Нечаева.

Отдельное спасибо Александре Пестовой за то, что вспомнила о Пермском экспериментальном ювелирно-гранильном заводе.

Тем, кому не хватило на первом этаже работ Александра Репина, Ивана Борисова и Виктора Кузина, здесь определённо понравится.

Выставку (выставки?) в честь 85-летия Пермского отделения Союза художников России не хочется критиковать. Их хочется переживать, как собственные детство, юность, зрелость и старость; как своё время и свою малую родину.