Молох, пожирающий людей
Из-за бюрократического крючкотворства семеро иностранных студентов были выдворены из ПГНИУ и из России
Родину любить я приучен с детства. Любовь эта культивировалась в семье, прививалась в школе. Она «в душе моей угасла не совсем», хотя периодически подвергалась суровым испытаниям. Самое удручающее состоит в том, что испытания эти в большинстве случаев исходили от структур, олицетворяющих понятие Родины, — государственных учреждений. О последнем примере хочу рассказать.
Константин Долгановский
Миграционная служба Пермского края приняла решение в кратчайший срок изгнать из страны семерых иностранцев — студентов Пермского государственного национального исследовательского университета. Причина — «дача заведомо ложных показаний». Мера эта подразумевает запрет въезда в Россию в течение четырёх лет! Сломаны судьбы ребят из Китая, Марокко, Колумбии и Ирака, поверивших в нашу страну, вложивших немалые деньги в своё обучение и вдруг без каких-либо объяснений выдворенных из России. Я видел растерянные лица этих молодых людей, так до конца и не понявших, почему и за что с ними так поступают.
Сразу оговорюсь: формально всё сделано согласно букве закона — в оформлении виз действительно были допущены нарушения. И эта моя реплика — вовсе не поиск виновных, а попытка разобраться в том, почему такое могло произойти.
Студенты подписали бумаги, оформленные сотрудниками международной службы университета. А кто бы не подписал? Оказалось, что бумаги эти были оформлены с нарушениями. Сыграла роль надежда на пресловутый «русский авось». Тут грянуло ужесточение миграционного закона, последовали проверки — ребята попали под замес.
Ну, да и ладно. Урок преподан хороший. Какой напрашивается логический вывод? Органы, обнаружившие нарушения, примерно наказывают виновников и предписывают в кратчайшие сроки исправить ошибку. Так сложилось бы в том случае, если бы в исполнении законодательства во главу угла ставился человек, у нас же со сменой общественного строя зримых подвижек в этом направлении не наблюдается.
Надо отдать должное руководству университета, и прежде всего его ректору Игорю Макарихину. Формально он мог прикинуться глухонемым: бдящие органы работали со студентами, ни разу не поставив об этом в известность руководителей вуза!
Несмотря на это, университет признал свою долю ответственности в случившемся, обеспечил ребят адвокатом и помог оформить заявления в суд, оспаривающие действия иммиграционной службы. Более того, двум магистрантам, которым остался лишь год обучения, университет вне зависимости от решения суда предоставил возможность завершить обучение дистанционно.
Есть в этой истории особый случай, непосредственно связанный с моей семьёй. Один из высланных китайцев — муж моей дочери и отец моей внучки, которой в конце октября исполнится три года.
Ван Тэн хорошо характеризуется в учёбе, он начал активно внедряться в общественную жизнь нашей страны. Отдыхая этим летом на одном из российских курортов Балтики, мы с ним рискнули в местном доме культуры дать творческий вечер: я читал свои стихи и юморески, Ван Тэн пел. В его репертуаре была и песня гарибальдийских партизан «Бэлла, чао!», и «Подмосковные вечера». Принимали нас на ура. В местной газете появился восторженный отзыв. Мы планировали повторить этот опыт в Перми. Ван Тэн, смеясь, говорил: «Надоело быть китайцем, хочу стать русским!» Не дали.
Когда грянула неожиданная весть, дочь отправилась за разъяснениями. Начальник отдела иммиграционного контроля Е. Н. Матарева удивилась: «А мы и не знали, что он женат и имеет ребёнка!» (Это о качестве работы бдящих органов: откуда им знать, если они даже университет не поставили в известность о проводимой операции.)
Е. Н. Матарева отсоветовала дочери подавать заявление в суд, предложив написать прошение на имя начальника ГУ МВД России по Пермскому краю В. В. Кошелева, и дала 100%-ную гарантию, что вопрос будет решён положительно. Окрылённая российско-китайская семья ждала счастливого завершения дела, но не случилось. Суровый приговор остался в силе, а Е. Н. Матарева только развела руками: решение принималось не ею, а в других кабинетах.
Дочь решила было попасть на приём к начальнику Управления по вопросам миграции ГУ МВД России по Пермскому краю С. И. Рязанову, но там ей просто указали на дверь. Ну, правильно, извечная задача охраны: «Величество должны мы уберечь от всяческих ему не нужных встреч».
Нет, мои ребята вовсе не чувствуют себя обделёнными. Ван Тэн был бюджетником, так что материально не пострадал, он — один из тех двух магистрантов, которым гарантировано дистанционное обучение, так что учебный курс он завершит.
В недоумении остаюсь только я, потрёпанный жизнью «журналюга», который, видимо, так и не научился понимать, а точнее принимать, какие-то негласные правила.
Кто же выиграл от всей этой истории? Не студенты и не университет уж точно. И не государство. Напомню, что четверо из высланных студентов — выходцы из Китая, с которым у нас хорошие отношения. Пока, получается, в выигрыше осталась лишь система, которая обслуживает только самоё себя, питаясь судьбами людей. Неслучайно Владимир Владимирович Путин счёл возможным озвучить на всю Россию анекдот о стиле работы «товарищей с Лубянки» — он-то знает об их методах не понаслышке.
Хотелось бы, чтобы на этот случай обратил внимание мой университетский товарищ, а ныне сенатор Андрей Климов, который как раз курирует международные отношения.
Мой китайский зять наказан за проступок, который и проступком-то назвать язык не поворачивается: вся вина его заключается в излишней доверчивости и недостаточно хорошем знании русского языка.
Когда дочери была предложена альтернатива — оставаться в Перми или сохранить семью, она, естественно, выбрала последнее.
Я на своём поприще давно служу и родному Пермскому краю, и России. Многочисленные регалии и награды подтверждают, что служу исправно. И я никак не могу понять: за что меня на целых четыре года наказывают разлукой с любимой внучкой и за что мою внучку наказывают отлучением от Родины?
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.