Татьяна Власенко

Татьяна Власенко

журналист

Анастасия Тюрина: Образование — очень стабильный социальный бизнес

Управляющий партнёр Digital Spring Agency — о том, какие проблемы решает цифровизация школ и почему частный бизнес интересуют образовательные проекты

Поделиться

— Анастасия, почему на цифровизации образования сегодня делается такой серьёзный акцент?

Тюрина

— Потому что есть государственный сценарий цифровизации сферы образования (официальная версия) и есть мировая практика — данность, с которой мы уже не можем не считаться. Так, например, платформа Coursera, созданная в 2009 году, открыла нам совершенно другую реальность. Представьте себе большой онлайн-ресурс, куда ежедневно заходят 30 млн пользователей, для того чтобы изучать лучшие курсы ведущих мировых университетов. Условно говоря, находясь в Перми, любой человек, вне зависимости от возраста, может пройти практически любой интересующий его курс обучения.

С одной стороны, университеты уже не справляются с задачей формирования профессиональных компетенций, они не успевают за изменяющейся средой. С другой стороны, появились великолепные альтернативные решения (в хорошем значении этого слова).

И всё большее количество школьников, особенно в российской действительности, зажатых рамками ЕГЭ, различных нормативов, отказываются поступать в вузы, и это их свободный выбор. В Европе, например, этой тенденции уже десяток лет. Но там выпускнику школы на законодательном уровне дано право отложить поступление в вуз (вплоть до 30 лет). Хотя такие правила, возможно, связаны с социальными особенностями развитых государств: несколько расслабленным темпом жизни и приоритетами dolce vita.

В России существенный фактор риска — сложившаяся система уравниловки в новом варианте: если ученик не вписывается в стандарты ЕГЭ, не является «олимпиадником», он становится балластом для школы, его выживают. Активные ребята ищут и находят для себя более простую и практичную альтернативную стратегию.

— Это действительно тенденция?

— Это не единичные случаи. Исследования подтверждают, что дети поменялись. Они живут в другой информационной среде. Они свободны внутри, у них есть на всё своё мнение, которое они умеют высказывать. В то же время они приспособились к среде, у них есть «вторая» и «третья» виртуальные жизни, о которых родители и учителя могут даже не догадываться.

Достаточно немалое количество подростков 14—15 лет благодаря цифровому пространству уже имеют какие-то подработки. У них есть своё комьюнити, где они «звёзды». Они становятся блогерами, ведут свои онлайн-семинары, программируют на заказ, создают веб-сайты. То есть это стандартная модель жизни современных тинейджеров. Это не мешает им выглядеть внешне обычными детьми, которые ходят в школу, зубрят уроки для ЕГЭ, хотя и плюются при этом. Понимают, что их родители, а тем более учителя живут в других правилах, которые давно устарели, и не хотят с ними ссориться. Наличие или отсутствие двойных стандартов, конфликтов зависит от уровня культуры семьи и школы.

— Но государство, скорее всего, это понимает и пытается решить проблему путём цифровизации образования. Это выход?

— Прежде всего, государство стремится контролировать ситуацию. Оно выработало параметры эффективности, которые связаны с показателями ЕГЭ, с показателями успеваемости в целом. Это единственные метрики, которые контролируются сегодня Министерством образования РФ. Всё остальное — удовлетворённость детей, учителей и родителей — остаётся за кадром. Это то, чем они управлять не могут. И цифровизация эти проблемы не решит.

— В последнее время много говорится о «Московской электронной школе», которую представляют как эталон для подражания. Это действительно новое «цифровое слово» в образовательном процессе?

— «Московская электронная школа» — несколько обновлённая версия проекта «Дневник.ру». По сути, это те же самые системы оценок. К ним просто добавлено несколько блоков, которые касаются онлайн-контента, но он не является ни уникальным, ни интересным для пользователей. Добавим к этому слабо оснащённые и маломощные серверные ресурсы, постоянно «виснущую» систему, необходимость учителям ночами заполнять формы. Если поговорить с преподавателями, то станет ясно: они также ориентированы на контрольную функцию, онлайн-портал не воспринимается ими как дополнительный ресурс для развития преподавания, создания более эффективного и интересного для учеников содержания уроков.

Когда я говорю о том, что современные организаторы в сфере образования не понимают, что такое цифровизация, то подразумеваю вполне конкретные вещи. А именно: они используют огромный айсберг под названием «цифровые технологии», которые могут быть эффективными в образовании, лишь на несколько процентов. И только под ту функцию, которую им задало государство. А всё остальное — это невостребованные пока колоссальные возможности, которые предоставляют онлайн-платформы.

Возможно, вы видели варианты онлайн-курсов, когда учитель стоит у доски и что-то вещает классу. Это на самом деле просто пример дистанционного образования (сетевая школа), в достаточной степени эффективного в условиях, когда не хватает учителей в сельской местности. То есть трансляция обычного урока в режиме вебинара.

Да, такие технологии расширяют возможности обучения, но качество преподавания при этом не меняется. В арсенале цифровых технологий есть игры, марафоны, симуляторы, которые позволяют ученикам на практике проводить какие-то опыты с использованием лабораторного оборудования передовых университетов мира.

А какое разнообразие в учебный процесс вносят медиаинструменты, когда ребята создают собственные учебно-научные фильмы или восстанавливают исторические события. Цифровые технологии дают широкий полёт творчеству, зарождают, а иногда воскрешают любовь к школьным предметам. Именно так вырастут новые гениальные учёные, предприниматели, люди творческих профессий.

Обидно, что систему развития способностей упростили до контрольных показателей, и дети это прекрасно понимают. Многие подростки выбирают тактику несопротивления, не желая расстраивать родителей, учителей. Знаете, так закрываются «в домике», как улитки.

— И традиционный вопрос: что делать?

— Когда спрашивают, как оценить эффективность внедрения инноваций и технологий, я исхожу из интересов потребителя. В нашем случае — детей. Мы внедряем цифровые технологии не для того, чтобы отчитаться перед министерством, нам должно быть важно, чтобы обучение было увлекательным и эффективным. Технологии — не самоцель, это всего лишь дополнительный инструмент для педагогов и учеников.

Одна ситуация, когда власть решает проблему доступности образования на селе. Это исключительно важная задача, потому что сегодня практически невозможно найти педагогов физики, химии, биологии, тем более в отдалённых и сельских территориях. Но и совсем другая задача может быть решена с помощью цифровых технологий — когда мы создаём содержательный контент для школьников.

Школа — это не показатели, важно другое: чтобы выпускники чувствовали себя в жизни уверенно и знали, что при любых обстоятельствах они смогут найти нужную информацию и справиться с любыми трудностями. Это место, где дети взрослеют и формируют свою жизненную позицию, навыки жизни в обществе. К сожалению, школа сегодня теряет функцию выстраивания человеческих взаимоотношений между людьми.

— Трудно представить себе, что министерство вдруг поменяет свои стереотипы и простимулирует предлагаемый вами подход. Очевидно, придётся полагаться на частную инициативу. Возможен в этой нише успешный бизнес?

— На самом деле есть люди, которые готовы рисковать, инвестировать в развитие системы образования не только средства, но и собственное время и внимание. Пока я вижу первую раннюю волну энтузиастов создания частных школ, когда родители объединяются, пытаются организовать альтернативное обучение.

В России эти школы практически повсеместно обходят традиционное во всём мире лицензирование, нелегально занимаясь образовательной деятельностью, оформляя школы семейного типа.

К сожалению, большинство таких организаций не являются устойчивым бизнесом, они не способны обеспечить стандарты качества, и в ближайшие несколько лет рынок отрегулирует эту ситуацию. Объективно школа на 20 детей не может быть устойчиво рентабельной, не может привлекать и удерживать эффективных учителей и не сможет давать устойчивых результатов. Эффективная модель доходов школы появляется лишь при численности 250—400 учеников. Только в этом случае можно обеспечить стабильность педагогического состава, развитие материальной базы.

Вторая волна — и это уже нарастающая тенденция в России — развитие программ корпоративной социальной ответственности, когда работодатели понимают, что через 15 лет им предстоит полная смена поколений внутри коллектива, при этом качество подготовки студентов падает. Корпорации уже сегодня инвестируют в создание альтернативных образовательных структур.

Сегодня важно, чтобы все мы понимали, что образование — очень стабильный социальный бизнес. Во-первых, это долгосрочный бизнес, где жизненный цикл составляет 10—12 лет. Во-вторых, при правильном подходе к модели доходов школы строительство можно окупить за семь-восемь лет. К счастью, мы видим такие удачно реализованные проекты, например Ayb School в Армении. Энтузиасты создают систему, которая в течение времени развивается и показывает результат — несколько поколений успешных выпускников. И так постепенно вокруг школы объединяется большое сообщество людей, поддерживающих такие инициативы. Сегодня развитие школы Ayb поддерживают более 150 попечителей, и эти люди — состоявшиеся бизнесмены.

Наверное, сейчас мы как раз на пороге новой волны движения частного образования в стране. Причём наши заказчики, инвесторы частных школ, изначально ставят задачу создать школу мирового уровня, опираясь на накопленный опыт первых успешных школ.

В Перми, к сожалению, мало частных школ — буквально два-три бренда. Но их нельзя отнести к первой волне, поскольку им лет по 10. Только очень опытные директора и педагоги смогли создать такие частные школы и выжить в рыночных условиях.

В последнее время начался бум франшиз в образовании. Принцип прост: заплати 3 млн руб. и будешь получать доход 300 тыс. руб. в месяц. И многие наивно полагают, что это возможно. К сожалению, образование не масштабируемо через франшизы. Мы должны понимать, что образование — это прежде всего благоприятная для детей и учителей среда, это уникальный дух и отношения внутри коллектива школы, это доверие детей к учителям и наоборот. Согласитесь, это невозможно описать никакими системами стандартов, это невозможно повторить без участия создателей этого самого духа.

Даже сама бизнес-модель в образовании имеет свою специфику. Масштабирование системы обычно происходит естественным путём, с помощью активной рекламы и PR можно сделать так, что школа будет «на слуху», но это не способно сформировать доверие к системе её работы. Так и происходит сегодня, есть яркие и дорогие бренды, но до тех пор, пока будущие покупатели не увидят результат — несколько поколений выпускников, никто не может быть уверен в эффективности системы образования школы. Второй особенностью бизнес-модели школы является важность создания большого сообщества родителей, экспертов, учителей. Поскольку процесс обучения — всегда живой и изменяющийся, эффективной школе необходим экспертный и независимый взгляд со стороны, поддержка в переподготовке педагогов, прокачка команды школы и т. п. Качественное образование не может развиваться в условиях «сокращения издержек», потому что всегда будет стремиться к развитию, приращению ресурсов, компетенций.

И третья особенность и часто ахиллесова пята частных школ — это уникальность маркетинговых стратегий и необходимость гибко лавировать в постоянно меняющейся интернет-среде. Например, ни один создатель франшизы школы не может гарантировать франчайзи, какими способами в Перми возможно собрать 150 учеников, потому что здесь необходимо использовать совершенно другие приёмы маркетинга, чем в Москве или Томске.

— Что, на ваш взгляд, будет происходить в сфере образования в ближайшее время?

— Складывающиеся процессы частного образования будут упорядочиваться. Лишнее рынок «выкинет», будут развиваться более обоснованные, научно и экономически устойчивые, социально ответственные школьные подразделения. Родители поймут, что не надо сдавать чадо, которое не умеет умножать, в математическую школу. В том числе и потому, что для каждого ребёнка можно подобрать различные форматы обучения. Это и есть индивидуализация образовательного процесса. Родителям надо объяснять, что такое цифровизация, зачем она нужна. Как она меняет нас и наших детей, как способна вовлечь детей в обучение. В своё время мы придём к балансу в обществе, будут все ресурсы для развития детей: одни будут стремиться сдать ЕГЭ или поучаствовать в олимпиаде, другие предпочтут выбирать свою собственную жизненную позицию. Главное — иметь на это смелость, поддерживать детей на этом пути.

Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.

Поделиться