«Культурная столица Европы» или «духовный центр Урала»?

Пермь и Екатеринбург — давние соперники. Каждый из этих двух городов в своей истории побывал в административном подчинении у другого. Уже много лет они идут параллельным курсом, ревниво смотря друг на друга: а как у соседа? Задачу «Развитие» каждый город понимает и решает по-своему. Пермь выдвинула себя в «культурные столицы Европы», а Екатеринбург хочет стать всего-навсего «духовным центром Урала». Замах у Екатеринбурга, конечно, пожиже. Понятно, что результатами оба города померяются только через много лет, но первые промежуточные итоги уже можно подводить.

Официально свердловская областная программа называется «Возрождение-2». Как и у пермского проекта, у него есть свои подводные камни, последователи и противники.

Реализация «Возрождения-2» обойдётся в 10 млрд руб. ($360 млн) до 2015 года. В том числе 7 млрд руб. планирует выделить область, 1,2 млрд руб. — Федерация. А остальное ($65 млн) ждут от местного бизнес-сообщества. Для этого свердловских предпринимателей в марте возили в Верхотурье на совещание, которое проходило… в храме. Да-да, возле алтаря установили стол и стулья и под приглядом икон обсуждали, как возродить «уральскую жемчужину». Воспринято это было неоднозначно, и, по сведениям интернет-изданий, «с каждым участником совещания после этого произошло что-нибудь плохое». Однако факт остаётся фактом — свердловский бизнес под этот проект подписался.

То есть всё происходит совсем не так, как в Перми, когда большинство мероприятий — от экономических форумов до «Белых ночей» — фактически финансируется из бюджета, за счёт местных налогоплательщиков, без выкручивания рук коммерсантам. Оттого, наверное, пермский бизнес так верен своему губернатору: не просит Олег Чиркунов никого раскошеливаться ни на богоугодные, ни на какие иные дела. Ну, почти не просит.

Хотя, казалось бы, у пермяков все карты на руках: настоящее искусство, в том числе и современное, с каждым годом дорожает. Знающие люди говорят, что рост доходности в этом сегменте гораздо выше, чем по банковским депозитам. Знай покупай да складывай. Только приобретать нужно действительно хорошее, плохое-то ничего не стоит. Вот на этой «кобыле», к примеру, и можно было бы «подъехать»к новоявленному хозяину российской калийной промышленности, полностью сосредоточенной в Пермском крае, Сулейману Керимову. Однако, по словам информированных источников, Чиркунов встречался с Керимовым только один раз, встреча длилась 15 минут, и расстались они… В общем, нехорошо они расстались. В результате пермский «Уралкалий» спонсирует дагестанский футбольный клуб «Анжи».

Немаловажный факт: даже приблизительной стоимости проекта «Пермь — культурная столица Европы» нет, как нет и прописанных критериев оценки результативности этого проекта. По умолчанию предполагается, что на это направление будут брошены все ресурсы. Однако цена вопроса так толком нигде и не озвучена.

Ещё отличия: свердловская программа «Возрождение-2» имеет немалую историю. Её начал реализовывать ещё губернатор Эдуард Россель. Якобы он даже говорил, что Храм-на-Крови в Екатеринбурге будет построен, а церкви в Верхотурье восстановлены, как бы этому ни противились. Так и случилось: Храм-на-Крови стоит, а те, кто был в Верхотурье в начале 1990-х и недавно, говорят, что это — две большие разницы. Разрушенный умирающий городок сделался картинкой с конфетной коробки.

История «пермского проекта» пока довольно короткая. В качестве идеи он был впервые озвучен летом 2008 года, к исполнению представлен в начале 2010-го — в послании губернатора краевому Законодательному собранию, а в сентябре — на Пермском экономическом форуме. Иными словами, появился он в середине губернаторского правления Олега Чиркунова, а оформился ближе к началу его второго срока. Злопыхатели говорят, что Чиркунов не стал продолжать никакие инициативы, обязательства или проекты никого из своих предшественников на губернаторском посту.

Проект «Пермь — культурная столица Европы» очень длинный. Временем «Ч» первоначально был назван 2014 год, потом — 2016-й, а в итоге срок передвинули то ли на 2020-й, то ли на 2024-й. Это значит, что либо все эти годы Чиркунов должен быть губернатором, либо у него должен найтись верный преемник, который доведёт до конца если не все, то хотя бы уже «проплаченные» проекты.

Социальная база культурных реформ в двух «столицах» тоже очень сильно отличается. Современное искусство как флагманский пермский проект имеет главную характеристику — элитарность. Современное искусство коллекционируют в России 30, от силы 50 человек. Имеется в виду по-настоящему. Ни один из этих людей не живёт в Перми. Интересуются, знают и понимают современное искусство в Перми человек 100. Ещё примерно 1 тыс. делают вид, что знают и понимают.

Знающие люди клевещут, что весь пермский проект с совриском делается в угоду только одному человеку. И добавляют: «Распутин нашего времени». Так что когда один из пришлых идеологов «пермской культурной революции» высказался у себя в блоге в «Живом журнале», мол, «в жопу пенсионеров и больных», это было очень честное высказывание. И зря его соратники тогда зашикали.

Екатеринбургский проект тоже не для всех. Их культурная программа целенаправленно православная, и не всем это нравится. К примеру, в прошлом году, когда новый екатеринбургский губернатор Александр Мишарин решил отдать площадь Труда под восстановление взорванного в 1930-е годы храма, на митинг протеста собралось около 6 тыс. человек. «Таких протестных выступлений Екатеринбург ещё не видел», — писали тамошние газеты.

Как и в Перми, в Екатеринбурге противники культурной политики приводят в пример состояние больниц. «Лучше бы больным детям улучшили условия» — очень характерный аргумент по обе стороны Уральского хребта.

В качестве возможных ориентиров выполнения программы и в Екатеринбурге, и в Перми берут поток туристов. В Перми планируется достичь показателя в 2,5 млн человек к 2020 году (за ориентир берется 2009 год, когда туристов якобы было 600 тыс.). Планы Екатеринбурга — нарастить поток туристов до 4,3 млн человек к 2016 году (показатель 2009 года — 1,1 млн).

Свердловская область ждёт туристов отовсюду, но особенно — из близлежащих регионов и своих же населённых пунктов. На это рассчитана и политика в отношении СМИ. К примеру, на июньский пресс-тур «По тропе Симеона Верхотурского» собрали аж два автобуса журналистов, из которых один занимали представители СМИ только Свердловской области, включая многотиражки из самых маленьких городков.

В то же время «пермские» культурт- регеры основной упор делают на центральные СМИ, особая же их гордость — публикации в New-York Times и т. п. Краевая пресса, по их мнению, не репрезентативна, а про районные газеты и говорить нечего.

Историческая гримаса заключается в том, что 100 лет назад как раз Пермь считалась цитаделью православия на Урале. Строительство одного из крупнейших в России храмов — Белогорского монастыря — поддерживал лично император Николай II. Екатеринбург же, наоборот, считался городом, поддерживающим всё новое и передовое. А превращение его в реальную столицу Урала было вызвано отнюдь не либеральными вкусами местного истеблишмента, а фактом сосредоточения крупных промышленных предприятий, с одной стороны, и наличия харизматических лидеров — с другой.

«Екатеринбург всегда быстро ставил мозги на место и умел заставить просто работать», — объясняют «екатеринбургское» чудо сами его жители (Николай Корепанов «Первый век Екатеринбурга», Екатеринбург, 2005).

Корни пермского отставания где-то там же: Пермь мозги на место ставит медленно.

Вот так и получается, что всего в 350 километрах друг от друга расположились две разные цивилизации.