Убедил — значит, победил
Известный дирижёр, сын великого композитора делится впечатлениями о концерте оркестра MusicAeterna и Теодора Курентзиса
Оркестр Пермского театра оперы и балета MusicAeterna под управлением Теодора Курентзиса путешествует по городам России с симфоническими концертами. По традиции, перед началом тура программа 20 декабря была представлена в Перми. Это была премьера: впервые оркестр исполнял самое значительное произведения советского симфонического наследия — Седьмую, «Ленинградскую», симфонию Шостаковича. На пермский концерт прибыл сын Дмитрия Шостаковича — Максим Дмитриевич с семьёй. Сразу после концерта он поделился впечатлениями с «Новым компаньоном».
Существует много знаменитых трактовок Седьмой симфонии: её блестяще исполняли Евгений Мравинский, Евгений Светланов, Юрий Темирканов, Кирилл Кондрашин, Валерий Гергиев и множество знаменитых зарубежных дирижеров. Теодор Курентзис достойно продолжает этот ряд.
Концерт был бесподобный. Всё сыграно блестяще! Мой отец неоднократно говорил мне, что трактовка исполнений может быть различной, но она должна быть убедительной. Трактовка Курентзиса меня убедила, а кто убедил — тот победил.
Моя жена после концерта сказала, что если даже наступит время, когда тем, кто переписывает историю, захочется умолчать о подвиге России во Второй Мировой, то музыка Седьмой симфонии останется прямым и неумолчным свидетельством этому. Это не просто музыкальное произведение — у Седьмой симфонии особая миссия: это главное произведение о войнах прошедших, настоящих и будущих, как о самом страшном явлении в истории человечества. В этом ряду стоит и великий «Военный реквием» Бенджамина Бриттена. Когда слышишь такое исполнение, как сегодня, понимаешь, что миссия моего отца и его произведения продолжает жить благодаря новым талантливым музыкантам.
Оркестр у вас потрясающий! Когда я слышал знаменитое соло группы альтов, мне казалось, что каждый исполнитель — солист. Духовая группа великолепная — не многие оркестры в мире могут такой похвастать.
Особенно поражает раскрепощённость музыкантов, их свобода на сцене. Это очень важно для восприятия музыки публикой. У нас в советское время закрепилась сухая, строгая манера исполнения, музыканты держались на сцене скованно. Я в молодости не представлял себе, что может быть иначе, а потом увидел концерт Берлинского филармонического оркестра с фон Караяном, и это было так живо, так эмоционально! Музыканты были все в музыке и не стеснялись это показать.
Ваш оркестр MusicAeterna такой же — это услада не только для ушей, но и для глаз. Вообще, визуальная составляющая в концерте очень важна. Живое исполнение всегда действует сильнее, чем запись, особенно студийная, когда приходится в результате слушать интерпретацию не дирижёра, а звукорежиссёра. Концерт — это всегда представление, а не просто музыка. Пусть будут накладки, даже ошибки — всё равно это лучше, чем выхолощенная запись.
Знаете, есть такой Сергей Давитая, он создал видеоряд для Седьмой симфонии, смонтировав очень много кинохроники, и назвал это произведение «Синемафония». Она транслируется на большой экран под живое оркестровое исполнение, и я много раз дирижировал во время такого показа — и в Москве, и в Санкт-Петербурге, и за рубежом. Это производит на публику огромное впечатление.
Вы знаете, что у Седьмой симфонии особенная судьба. Это важнейшее, программное произведение для моего отца. Симфония спасла его: после оперы «Леди Макбет Мценского уезда» и Четвёртой симфонии, когда вышла статья «Сумбур вместо музыки», на отца начались гонения, он попал в опалу, и в те годы это была очень серьёзная, реальная опасность. Но после Седьмой симфонии он сразу стал живым классиком!
Когда я был совсем маленьким мальчиком, меня взяли на премьеру «Ленинградской» симфонии в Куйбышеве в 1942 году. Эпизод нашествия произвёл на меня такое впечатление, что я долго не мог уснуть и плакал, а моя няня Паша, чтобы успокоить меня, читала псалтырь.
Как-то ученик моего отца композитор Борис Тищенко прохронометрировал эпизод нашествия и пришел в ужас: оказалось, что он длится 666 секунд! Это «Число Зверя» из Апокалипсиса. Конечно же, Шостакович, музыкально выражая в симфонии надвигающееся зло, не предполагал прямого сходства с этим числом, что говорит о пророческом характере всего произведения.
В исполнении Теодора Курентзиса этот эпизод начинается очень легко, музыка игривая, будто опереточная, а потом всё жёстче и жёстче. Это страшный эффект. Чувствуется, что дирижёр много об этом думал.
Финал же симфонии являет собой пророчество великой победы, о которой нельзя было даже мечтать в дни написания этой симфонии, что убеждаем меня в духовной силе этой музыки. Гению Шостаковича ведома истина победы Добра над Злом.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.