Алёна Беляева


Илья Шулькин: Преобразования должны стать драйверами роста

Депутат заксобрания и руководитель проектного офиса «Пермь-300» — об исполнении бюджета, подготовке к юбилею, новой программе капремонта, субсидировании «Теплоэнерго» и медицинских отходах

Поделиться
Илья Шулькин

  Константин Долгановский

— Илья Григорьевич, состоялось последнее в этом году пленарное заседание Законодательного собрания Пермского края. Подводя итоги, какие решения депутатов вы бы отметили?

— Наиболее принципиальный момент состоит в том, что с точки зрения бюджета Пермский край уверенно и поступательно наращивает собственные доходы. Это очевидно. Здесь комплекс причин, экономических и административных. Но динамика — очень заметная. Принятые решения на уровне края, касающиеся изменения ставок региональных налогов, отмены целого списка льгот, начали приносить свои плоды.

Ещё в 2018 году доходная часть бюджета Пермского края составляла 110 млрд руб. Сейчас мы приняли бюджет на очередную трёхлетку, и доходная часть бюджета на 2020 год составляет уже 153 млрд руб. Рост очевиден. Налоговая и бюджетная политика Пермского края в последние годы позволяет региону наращивать ресурсы, планировать и приступать к реализации крупных проектов как за счёт собственных источников, так и на условиях софинансирования с федеральным бюджетом.

Понятно, что за эти впечатляющие цифры бизнес платит реальные деньги в виде налогов. И теперь уже не только крупный бизнес. Очевидно, что налоговая нагрузка на предпринимателей растёт, и радости у них от этого нет. Тем важнее правильно использовать дополнительные ресурсы. Пока у нас ответственные лица по отдельным направлениям оказались не совсем готовы к росту доходов и расходов: статистика освоения бюджета в отличие от его наполнения не всегда впечатляет. По­этому важно вынести уроки и исправить ошибки.

Если оценивать ситуацию в общем, то Пермский край остаётся самодостаточным регионом, который крепко стоит на ногах и уверенно смотрит в будущее. Базовая часть, точка опоры для движения вперёд, у нас очень хорошая.

— Вы — руководитель проектного офиса «Пермь-300». В плане мероприятий по подготовке к юбилею — порядка 90 мероприятий, и очевидно, что не все они будут осуществлены к 2023 году. У вас есть некое общее видение, как именно преобразится город к этой дате?

— Я не уверен, что могу дать исчерпывающие комментарии на эту тему: каждый владеет ситуацией на своём участке работы и ответственности. Для меня очевидно, что окончательная картинка продолжает формироваться. Проект сам по себе живой, и он продолжает изменяться. Вы правы, многие инициативы, которые сегодня обсуждаются, по срокам реализации уже выходят за рамки 2023 года.

Например, мы приняли решение поддержать инициативу строительства концертно-спортивного комплекса в Дзержинском районе Перми. По самым оптимистичным прогнозам, он будет возведён не раньше 2024 года. Однако это не означает, что данный объект не является частью стратегии. Для всех нас, жителей Перми и Пермского края, важно начать серьёзные преобразования краевой столицы и всей прилегающей агломерации, сделать их драйверами ближайших лет.

Уже звучало в паблике, что общий объём проектов, которые приурочены к юбилею, превышает 207 млрд руб. Но степень готовности у каждого проекта своя. Одни проекты, например улица Строителей, уже начали реализовываться, другие, вроде третьего моста через Каму, — ещё на этапе расчётов. Идёт сложный процесс планирования, проектирования, привлечения средств из различных источников, в том числе федерального и краевого бюджетов.

— Губернатор Пермского края Максим Решетников, представляя проект вице-премьеру правительства РФ Виталию Мутко, сформулировал его основную цель. Она заключается в том, чтобы улучшить социальную инфраструктуру и сделать город комфортным для всех его жителей. Хватит ли ресурсов и компетенций у местных чиновников в такие короткие сроки реализовать десятки проектов?

Илья Шулькин

  Константин Долгановский

— Риски есть. Например, мы можем столкнуться с дефицитом подрядчиков. Тем более что у наших соседей в Екатеринбурге — такие же амбициозные планы. У них тоже юбилей в 2023 году. Но для нас, горожан, важно, чтобы стартовал процесс преображения городской среды. При этом многие проекты будут реализовываться без участия бюджета. Например, строительство новых гостиниц в центре города, реализация гостинично-развлекательного проекта на территории бывшей кондитерской фабрики. Тут все решения приняты, работы идут.

Самое главное, что за счёт средств всех бюджетов в рамках проекта «Пермь-300» в краевой столице к юбилею будут решены самые острые проблемы улично-дорожной сети города. Отдельное направление проекта — расчистка и обеспечение выхода города к реке, реновация многочисленных промзон. Наконец, в городе появится огромное количество знаковых и долгожданных объектов, от современного железнодорожного вокзала до художественной галереи.

Иными словами, «Пермь-300» — амбициозный проект, который определит пути развития города и региона на годы вперёд. Пермь как большая агломерация. Пермь как город на реке. Я считаю, что реализация лучших практик обязательно принесёт свои плоды.

— С какими проблемами Пермский край, с вашей точки зрения, столк­нётся в 2020 году?

— Стратегические проблемы региона и города в общем известны. Это рост количества ветхого и аварийного жилья, причём опережающими темпами. Это нерешённые проблемы коммунального комплекса, в том числе в сфере оборота бытовых отходов.

Отдельно отмечу, что Пермский край сейчас находится в процессе реализации двух серьёзных реформ. И обе идут совсем не в том темпе и не так, как надо.

Возьмём, к примеру, систему капитального ремонта жилья за счёт средств соответствующего фонда. Можно ли сказать, что реформа на данный момент реализована, система работает и решает поставленные задачи? Нет, нельзя. Можно искать причины в менеджменте, и многие претензии справедливы. Но главная причина состоит в том, что мы изначально, ещё при прежнем губернаторе, приняли плохо просчитанную и сырую программу капремонта. И если вы помните, я был тогда самым последовательным критиком этой программы. Она была отвратительно посчитана, там 100-летние дома имели нулевой износ. И вот с этой программой Фонд капремонта должен теперь работать. Попытки частично исправить её к системным изменениям не привели. Поэтому сейчас всерьёз обсуждается радикальный вариант: отменить старую программу, разработать и принять новую, при этом учесть все допущенные ошибки. В противном случае этот самолёт не полетит.

Точно такая же ситуация со схемой оборота ТКО в Пермском крае. Её также разрабатывала предыдущая команда, исходя из своих собственных представлений о прекрасном. В итоге имеющуюся схему критикуют все: жители, участники рынка, надзорные органы, профильные чиновники. И Пермский край вынужден субсидировать регио­нального оператора, с тем чтобы не допустить коллапса. Здесь выход тоже один — новая схема, правильно просчитанная, одобренная экспертным сообществом.

Задача реформы состоит не в том, чтобы переложить на рынок накопленные за последние десятилетия экологические проблемы. Задача — создать работающую систему оборота ТКО, стимулировать реализацию лучших практик, в том числе по раздельному сбору мусора. Да, реформа идёт неровно по всей стране, и Пермский край не исключение. Но нам надо добиваться результатов.

— В Законодательном собрании Пермского края работа регионального оператора в сфере оборота ТКО ПКГУП «Теплоэнерго» часто критикуется. Сейчас, когда регоператор худо-бедно отработал без малого год, вы не жалеете о том, что этот статус получило госпредприятие? Вся нагрузка в итоге легла на бюджет.

— Я сейчас выскажу одну непопулярную мысль: сфера обращения с ТКО при существующих тарифах сегодня недофинансируется. И частный бизнес, который работает по контрактам с «Теплоэнерго», функционирует на грани, а иногда и за гранью рентабельности. И будь сейчас на месте оператора частный игрок, отношение к нему у всех, кто принимает решения, было бы другим. Прежде всего в части выделения помощи. Те деньги, которые край выделил оператору в качестве субсидии, пошли на решение конкретных задач. В итоге край «вошёл» в реформу в короткие сроки, с сырой схемой, с тарифом, который я лично считаю нерыночным.

В итоге мы имеем то, что имеем. Критика, которая звучит от коллег в Законодательном собрании в адрес оператора, справедлива, но есть объективные и субъективные трудности. Хочется, чтобы от последних оператор уже избавился. Мы, краевые депутаты, в этом году оказали ему максимальную поддержку и выделили на возвратных условиях необходимые деньги, чтобы год оператор закончил нормально.

Повторюсь: все деньги сейчас идут на поддержание новой системы оборота ТКО в работоспособном состоянии. Ни о каких серьёзных прорывных шагах речи нет. Отдельные проекты в части раздельного сбора мусора подчёркивают факт того, что системно к этой задаче ни край, ни город не приступили. Но этим надо заниматься.

— Последняя субсидия в 699 млн руб. была выделена в связи с тем, что оператор не вывозит запланированные объёмы мусора, их просто столько не формируется. Почему мы должны за это платить?

— Этот вопрос снова возвращает нас к качеству принятой схемы оборота ТКО. Требования СанПиН состоят в том, чтобы мусор с контейнерных площадок вывозился ежедневно. И неважно при этом, заполнен мусорный контейнер целиком или в нём лежит один пакет. Поэтому и возникла эта разница. Нам нужно провести все расчёты на основании реальных объёмов отходообразования.

— В Пермском крае — огромное количество несанкционированных свалок мусора, которые оказывают серьёзное негативное влияние на окружающую среду. Как вы видите решение этой задачи?

— Ликвидацией несанкционированной свалки должен заниматься собственник земельного участка, где она расположена. Здесь работать должны муниципалитеты: и со своими земельными участками, и с теми, что находятся в частной собственности. Бюджетная обеспеченность подавляющего большинства муниципальных образований Пермского края, мягко говоря, невысокая. Поэтому без вмешательства краевых властей в короткие сроки нам эту проблему не решить. Это надо признать.

По данным органов местного само­управления Пермского края, сегодня на территории региона выявлено более тысячи несанкционированных свалок ТКО. Их площадь — более 800 га. Предварительные расчёты показывают, что среднерыночная стоимость ликвидации 1 га свалки составляет около 8,5 млн руб. Таким образом, для того чтобы ликвидировать их все, нам надо 7 млрд руб.

— Из чего складываются эти цифры?

— Из обычных расчётов. Средняя стоимость ликвидации 1 куб. м отходов на несанкционированной свалке составляет 1717 руб. В среднем, по оценочным данным, на 1 га свалки находится 5 тыс. куб. м отходов.

Сейчас обсуждается возможность по­этапного решения проблемы. Приоритет отдаётся территориям, где эта проблема стоит наиболее остро. Эксперты говорят, что это не менее 50 га и это многолетняя системная работа. И темпы её будут зависеть от тех решений, к которым мы придём.

— Какие пути и сценарии решения данной проблемы вы видите сегодня?

— Для начала надо определить единый центр ответственности. В моём понимании — это региональный оператор в сфере оборота ТКО. Он и должен решать эту задачу. Поэтапно, системно, год за годом. Кроме того, должны быть стимулы у всех собственников земли, где расположены несанкционированные свалки. Система штрафов, к сожалению, проблемы не решает.

Надо всё это обсуждать. Я считаю, что остроту проблемы можно снять в течение ближайших лет, но для этого надо ежегодно выделять на эти цели в среднем по 400 млн руб. Значительная часть этих средств будет иметь возвратный характер. При ликвидации несанкционированных свалок, расположенных на частных территориях, предусмотреть возмещение понесённых расходов собственникам. Нужно выбрать путь и двигаться по нему. Это одна из задач, которые я ставлю перед собой в наступающем году.

— Вопросы экологии — это не только решение «мусорной» проблемы, но и выбросы промышленных предприятий. Как вы сейчас оцениваете экологическую ситуацию в городе и крае?

— В краевой столице на данный момент на первое место вышли вопросы загрязнения окружающей среды от выбросов автомобильного транспорта. Это надо признать. Именно поэтому в центре внимания сейчас — реформа системы общественного транспорта города. Это очень важный и принципиальный вопрос. Сложный и неоднозначный. Но он поставлен и поэтапно решается. Понятно, что роль общественного транспорта должна расти, он должен становиться более экологичным, а пользование его услугами — более удобным. Но это всё-таки больше сфера ответственности городских властей.

На уровне Федерации для крупной промышленности созданы все стимулирующие условия для сокращения вредных выбросов в атмосферу. И пример экологических программ ООО «ЛУКОЙЛ-Пермнефтеоргсинтез» — лучшее тому подтверждение. Предприятие ежегодно отчитывается об успехах в этом направлении. Сейчас уже даже некорректно сравнивать советские времена и текущее положение дел.

Но есть и другая сторона медали. Если государству хватает ресурсов контролировать крупный бизнес, то до среднего и малого предпринимательства руки контролёров не всегда дотягиваются. А теперь посмотрите с этой стороны на Осенцовский промышленный узел. Здесь работает ПНОС, который каждый год вкладывает огромные средства в сокращение выбросов и внедрение экологичных технологий. И здесь расположены десятки предприятий, которые занимаются всем подряд: от утилизации автомобильных шин до производства асфальтобетонной смеси. Сейчас не совсем понятно, кто создаёт большее давление на экологию в этой части города. Конечно, система экологического мониторинга в крае нуждается в развитии и поддержке. Но это отдельная тема для разговора.

— Есть ещё один аспект — медицинские отходы. Здесь пока полный бардак. Как можно решить эту проблему в условиях действующего законодательства?

— Да, это предельно острая и опасная проблема. Я занимаюсь этим вопросом в рамках своей депутатской деятельности.

Сегодня в Пермском крае сложилась крайне опасная ситуация в этой сфере. Многие эксперты связывают рост отдельных инфекционных заболеваний именно со вторичным заражением от медицинских отходов. По сути, сейчас опасные отходы утилизируются бесконтрольно, и мы получаем тревожные сигналы из самых разных мест. Такое положение вещей стало возможным после либерализации федерального законодательства, когда были отменены жёсткие требования к участникам этого рынка.

Кроме того, сегодня производители опасных отходов, то есть лечебные учреждения, были избавлены от ответственности за их дальнейшую судьбу. В итоге сейчас большинство опасных отходов утилизируется в лучшем случае на обычных мусорных полигонах, а в худшем — просто закапывается в лесах.

Механизмы решения этой задачи в регионе уже понятны. Есть дорожная карта, есть понимание у специалистов. Очень надеюсь, что в 2020 году вместе с минздравом и надзорными органами мы начнём двигаться в этом направлении.

Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.

Поделиться