Полина Путякова

журналист

---

Елена Базуева: В Прикамье усилилось гендерное неравенство в сфере политики

Профессор кафедры мировой и региональной экономики, экономической теории ПГНИУ — о том, как гендерная дискриминация препятствует развитию региона и страны

10 апреля 2019 г.

Поделиться

Твитнуть

— Елена Валерьевна, влияет ли гендерное неравенство на экономику страны?

— Да, результатами многих исследований подтверждено, что гендерное неравенство является фактором, ограничивающим экономический рост. К примеру, согласно последним исследованиям Всемирного банка, сокращение разницы в экономической активности женщин и мужчин было важным фактором экономического роста, что позволило повысить ВВП в Европе на 13%, в США — на 9%, Японии — на 16%.

Данное влияние обусловлено тем, что, во-первых, укрепление гендерного равенства сопровождается повышением производительности труда; во-вторых, ликвидация гендерной дискриминации при выборе профессии и оплате труда может способствовать повышению размера получаемой женщинами зарплаты. Согласно исследованию «Влияние гендерного разрыва в оплате труда на темпы развития экономики», проведённому Национальным центром по социальному и экономическому моделированию в 2010 году, существующий в Австралии разрыв между заработной платой мужчин и женщин в 17% обходится австралийской экономике в 93 млрд долларов в год, что составляет 8,5% от ВВП. Сокращение данного разрыва всего на 1%, или 260 долларов на человека, обеспечит прирост австралийской экономике на 0,5% от ВВП, или 5,5 млрд долларов.

— Сохраняется ли понятие женских и мужских профессий и в какой степени возможно до конца стереть границу между ними?

— К сожалению, в нашей стране, несмотря на формально закреплённое в законодательстве равенство мужчин и женщин на рынке труда, негласно до сих пор существует разделение на так называемые женские и мужские профессии. Данное разделение основано на тех гендерных ролях, которые, по мнению общественности, работодателей и семьи, должны выполнять женщины и мужчины. В современной России они таковы: в семье и социальном окружении мужчина — кормилец и опора семьи, женщина — домохозяйка, в организации мужчина рассматривается как работник, не обременённый семейными обязанностями, а женщина — как работник, обременённый семейными обязанностями. Для государства же мужчина — это работник-профессионал, а женщина — работающая мать.

Неслучайно результаты многих исследований подтверждают, что активность женщин на рынке труда зависит в большей степени от социально-демографических факторов, а мужчин — от экономических факторов. Кроме того, нами установлена зависимость, что престижность и высокодоходность профессии определяет, какой она будет — «мужской» или «женской». К примеру, в 1980 году в нашей стране отрасль финансов, кредитования и страхования, а также государственное управление были женскими отраслями экономики, в настоящее время в них в большей степени заняты мужчины.

— Какова сейчас разница между зарплатами женщин и мужчин? Сокращается ли она?

— В настоящее время в мире нет ни одной страны, где заработная плата женщин и заработная плата мужчин были бы равны. В Исландии — стране, лидирующей по данному показателю, — в 2018 году отношение заработной платы женщин к заработной плате мужчин составило 82%. По данным доклада Всемирного экономического форума «О всемирном рейтинге равноправия полов» (2018), для достижения паритета в оплате труда необходимо 202 года. В России динамика разрыва в заработной плате женщин и мужчин изменяется волнообразно. К примеру, в 2015 году данный показатель был равен 72,6%, а в 2017 году разрыв увеличился более чем на 1% и составил 71,7%.

В нашей стране неравенство в оплате труда характерно для всех отраслей экономики. И кстати, отраслевая сегрегация, как и в советский период, воспроизводится в том числе и государственной политикой в сфере занятости, так как более высокие тарифные ставки и оклады при одинаковой сложности и интенсивности труда устанавливаются в отраслях, имеющих для страны приоритетное значение.

— А как влияет на уровень доходов наличие детей?

— Исследования показывают, что заработная плата женщин и мужчин зависит от наличия детей. У тех из них, кто имеет детей, она, как правило, ниже. Более того, эконометрические исследования К. Г. Абазиевой по данным выборочного обследования «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (2004, 2007) позволили выявить, что если у женщин заработная плата в среднем снижается на 4,7% только по причине того, что они становятся матерями (так называемый «штраф за материнство»), то у мужчин, напротив, существует «премия за отцовство», которая увеличивает их заработки в среднем на 17,3%. Последнее ещё раз подтверждает, насколько сильно действие гендерных стереотипов в условиях современной экономики России.

— У безработицы — женское лицо?

— Данный тезис был очень популярен в 1990-е годы. Однако на самом деле эта установка действует только в случае с зарегистрированной безработицей, то есть если мы говорим о соотношении безработных женщин и мужчин, состоящих на учёте в центрах занятости населения. В таком случае действительно доля безработных женщин будет выше. Однако в настоящее время, исходя из сложившихся экономических условий и неэффективности мер помощи безработным, соотношение зарегистрированных безработных женщин и мужчин различается не так существенно. К примеру, в 1999 году в России доля женщин среди зарегистрированных безработных была 70%, а в 2017 году данный показатель составил 53%.

Если мы говорим о фактической безработице, которую выявляют с помощью специализированных обследований населения по проблемам занятости, то здесь ситуация такова: доля безработных мужчин всегда выше, чем доля безработных женщин. Причём данный показатель практически стабилен на протяжении последних 20 лет. В 1999 году в России доля женщин среди безработных, рассчитываемая по методологии Международной организации труда, составляла 46,7%, в 2017 году — 47%.

— Различается ли уровень гендерного неравенства в регионах России и насколько явно это отражается на экономике регионов?

— Да, действительно, различия от региона к региону существенны. Нами совместно с кандидатом физико-математических наук, доцентом кафедры информационных систем и математических методов в экономике ПГНИУ М. В. Радионовой по методике Е. Б. Мезенцевой в 2016 году был рассчитан индекс гендерного неравенства, определяющий уровень средних достижений по четырём основным направлениям жизнедеятельности мужчин и женщин: экономическая активность, благосостояние, политика и управление, здоровье, скорректированный для учёта диспропорций в положении мужчин и женщин. Значение индекса, равное 100 баллам, характерно для ситуации полного гендерного равенства. Максимальная степень гендерного неравенства достигается в случае, когда значение индекса равно 0. На основании осуществлённых нами расчётов значения индекса количественно оценены масштабы и глубина гендерного неравенства в регионах России.

В состав регионов-аутсайдеров входят республики Северного Кавказа и Адыгея, которые отличаются более низкими показателями уровня занятости женщин и представленности женщин в политике, более высокими различиями в размерах заработной платы и, как следствие, пенсий. Реальный уровень гендерного неравенства, если учесть доходы, получаемые в основном мужчинами от неформальной занятости, распространённость патриархальных социокультурных норм гендерного поведения, ещё более высок.

Самые высокие показатели по уровню достигнутого гендерного равенства отмечаются в регионе, находящемся близко от Москвы (Калужская область). Здесь гендерное равенство обеспечивается преимущественно за счёт высоких значений представленности мужчин и женщин в политике.

Безусловно, уровень гендерного неравенства влияет на экономику регионов России, поскольку определяет эффективность формирования и использования человеческого капитала, который на современном этапе становится определяющим фактором регионального экономического роста.

— Как обстоит дело в Пермском крае и что наш регион теряет из-за гендерного неравенства?

— Пермский край за пятилетний период с 2009 по 2013 год значительно улучшил свои позиции по показателю индекса гендерного неравенства и с 51-го места среди всех регионов переместился на 10-е. Особенно сильно это проявилось в сфере политики и управления — это связано прежде всего с изменением пропорций между количеством мужчин и количеством женщин в составе депутатов Законодательного собрания. В сфере благосостояния произошло значительное сокращение гендерного разрыва в заработной плате (на 16%), и отношение заработной платы женщин к заработной плате мужчин в 2013 году составило 77%.

Однако если бы мы проводили подобное исследование сегодня, то, возможно, показатели бы не выглядели такими оптимистичными, поскольку наш регион стал терять некоторые позиции в завоёванном гендерном равенстве. К примеру, в настоящее время усилилось гендерное неравенство в сфере политики: удельный вес депутатов-женщин сократился с 13 до 11%. Усилился гендерный разрыв в заработной плате, который к тому же сопровождался вытеснением женщин с рынка труда, поскольку удельный вес женщин в общей численности работников Пермского края за период 2013—2016 годов сократился на 2% и составляет сейчас 54%. Данные тенденции на рынке труда Пермского края являются очень тревожным сигналом, в дальнейшем они, безусловно, будут в ещё большей степени усиливать гендерное неравенство.

Приходится констатировать, что в Пермском крае, как и в большинстве регионов РФ, отсутствует целенаправленная гендерная политика и, как следствие, не учитываются гендерные особенности реализации человеческого капитала. Соответственно, главный ресурс постиндустриальной экономики используется в Пермском крае неэффективно, что ослабляет его конкурентные позиции по сравнению с другими регионами России.

— Казалось бы, гендерное неравенство играет на руку мужчинам — у них выше зарплаты и меньше ограничений в профессиональной реализации. Однако в реальности и они тоже страдают от такого положения вещей, верно?

— Да, конечно. Это проявляется в низкой продолжительности жизни и сверхсмертности в трудоспособном возрасте. Это связано с тем, что мужчинам необходимо действовать в рамках заданных обществом гендерных стереотипов. В результате формируется определённый тип субъективного восприятия своего здоровья, когда мужчины не хотят и не могут признавать себя больными, реже посещают врача (следствием может быть незнание того, что их заболевание является хроническим), то есть ведут так называемый здоровьерастратный образ жизни. Он предполагает низкий уровень самосохранительного поведения: употребление алкоголя, курение, нерегулярность питания, рисковый образ жизни.

В результате возраст «недожития» российских мужчин по сравнению с развитыми странами составляет около 16,5 лет, а россиянок — 4,9 лет. Причём вероятность дожития российских мужчин, достигших возраста 25 лет, до пенсии за последние 30 лет сократилась в два раза и в настоящее время составляет только 35%. В этой связи мировая общественность констатирует, что в России 7 млн «потерянных» мужчин.