О чём рассказал безъязыкий колокол?
В Перми состоялась премьера документального спектакля-экскурсии «Зона голоса»
В минувшие выходные пермяки вновь гуляли по улицам, подчиняясь голосам из наушников. Успех иммерсивного спектакля Remote Perm группы Rimini Protokoll повторила пермская постановка «Зона голоса». Её авторам удалось совместить лёгкий прогулочный формат с серьёзной и даже трагической темой — историей политических репрессий в Перми.
Дмитрий Окунцев
Поначалу тематический спектакль-«бродилку» тоже планировали сделать иммерсивным, то есть таким, где зрители являются одновременно и действующими лицами, однако обилие информации, которую нужно было донести до аудитории, помешало этому замыслу. Вместо «иммерсивного спектакля» появился «документальный», но это совершенно не помешало достичь цели — эффекта погружения зрителя (в данном случае — слушателя) в атмосферу 1930-х годов, когда происходит действие спектакля.
Так же как и Remote Perm, «Зона голоса» начинается на Егошихинском кладбище — у памятника-звонницы жертвам политических репрессий. Голос из наушников сообщает зрителям, что у колокола этой звонницы нет языка. Он никогда не звонил, но может поведать о многом. Путь экскурсии пролегает через речку Стикс к городскому СИЗО, в годы, когда происходит действие, — тюрьме НКВД №1, затем по адресам, где установлены таблички «Последнего адреса»... Всё это время в наушниках — голоса. Живые, ненаигранные, искренние голоса жертв репрессий, рассказывающих о трагедиях своих семей.
Уже на первом адресе — ул. Достоевского, 1, где три таблички повествуют о трагедии семьи Шабловых, зрительницы начинают шмыгать носами. Это искреннее сопереживание, а не мелодраматическая сентиментальность: авторы постарались сделать спектакль сдержанным, без эмоциональных пережимов. Рассказ сосредоточен в основном на так называемом «польском деле», когда ксёндз пермского костёла Франциск Будрис был «назначен» руководителем антисоветской шпионской организации, а его прихожане — поляки и литовцы — шпионами и диверсантами. Семья Шабловых — польского происхождения и была полностью истреблена — молодые и старые, мужчины и женщины.
Дмитрий Окунцев
По мере продвижения к финалу спектакля зрители-слушатели познакомятся со множеством репрессированных, простых людей и знаменитостей. Среди них, например, композитор-джазмен Генрих Терпиловский, который был арестован трижды, но выжил. В саундтреке спектакля — его знаменитая пьеса «Джаз-лихорадка».
В целом «Зону голоса» можно было бы охарактеризовать как аудиоспектакль... Если бы не финал, в котором зрителей ждёт настоящая театрализация — без актёров, зато со множеством лиц и имён жертв репрессий. Фотографии такие прекрасные — семьи, вышедшие в фотоателье в лучших нарядах, мальчик с большой собакой — сразу видно, любимой и послушной, лица спокойные, простые, немного отрешённые: в те годы немодно было улыбаться в фотообъектив. А список имён — он просто бесконечный.
Дмитрий Окунцев
После завершения спектакля зрители получают программки, которые несут множество открытий. Оказывается, таинственный голос в наушниках принадлежит популярнейшему актёру Александру Смирнову, ему подыгрывают тоже популярные и очень талантливые коллеги из Театра-Театра Анна Огорельцева и Алексей Каракулов. Роли жертв репрессий исполняют вовсе не актёры, а дети настоящих жертв репрессий — Ангелина Владимировна Бушуева, Эльвина Георгиевна Тихомирова и Герман Сергеевич Мальцев. Вот откуда такая искренность, такая подлинность в их голосах, интонациях и словах! Интересно, что Эльвина Георгиевна — дочь Георгия Хрипунова, человека, в чьём доме заканчивается маршрут.
Биографии трёх пожилых людей, которые волей режиссёра стали и исполнителями ролей, и героями спектакля, напечатаны в программке, а найдены участники проекта благодаря консультациям историков Александра Калиха и Роберта Латыпова.
Этот приём — тактичное совмещение документального текста и живых человеческих историй — огромная заслуга режиссёра спектакля Марка Букина. Вообще, количество и качество режиссёрских придумок очень впечатляет. Чувствуется, что и Марк Букин, и саунд-режиссёр Андрей Платонов много думали и по-настоящему прониклись материалом. Откровенно говоря, изначальный текст, написанный Ксенией Гашевой, при всех его очевидных достоинствах был очень литературным — несколько перегруженным фактами, изобиловавшим стихотворными цитатами... Стихи в окончательном варианте остались, но очень немного и очень уместно.
Поражает деликатность и взвешенность в подходе молодых авторов спектакля к сложной теме, выверенность каждой детали, их соразмеренность. А ещё — огромная любовь к Перми, тем более трогающая и подкупающая, что и Марк Букин, и Андрей Платонов пермяками стали недавно: первый родом из Владивостока, второй — из Уфы. Проходя по центральным улицам города, зрители как будто оказываются в старой, деревянной Перми первой половины ХХ века, живущей своим патриархальным, скромным провинциальным укладом, который так грубо нарушило бесчеловечное вторжение репрессивной машины.
Да, истории, которые так доверительно, так бесхитростно и честно рассказывают голоса в наушниках, трагичны, но в целом спектакль не подавляет, а оставляет чувство просветления и умиротворения. Ведь это, кроме всего прочего, ещё и прогулка, а в прогулке по красивой осенней Перми неизменно присутствует неистребимое здоровое, светлое, жизнеутверждающее начало.
Проект «Зона голоса», замысел которого принадлежит Юлии Балабановой и Любови Орловой, был реализован в рамках Гражданских сезонов «Пермские дни памяти» на средства Фонда президентских грантов РФ. Осенняя серия показов спектакля завершилась, но планируется повтор весной.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.