Пермские божества
Теодор Курентзис — герой документального фильма и медиакумир
Фильм «Здесь пахнет ладаном», вышедший на YouTube-канале «Ещёнепознер» и посвящённый Теодору Курентзису и Дягилевскому фестивалю, очень цепляет, не может не цеплять. Столько памятного! Буквально каждый кадр — от первой пресс-конференции, когда прозвучал вопрос про запах ладана, и до финального фестивального концерта с музыкой Марко Никодиевича. Это ж всё такое дорогое. Болезненно дорогое! За одну только возможность краем глаза снова увидеть драгоценные мгновения Дягилевского фестиваля 2019 года армия фанатов Теодора Курентзиса готова полюбить этот фильм и защищать его от критики, тем более что кроме официальных, так сказать, общедоступных моментов там столько кулуарного: неформальные высказывания хормейстера Виталия Полонского, личная квартира директора театра Андрея Борисова... Чувствуется, что для зрителя приоткрыли дверку в святая святых — на творческую кухню.
Главный герой этого фильма — Теодор Курентзис — в камеру не говорит, интервью не даёт, и даже его кабинет показывают только снаружи, при этом пресс-секретарь Оксана Гекк со смущённой улыбкой таинственным полушёпотом поясняет: «Там — кабинет Теодора». А так — дверь как дверь.
И правильно! В быту может быть кто угодно — директор, хормейстер... Но не Он. Он остаётся тайной, даже будучи внешне таким своим, таким доступным — например, в танцующей толпе на вечеринке или просто в толпе, перемещающейся по территории завода Шпагина... Но нет! С толпой он не сливается. Вот показано, как идёт, словно плывёт, Теодор Курентзис, возвышаясь на голову над окружающими, а сразу после этого — слова Андрея Борисова о том, что «нет равновеликих ему». И правда нет. По росту — точно.
Весь изобразительный ряд, вся логика фильма говорят о том, что Теодор — не от мира сего. Ладан в заголовке и вообще в картине не случаен. В самом начале фильма журналистка на пресс-конференции задаёт вопрос: «Почему здесь пахнет ладаном?» и слышит ответ Курентзиса: «Везде, где Теодор, пахнет ладаном». К этой теме фильм возвращается снова и снова: вот крупным планом — дымок из ароматизатора, а вот и презентация парфюма от Курентзиса, и девушка-промоутер очень внятно говорит, что запах ладана в этом аромате доминирует.
Где обычно пахнет ладаном? Правильно: в церкви. В храме. Образ храма для фильма важен: пермские церкви возникают в нём не однажды, один из самых внятных эпизодов — концерт греческого хора в зале деревянной скульптуры Пермской художественной галереи, в пространстве пермских богов. «Пермские боги» — символический образ: недаром скорбящий Спаситель появляется в нём «под занавес», становясь аналогом Курентзиса, покидающего Пермский театр оперы и балета. Вот они — пермские боги! Один и второй.
Фильм сделан в объективистской стилистике, в нём нет оценок, нет авторского текста, лишь несколько титров в начале и в конце, однако авторская тенденциозность в нём есть, и очень явная. Нас старательно подводят к мысли о том, что Теодор — ну, это... Ну, с большой буквы Б начинается. Сами скажите. Театр оперы и балета под его руководством — не просто театр, а храм, сакральное пространство, рассылающее вокруг себя лучи добра и красоты. Андрей Борисов, проводя съёмочную группу по закулисью, рассказывает, какой это уютный театр, как закулисную часть расписывали художники, как берегут здесь следы первого, дягилевского театра, оставшиеся после реконструкции 1950-х годов.
Всё так прекрасно!
В отличие от всего прочего, что есть в Перми.
...В Перми проходит митинг под «георгиевскими» полосатыми знамёнами. Ну, то есть изначально собирался митинг оппозиции, но место у Законодательного собрания «вдруг» оказалось занято ребятами, митингующими за Великую Россию. Политик-популист Константин Окунев пришёл с оппозицией, но, оценив обстановку, быстренько сменил ориентацию и отправился пожимать руки НОДовцам, каждому представляясь: «Националист Окунев!» Митинг набирает обороты, и вот уже слышатся возмущённые голоса: «У нас что, своих (то есть русских. — Ред.) нету, чтобы руководить театром?»
Вот такая агрессивная среда окружает храм искусства, построенный Теодором. И даже менее токсичная городская обыденность тоже как-то не располагает к мыслям о высоком. Вот вечерний автобус, а в нём парень с гитарой. Поёт «Поворот» «Машины времени». Как и всё в этом фильме, эпизод глубоко, глубоко символичен: у пермской культуры — новый поворот, Курентзис уходит, остаёмся мы вот с этим пареньком.
Хотя есть же в Перми Кама! Она прекрасна. Тут и «Счастье не за горами», и воздушные змеи... Вот оно, пермское духовное!
Как бы не так, и Каму опошлили: в кадре прогулочный теплоход с разухабистым кабаре на палубе.
Нет в Перми божественного, кроме теодоровского.
Что говорить, Курентзис — мастер создавать не только великую музыку, но и атмосферу вокруг себя. Эта атмосфера — возвышенная, плодотворная, экстатическая — на протяжении восьми лет питала восприимчивых к подобным вещам пермяков. Она действительно меняла реальность и нас, обитателей этой реальности. Потеря Курентзиса — это действительно потеря, а не просто кадровые изменения в театре. Счастье, что Дягилевский фестиваль по-прежнему будет и Курентзис останется его руководителем.
Но, ребя-а-а-а-ата... Что ж так в лоб-то? Что ж всё так чёрно-бело? Вот Теодор и его театр — а вот «такэтопермь», унылое болото. Это ж неправда. Идея о том, что Курентзис приехал в глухомань и зажёг в ней светоч разума и культуры, всегда была поверхностной и непродуктивной. Это, вообще, контридея, она не продвигает культуру, а тормозит. На самом же деле в Перми всегда был этот очаг, эта духовная сердцевина, и на протяжении восьми лет Курентзис был её частью. Самой яркой частью, но не целым.
Как уже высказались некоторые думающие пермяки в фейсбуке, фильм «Здесь пахнет ладаном» — отличная иллюстрация к истине «не сотвори себе кумира». Как только сотворён кумир, он затмевает реальность, затмевает правду.
Скоро будет закончен ещё один фильм о Курентзисе — его снимает пермский режиссёр Алексей Романов. Будет интересно сравнить.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.