Сергей Каштанов: выход из тени
Генеральный директор пермской компании «ЭКОЛ» — о необходимости прекращения войны и наведении порядка на «мусорном» рынке
Генеральному директору пермской компании «ЭКОЛ» Сергею Каштанову чуть за 40. В его биографию вместилась масса разнообразных предпринимательских инициатив. Начинал он службу кадровым офицером на Крайнем Севере, там же организовал птицеферму, развивал торговый бизнес, осваивал маркетинг, пока не одолел все ступени лестницы личного развития до статуса управляющего директора крупной московской компании. Тогда-то ему и сделали парадоксальное предложение — войти долей в сомнительный на тот момент и, безусловно, убыточный «мусорный» бизнес. С тех пор уже девять лет он пытается найти в этом проекте свой «космос». И что удивительно — видит его.
Алексей Суханов
— Сергей Владимирович, борьба с засильем отходов жизнедеятельности крупных мегаполисов — тема бесконечная: она периодически обостряется, как в Волоколамске, а потом снова всё затягивает тиной до следующего катаклизма. В Прикамье пока всё спокойно?
— Если сравнивать Прикамье с другими территориями, то мы от них абсолютно ничем не отличаемся, находясь на грани такой же потенциальной техногенной катастрофы. Просто люди стали жаловаться на наши полигоны не меньше, чем в Волоколамске и Люберцах. В своё время у нас инициаторами протеста выступили жители соседствующего со свалкой посёлка Жебреи. Но проблема была «замылена». И до сих пор метан, который по правилам цивилизованного мира надо бы собирать, попадает в окружающую нас с вами среду. Объявленная правительством РФ реформа должна снять эти проблемы.
— Вы полагаете, что эта реформа уже реально началась?
— Рынок начал формироваться с 2004 года, когда вышел Жилищный кодекс России. Документ обязал управляющие компании, собственников помещений самостоятельно заключать договоры о содержании общего имущества, куда входит и опция сбора и транспортировки отходов. Система взаимоотношений между потребителем и оператором на тот момент ещё не сложилась, но начал формироваться рынок, на котором появились игроки. Стали упраздняться МУПы. В активную фазу рынок Перми вошёл в 2006 году.
— Вы можете набросать портрет регионального «мусорного» рынка?
— В Перми около 300 операторов, на систематической основе транспортирующих отходы. В каждом муниципальном районе края действуют ещё по два-три игрока. В целом получается не более 350. Если говорить о капиталоёмкости, то это около 3 млрд руб. в год. Что касается конкуренции, то в Перми, как видно из количества участников, она гиперактивна. Это, безусловно, критично для развития самой отрасли. В других регионах таких операторов до 10, максимум 15. Гиперконкуренция — это такое состояние рыночной войны, когда провоцируется «мародёрство». Допустим, основной пул «белых» игроков на рынке взял для себя определённую территорию (три из 300). Это контейнерные площадки, их содержание, эстетичный вид, правильная схема сбора отходов. Эти операторы начинают вкладывать в территорию время, инвестиции, технологии, свою репутацию. И это требует определённого уровня тарифов. В то же время 297 остальных игроков, которые роятся, как комары на болоте, приходят к потребителям наших услуг и предлагают сделать эту работу не за три рубля, как мы, а дешевле. Потребитель начинает нервничать, полагая, что его всё время дурили, и в конце концов выбирает эти пресловутые два рубля. Потом приходит следующий, услуги которого стоят уже полтора рубля. И так далее. В результате в городе появляются неблагополучные территории, заваленные мусором, и убогие места сбора отходов — контейнерные площадки.
Сергей Федосеев
— Как в Перми возникла эта аномальная зона?
— В 2008 году в Перми, как и в Италии, возник мусорный кризис, формально — по аналогичным причинам: отсутствие платежей и низкие тарифы. Операторы, которые на тот момент присутствовали на рынке, вошли в картельный сговор, прекратили вывоз отходов, требуя от администрации города повысить тарифы. Вместо того чтобы найти возможность большего охвата потребителей договорами, вместо поиска системных процедур по взысканию дебиторской задолженности, они выбрали самый простой способ защиты своих интересов — забастовку. Администрации края и города нашли решение — запустили новую кровь в систему сбора и транспортировки отходов, снизив барьер входа на рынок до нуля. Оценив привлекательность рынка, заинтересованные предприниматели воспользовались этой возможностью. В этот момент на рынке Перми среди 300 операторов появилась и наша компания — «Экосистема» (ныне — «ЭКОЛ»), которая «влила» в заход на рынок порядка 60 млн руб. без каких-либо гарантий возврата инвестиций.
— Как вам удалось найти свою нишу?
— Всё делалось вслепую, поскольку ситуация в Перми была уникальной. Шла настоящая война. Те, кто организовал забастовку, сопротивлялись, не отдавали договоры. Наша компания начала просто возить мусор на полигон и параллельно заключать договоры, выдвигая права требования тем, кто пользовался контейнерными площадками. Потребители платили прежним операторам, а вывозили отходы мы. В результате на конец 2009 года компания накопила около 20 млн руб. убытков. На тот момент любой мало-мальски разбирающийся в «дебете с кредитом» человек признал бы наш проект несостоятельным. Однако на точку безубыточности мы вышли ровно через год. А ещё через год окупили свои потери, буквально «восстав из пепла». Конечно, пришлось засучить рукава, дважды в течение полугода собирать конкурентов за одним столом и договариваться. Мы определили рыночные границы, перестали «заглядывать за забор в чужой огород» и стали работать каждый на своём участке. Потом кому-то стало мало, всё расшаталось и снова рухнуло. Начался второй этап рыночной войны. Через полгода снова собрались и приняли новые «правила». Естественно, они были неформальные. Рынок продолжил развиваться цивилизованно. Всё это на тот момент давало ощущение правильного выбора приоритетов.
Сегодня «ЭКОЛ» является флагманом пермского рынка с долей 60%. То, что мы делаем, является лекалом для копирования нашими конкурентами.
Алексей Суханов
— Но в технологии вряд ли можно придумать что-то новое…
— Есть нюансы. Успех проекта зависит от суммы «мелочей» — кадровых, технологических, экономических, финансовых. Прежде банки косо смотрели на эту отрасль. Она считалась высокорискованной. Чтобы взять под оборотные средства овердрафт, надо было долго и мучительно объяснять банку, что возврат займа произойдёт в срок. На сегодняшний день с банками у нас уже нет проблем. Более того, мы сами выбираем, с каким банком нам работать.
В нашей компании работает около 300 человек. Автомобильный парк уже обновляли дважды, теперь наши мусоровозы работают на импортных бесшумных двигателях. Это повлияло на качество и эстетику деятельности компании.
Утилизация — это главная стратегическая задача, в отличие от традиционного вывоза мусора на полигон для захоронения. Она стимулируется рядом мероприятий реформы на основе федерального законодательства и обязывает нас в ближайшие пять лет перейти к тем технологиям, которые будут динамично снижать объёмы отходов для захоронения. За счёт рециклинга (повторное применение), рекуперации (извлечение отдельных компонентов из вторсырья) и регенерации (возврат в производственный цикл после соответствующей подготовки).
— Это сложный технологический процесс. Похоже, пока отрасль к этому не готова…
— Эмоционально мы давно готовы, поскольку признаём необходимость новых подходов к решению проблем. Городской полигон находится в водоохранной зоне Перми. Фильтрат — отжим за счёт давления гниющих отходов наполняет продуктами разложения грунтовые воды, которые сообщаются с Камским бассейном и попадают на Чусовской водозабор. Кроме того, мы дышим продуктами процесса гниения отходов, в частности метаном. Не оборудованный для сбора биометана полигон в 30 км от города, это значит рядом. Когда в сторону жилого массива дует ветер, жители дышат метаном и прочими газообразными токсичными веществами.
Операторы края в первую очередь выступают за переработку, потому что это дополнительная ниша на рынке, позволяющая создавать новые рабочие места, увеличивать налоговые отчисления в бюджеты, снижать негативный эффект на окружающую среду. Но в России рынок вторсырья не сформирован. Российская промышленность основана на «первичке» — добывающей промышленности или синтезе новых материалов, и она в масштабе решения глобальной задачи не готова переходить на вторсырьё. В стране должна появиться глобальная система, которая будет «засасывать» на основе экономических стимулов и определённых фиксированных обязательств поставки вторсырья в промышленное производство. Но схемы пока нет. Реформа предусматривает извлечение из мусора полезных фракций. А куда их потом реализовывать, закон не определил.
Но надо начинать с малого. Практика регионов в ближайшие два, максимум три года станет пригодной для системного планирования уже в глобальном масштабе страны.
Законодательная база сегодня идеальна для того, чтобы стартовать. Около 60 регионов определили региональных операторов на своих территориях, в 20 субъектах региональные операторы уже отработали более года. Пермский край пока в их число не входит.
Алексей Суханов
— Почему, на ваш взгляд?
— Причины субъективные. Главная проблема — в политической нестабильности региона. Это ключевая проблема развития нашего рынка в Прикамье. Реформа началась в конце 2014 года, в эпоху губернатора Виктора Басаргина. У него было своё видение развития событий. Самоуверенность сгубила реализацию реформы на корню. Была сделана ставка на московского инвестора («Экосистема»), который посулил выполнение этапов реформы даже с опережением. Но никто не предполагал, что политический срок главы региона быстро закончится, а инвестор-фаворит окажется банкротом.
Сейчас у нас новый губернатор, он набирает команду профессионалов. Этот процесс требует времени. Предстоит пройти этапы ошибок, селекции командных игроков. И всё это в нереально сжатые сроки для такой задачи. Нужно подобрать регионального оператора, а для этого разработать подзаконные акты. При этом нужно ещё и успевать оперативно администрировать текущие процессы отрасли в регионе. Нам надо набраться терпения, чтобы новая краевая власть, имея карт-бланш во времени, сформировала компетентную команду администраторов и успела заскочить в последний вагон проходящей реформы.
Не стоит сетовать, что ничего не делается в Пермском крае, нужно просто помогать. Специалисты нашей компании готовы участвовать в разработке нормативной базы, предоставлять информацию, консультировать, войти в экспертный совет, рабочую группу, чтобы помочь власти запустить процесс реформирования с минимальными рисками и потерями времени.
— Вы надеетесь, что все процедуры реформы будут прозрачными?
— Первое объявление о выборе регионального оператора было сделано в конце 2015 года. В нашем распоряжении был даже проект конкурсной документации. Мы понимали, на каких условиях будет проводиться конкурс: документация был заточена под конкретного фаворита. Мы были против, отдавая себе отчёт в том, что это будет излом рынка.
Губернатор Максим Решетников демонстрирует рыночные подходы. Он заявляет о том, что будет открытый конкурс, что фаворитов никаких нет. И на сегодняшний день мы их действительно не видим. В команде главы региона нет подковёрных интриг. Это обычно видно.
В то же время желающих выйти на конкурс, взять на себя выполнение сложной задачи, которая будет стоять перед региональным оператором, не может быть много. Возможно, есть латентные инвесторы, о которых мы не знаем, но пока только «ЭКОЛ» официально изъявил желание участвовать в отборе. Чтобы заявиться на конкурс в регионе, нужно жить в этом регионе, «вариться» в рынке, понимать происходящие внутри процессы. Правильно оценивать региональные риски и возможности.
— Что сегодня нужно сделать, чтобы запустить процесс реформирования?
— Нужно принять как минимум три главных правовых акта, в том числе нормативы образования отходов, над которыми сегодня заканчивается работа. Для того чтобы их подготовить, нужно измерить объём отходов в каждый из четырёх сезонов года. Три сезона уже измерены, осталось пройти наступившую весну. Планируется, что этот документ будет принят в мае.
Необходимо также внести корректировки в территориальную схему, которая сегодня существует, но, по мнению участников рынка, не до конца отвечает поставленным задачам и не соответствует реальной ситуации, в которой мы находимся.
И третье — требуется региональная программа, которая длиннее, чем избирательный срок регионального оператора. Она определяет более дальний горизонт планирования, от 10 лет. Я знаю, что есть проект, и было бы интересно с ним познакомиться, опять же принять участие в его разработке на этапе проектирования. Для того чтобы потом через судебные тяжбы все участники процесса не мучились, не переделывали всё, оттягивая сроки реализации реформы в регионе.
— Для чего вы этим всем занимаетесь? Нужно иметь серьёзную мотивацию, чтобы постоянно ходить по дороге, устланной граблями…
— Интересно решать сложные задачи. Мы успешно прошли первый этап, и я уверен в том, что нас ждёт светлое будущее. И это не просто мечта заглянуть в далёкий «космос» возможностей и рисков рынка обращения с отходами. Космос уже есть в том, что нас окружает на расстоянии вытянутой руки. Для примера. Посмотрим, как устроен этот рынок в Европе. Там люди, можно сказать, каждый день на Луну летают, а мы ещё ни разу даже не пробовали. Это я про уровень отношения к «мусору». Мы видим, к чему стремимся. Цель моего бизнеса — создать комфортные и безопасные условия для достойного уровня проживания жителей нашего края. Для этого в нашей компании есть все составляющие успеха.
— В чём секрет вашей живучести?
— Я окончил с красным дипломом высшее военное училище по специальности «управление тылом» (обеспечение войск во время боевых действий). База этих знаний позволила успешно стартовать в частной бизнес-практике. Там такие же законы ведения войны — рыночной. На ранней стадии самостоятельной жизни у меня было своё фермерское хозяйство — птицеферма. В то время я был лейтенантом с зарплатой 2,5 тыс. руб. В начале 1990-х на эти деньги прокормить семью с маленьким ребёнком было просто невозможно. Я построил сначала обыкновенный сарай, который за два года трансформировал в полноценный птичник, увеличив количество кур-несушек до 400. Это было на Чукотке. Там в то время яйца были «диетическим золотом», в основном для мам с маленькими детьми. Они стояли в очереди, и при этом не всем ещё и хватало. Но я не мог дальше расширять этот бизнес, поскольку время нахождения на той территории у меня было ограничено тремя годами, плюс обеспечить динамичный прирост кормовой базы было сложно, так как она зависела от морской навигации.
Дослужившись до капитана, я понял, что могу найти себе более эффективное применение на «гражданке». Начал с менеджера по продажам, позже стал начальником отдела продаж на крупном комбинате, затем — коммерческим директором. Занимал аналогичные должности, но уже с большим объёмом ответственности и стоимости бизнеса. «Дошёл до Москвы», где был управляющим директором крупной компании. Прошёл обучение в Московской бизнес-школе на факультете MBA-Executive. Затем понял, что перерос и этот уровень, надо идти дальше. Так сошлись звёзды, что я попал на пермский проект. Мне сказали, что есть бизнес, он рискованный и убыточный, но можно туда зайти. Невероятно амбициозная задача — зайти в долю убытка. И я зашёл.
— Вас не смущает, когда в компании солидных представителей бизнес-сообщества вам приходится признаваться, что вы не строите ракеты, а занимаетесь мусорной тематикой?
— Если учесть, что сын генпрокурора России занимает одну из крупных долей на рынке мусора в России, то думаю, это о чём-то говорит. Мусорный бизнес есть у Абрамовича, у Тимченко. Это в 1990-х мусором занимались бандиты. К сегодняшнему моменту рынок стал цивилизованным до такой степени, что какие-то из «бывших» надели пиджаки, сменили менталитет и лексику, другие были вынуждены уйти из бизнеса, потому что не смогли повязать галстук на шее. Сейчас этот рынок перешёл на стартовую позицию кардинальных технологических изменений, которая требует постоянных непрерывных улучшений и новаций, которые нельзя генерировать «серыми» мозгами. Это объективная ситуация, когда нужны интеллект, знания, опыт и определённые умения. Мы, пул основных игроков «мусорного» рынка, готовы помочь региональной власти «расклинить» текущую проблему, которая возникла из-за временного отсутствия драйвера-администратора отрасли. Мы это сделаем.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.