Юля Баталина

Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

Илья Кухаренко: Это не выяснение отношений, а предмет для длинного интересного разговора

О совместном проекте Пермского театра оперы и балета и фестиваля «Территория» рассказывает один из его авторов

Поделиться
Кухаренко

  Никита Чунтомов

— Премьера вокально-перформативного вечера «Закрой мне глаза» приближается, а публике по-прежнему непонятно, чем этот спектакль будет отличаться от уже привычных постановок contemporary dance…

— В том-то и дело, что это не танцевальный проект в чистом виде: он выводит действие за границы жанра. Современное перформативное искусство сейчас не просто нарушает все границы — оно забывает об их существовании. Нет никаких полочек, цехов, жанров, по которым современное искусство «разложено».

Взаимное недоверие певцов и хореографов строится на устойчивом предубеждении, что петь и интенсивно двигаться невозможно, если не хочешь потерять в качестве вокала. Но нам было интересно сломать эту стену из взаимных страхов и найти способы «помирить» вокал и движение.

У Пины Бауш в её культовой и неоднократно возобновлённой постановке «Орфея и Эвридики», сделанной совместно с Парижской оперой, у каждого певца есть дублирующий танцовщик, и вместе они существуют в плотно «застроенной» мизансцене. У Триши Браун в постановке «Орфея» Монтеверди певцы из знаменитого хора Рене Якобса полностью вовлечены в движенческую партитуру и в какие-то моменты неотличимы от танцовщиков…

Кухаренко

  Никита Чунтомов

Оказывается, можно договариваться. Если есть взаимное доверие, то хорео­граф слышит дыхание певца и рассчитывает движения таким образом, чтобы не сбить дыхание. Много можно предложить в плане движения такого, что не порушит вокальную линию, но при этом дать певцу возможность существовать в физическом, движенческом мире. Обычно мы действуем в конвенции страха: певцы обороняются от хорео­графа, а хореограф боится певцов. Но оказывается, что это не выяснение отношений в суде, а предмет для длинного интересного разговора.

У нас с хореографом Анной Абалихиной нет таких ресурсов, какие были у Триши и Рене в театре La Monnaie, но нам тоже было интересно попробовать со­единить природу вокала и движения. Мы понимали, что не можем рассчитывать на большую оперу; пение под фонограмму для такого живого проекта немыслимо, а использовать переложения оперной музыки для фортепиано тоже не хотелось, поэтому мы остановились на жанре Liederabend («Песенный вечер» (нем.). — Ред.).

Это, должен сказать, смелое решение, потому что этот жанр ещё более консервативен, чем оперный, — он, в отличие от классической оперы, в ХХ и XXI веках не претерпел никаких трансформаций: по-прежнему певец в красивом костюме — или певица в красивом платье — стоит у рояля и поёт. При этом каждая вокальная миниатюра сюжетна, это такой моноспектакль, в котором очень мало выразительных средств — только руки и лицо. Мы решили подарить ему новые выразительные средства.

Кухаренко

  Никита Чунтомов

Сегодняшний зритель, особенно молодой, не очень готов воспринимать консервативные сценические жанры. В нашем перформансе движение выступит в роли посредника между вокальными произведениями и публикой, в роли, можно сказать, переводчика.

— Почему проект решено реализовать именно в Перми?

— Когда мы говорим о стирании границ, это касается и географии: кто знает, в каком условном постиндустриально-угольном Вуппертале появится новая Пина Бауш? В нашем случае географию определяет участие компании «Сибур», которая традиционно поддерживает фестиваль «Территория». «Территория» — фестиваль-школа, на который съезжаются студенты из всех городов России, и «Сибур» — постоянный партнёр фестиваля в образовательных программах, которые фестиваль реализует и в Москве, и в нестоличных городах. В прошлом году, например, было целых два проекта в Тобольске совместно с Дмитрием Брусникиным, увы, от нас уже ушедшим, которые стали репертуарными спектаклями двух тобольских театров, и один из этих проектов вошёл в лонг-лист «Золотой маски».

Анна Абалихина и Илья Кухаренко

Анна Абалихина и Илья Кухаренко
  Никита Чунтомов

Пермь — тоже территория присутствия «Сибура», но проекта бы не было, если бы не было Пермского театра оперы и балета. Благодаря Теодору Курентзису и его команде театр постоянно показывает, что больше нет жанровых границ: ты не понимаешь, где классический балет становится артом, оратория — драматическим спектаклем, а современный танец — исторически информированным музицированием. И всё это делается с блеском! Приятно работать в таком контексте. К тому же здесь выращена продюсерская команда, готовая к таким проектам.

— Как появилось ваше сотрудничество с Анной Абалихиной и каково распределение ролей в вашем тандеме?

— Анна Абалихина — одна из главных фигур в российском contemporary dance. Мы познакомились здесь, в Перми, во время работы над оперой Medeamaterial — Анна там ставила очень эффектный movement в бассейне, — и несколько лет думали, что могли бы сделать вместе. Сейчас, начав работу, мы много совещались по поводу выбора материала: должны ли мы свято соблюдать требования жанра Liederabend или имеем право на какие-то
странные сочетания произведений? В результате мы поняли, что главное — душевный отклик, и взяли в работу то, что задело Анну.

Я в этом проекте куратор и драматург, но драматург не в нашем традиционном, а скорее в немецком смысле: посредник между материалом и постановщиком и соавтор режиссёрского разбора и компоновки песен. К тому же я хорошо знаю пермский театр, поэтому предлагал кандидатуры оперных участников.

— Как вы собирали участников постановки?

— Мы поняли, что нам не удастся задействовать профессиональных артистов балета: у оперной и балетной трупп слишком разные графики, они практически несовместимы. Да это и не нужно: у нас ведь не танец в прямом смысле слова, а движенческая партитура, в которой в равной степени важно существование и перформеров, и певцов. Поэтому Анна Абалихина провела трёхдневную лабораторию, во время которой прошёл кастинг, и в результате у нас остались шесть перформеров с очень разным бэкграундом — например, известная в Перми исполнительница хип-хопа Мария Польща, Владимир Кирьянов из театра «Балет Евгения Панфилова», Алексей Каракулов из Театра-Театра, Лаура Хасаншина — она сама хореограф… Поют Наталья Кириллова, Наталья Буклага, Сергей Годин и Константин Сучков, за фортепиано — Кристина Басюл, которая тоже участвует в общем действии, а не просто аккомпанирует происходящему.

— О чём ваш спектакль?

— Основную тему нам продиктовал камерно-вокальный жанр: это отношения мужчины и женщины. Об этом — и у Малера, и у Шуберта, и у Пуленка, и у Пёрселла, и у других авторов, хотя эмоциональная окраска этой коллизии везде разная. На этой территории современный танец многого достиг своими методами. У нас есть моменты интенсивного движения, а есть моменты, когда движение будто заморожено,
но человек всегда находится в сложном взаимодействии с пространством. Но, если эти взаимоотношения чётко выстроены, песня, которая звучит в этот момент, становится очень близкой и интуитивно, чувственно понятной публике. Очень бы хотелось, чтобы этот эффект получился.

Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.

Поделиться