Верный  путь

И во времена самого махрового социализма, и сейчас, в период самого дикого капитализма, главная и единственная газета Ординского района выходит под одним и тем же названием: «Верный путь». Сайта у неё нет, на электронные письма редакция не отвечает. Тоже верный шаг: читатели «Верного пути» в виртуальностях не витают, крепко стоят на ногах — им нужна бумажная газета. Остальному же миру до Орды и района, по большому счёту, никогда не было особого дела. Даже пермяки будут долго шарить глазами по карте края в разных направлениях: где же она, эта Орда? Ординцы не в претензии: они всегда жили в своем анклаве, среди прекрасных лугов и чистейшей Ирени, платили посильную дань и делали, что хотели.

Индустриализация обошла стороной этот прекрасный край, оставив его аграрным. Сельским хозяйством же в нашей стране с 1920-х годов занимались только энтузиасты и неудачники — много работы, мало денег и совсем никакого престижа. Неслучайно возникла поговорка «Орда, Барда да Куеда — самые большие города», презрительно-иронично определяющая их статус.

Орда — это не «республика химии» Березники, не Соликамск, где производили металл для луноходов, не Чайковский с его синтетическим каучуком. Орда не мечтала о космосе, а всегда крепко стояла на земле. Хлеб и молоко были краеугольными камнями её экономики на протяжении веков.

Нефть в Ординском районе тоже есть, да только, как говорится, «не про нашу честь». Добычу здесь ведёт Кунгурское НГДУ. Ординский район для него — вахта. Местное население живёт совсем другим.

Уже в XVIII веке жители будущего Ординского района поставляли на рынок продукт более высокого передела — не зерно, а муку. По крайней мере, так делали мужики старейшего села Медянка.

Ординский район не отличался от других территорий Пермской области ни количеством сельхозугодий, ни числом получаемой дефицитной техники, ни объёмами подрядных мелиоративных работ, ни особым плодородием почв. Главное здешнее богатство — это люди. Трудолюбивые, честные, мастеровые — это ординцы.

Коллективизация сильно потрепала эти земли, однако они не обезлюдели, как, к примеру, север Пермского края. Из этих мест люди очень неохотно уезжают, поэтому количество жителей во многих селениях Ординского района осталось примерно таким же, как в конце XIX века.

В коллективизацию здесь было как везде, но с некоторым местным колоритом. К примеру, ашапские зажиточные мужики, имевшие технику, решили организовать собственный колхоз. Им не дали землеустройства. Тогда это было в ходу: в сельхозартели загоняли, отдавая им лучшие земли, а единоличникам — в самых плохих и далеких урочищах.

В Ординском районе было много зажиточных крестьян. Исследователь Владимир Новиков, публиковавший свои статьи в газете «Верный путь», пишет, что 1928-1930-е годы были временем, когда многие стали зарывать клады. Да не простые, а серебряные. Те, кто поумнее, ассигнации не принимали, признавали только серебро. У одного пасечника при раскулачивании нашли 8 кг серебра.

«До нашего времени многие семьи знают, что их отец (дед) закопал клад, даже предположительно знают где (плюс-минус 10–15 метров)», — писал Владимир Новиков в 1996 году.

До Октябрьской революции 1917 года в Ординском районе было 26 церквей, семь часовен и семь мечетей. К 1948 году осталась только одна церковь, в деревне Курилово. Часть икон из закрытой церкви Орды унесли по домам, но большая их часть была сожжена на Казаковской горе (той самой, которая сейчас знаменита Ординской пещерой). Иконы из церкви в деревне Журавлево не достались никому: с больших стесали топором лики и заколотили ими окна в кузнице. Остальные сожгли в печи. В Опчевке из икон нажгли древесного угля в кузнице же.

«По преданию, когда на телеге везли иконы, одна из женщин подбежала и сбросила верхние на землю. Верующие тут же расхватали их и унесли по домам. За это якобы женщину расстреляли на околице села у тополя. Видимо, это легенда, так как нет данных о расстрелянной в 1940 году женщине в этом селе», — пишут местные историки.

В Первых Ключиках, когда убирали крест с церкви, «один шибко бойкий комсомолец», снимая его, упал и разбился. Возможно, именно поэтому большинство икон не пострадало: вплоть до 1970-х годов в некоторых избах они занимали целые стены. Встречались среди них и метрового, и даже 1,5-метрового размера. 

В Медянке и Первых Ключиках успели где-то закопать богатую церковную утварь, которую до сих пор ищут.

В Ашапе произошло настоящее восстание. Крест решили снять, когда крестьяне были в поле. Те, узнав о готовящейся акции, вернулись и до полусмерти избили чекистов. Несколько недель после этого ашапцы охраняли свою церковь. Однако она всё равно была закрыта.

Медянка, отличавшаяся своеобразием во все времена, отметилась тем, что против колхозов здесь агитировали не только кулаки, но и нищие, и церковники. Потом начались поджоги, а затем случился так называемый «кулацкий мятеж». Но его подавили.

В Медянке иконы местной церкви мазали кислотой, а потом раздавали всем желающим. Рассказывают, что у медянского фельдшера был стол, столешница которого была сделана из такой иконы.

Медянка — одно из самых недооценённых в плане исторической памяти селений Пермского региона. Наравне с Кунгуром, Соликамском, Пянтегом и Чердынью оно было одним из первых русских поселений в краю татар и остяков. Русских переселенцев ждали здесь лишения и кровожадные аборигены, выжигающие деревни и увозящие «в полон» женщин и детей. Колонизация, о которой в Прикамье почти не принято говорить, была жесткой. Медянка стала одним из форпостов, на котором держалась здесь русская цивилизация, отражая набеги воинственных башкир.

В летописях год основания Медянки значится как 1661-й. Раз в 70 лет это село удостаивается монаршьего внимания. Поводы разные.

В 1699 году Петр Первый разгневался на первых жителей этой деревни «Лучку Маркова, Кирюшку Решетникова с братом Мишкою да Фарафонка прозвищем Дружинку Григорьева, да племянников его Сергушку да Гришку», которые самовольно приписались из царевых крестьян к Вятскому архиепископу. В грамоте Кунгурскому воеводе он приказывает этих людей «отписать на нас». В наказание же бить батогами, после чего указано им жить в Медянке, «никуда не съехать» и исправно платить подать.

К 1734 году здесь проживали уже 1200 человек, внушительное число для села даже по нынешним временам.

Второй раз Медянка прогремела во время пугачёвского восстания. Мало того, что здесь родился «фельдмаршал» Емельяна Пугачёва и его правая рука — Иван Белобородов, так ещё и вся деревня перешла на сторону пугачёвцев.

Об Иване Белобородове, казнённом на Болотной площади в Москве, писал даже Пушкин. Впрочем, исследователи говорят, что в «Истории Пугачёва» и «Капитанской дочке» поэт неправильно отразил роль и место Белобородова среди ближайших пугачёвских соратников, положившись на недостоверный источник.

В 1841 году Медянка прославилась так называемым «картофельным бунтом», который бушевал также в близлежащих крупных сёлах Степаново и Орде. В посадке картофеля, а вернее, в том, что под неведомый «фрукт» были отданы лучшие земли, люди усмотрели ущемление своих интересов. Пошли слухи о том, что из государственного владения их переведут в удельное. Кроме того, деньги, на которые должны были сажать картофель, присвоили волостные чиновники.   В этих местах так никогда не поступали, не заручившись поддержкой общества. Это вам не Центральная Россия, где привыкли к командам. Здесь был негласный уговор: государство ни в чём не помогает, но уж и не вмешивается. Люди полтора века отвоёвывали у недружелюбной природы пядь за пядью пашню, а тут её взяли и забрали под «экспериментальную площадку».

В принципе, эта ситуация несколько похожа на ту, что происходит сейчас с так называемой «культурной революцией», когда людей по свистку заставляют любить современное искусство. Прогрессивные люди и готовы бы. К тому же есть и те, кто действительно нежно любит contemporary art, но все — против, условно говоря, свистка. Из-за этого, в том числе, и весь сыр-бор: общественные «пашни», возделываемые миром, забрали под «чёртово яблоко», наплевав на мнение людей. «Вы — ничто», — таков основной мессидж, посылаемый   пермякам. В старину в таких случаях нередко брались за вилы.

В Медянке крестьян пришлось усмирять войсками, руководимыми губернатором Ильей Огарёвым, лично прибывшим в это далекое захолустье. Это был тот самый губернатор, которого считают прообразом одного из персонажей Грибоедова «Горе от ума» Платона Горичева, добродушного, неповоротливого, но честного.

Тем не менее Огарёв выстроил солдат в два ряда и приказал зарядить ружья боевыми патронами. Суд над бунтовщиками прошёл в октябре того же 1841 года. Кого-то сдали в рекруты, кого-то отправили на крепостные работы в Бобруйск. Остальным сказали «впредь быть послушным начальству». Скептики были посрамлены, а толку?

В исторической литературе можно найти упоминания, что бунт произошёл из-за дремучести крестьян, которые травились ядовитыми побегами. Исследователей почему-то не смущает тот факт, что культура земледелия здесь была очень высокой. Уже в XVIII веке именно в Медянке мололи зерно двухколёсными мельницами, что в те времена являлось технической новинкой. Следовательно, дело было совсем в другом. 

Уинская газета «Голос ударника» в 1961 году писала, что в память этого события на картофельном поле был посажен сосновый бор по всем правилам Николаевской эпохи. Другие источники уточняют, что бор посадили принудительно. Как бы то ни было, долгое время он был гордостью села, пока не погиб полностью во время урагана 1952 года.

В четвертый раз слава пришла в Медянку в 1945 году. Оказывается, сыр, произведённый медянскими сыроделами Парасковьей Азовой и Антониной Русаковой, подавался на Ялтинской конференции 1945 года. Якобы он очень понравился Черчиллю, большому гурману. И тот даже спросил: «Где у вас варят такой превосходный сыр?» Об этом пишет писатель Иван Гурин, а уж он-то знает точно — его отец был директором этого сыроделательного завода.

В книге «У самого ярого камня» Гурин рассказывает, что Сталин дал знак, и его приближённые по номеру, стоящему на головках сыра, узнали, что делали его на Медянском сырзаводе Уинского раймаслосырпрома Молотовской области. После чего Черчилль якобы поднял бокал с вином «за здоровье и искусность рук медянских сыроделов» и сказал, что, будь его воля, он оставил бы на столе одну эту закуску. Черчилль съел всю тарелку с медянским сыром, и Сталин поставил перед ним вторую.

Было ли это на самом деле или же это художественный вымысел? Правда в том, что сыр — не меньший деликатес, чем вино. И если с виноградниками в Пермском крае — никак, то уж сыры здесь местами варили исключительные.

Кстати, Парасковье Азовой дали за «угощение Черчилля» орден Трудового Красного Знамени, который она, как человек истово верующий, не приняла. Антонина Русакова (ей сейчас 92 года!), которая тогда была помощником сыровара, получила премию и путевку на ВДНХ. Правда, случилось это уже в 1946 году.

В конце 1960-х завод в Медянке закрыли. Отчего? «Ну тогда же укрупнение везде было, примерно как сейчас», — говорит Иван Гурин.

Если наши выкладки верны и Медянка заставляет говорить о себе российских государей раз в 70-75 лет, то скоро, а именно в 2015-2020 годах, настанет новый срок для этого.

А сырное дело во всём районе осталось только в Орде. С Медянским сырзаводом Ординский примерно одного возраста — оба с 1930-х годов. Долгие годы ординский сыр славился на всю Пермскую область. Там тоже придерживались своих традиций и секретов производства.

«Мало кто знает, что влияет всё, даже то, на каком уровне от земли находится цех и подвал для хранения сыра», — делилась с газетой «Верный путь» руководитель этого завода. В 1997 году на нём работали 43 человека. Как важный канал сбыта рассматривался Пермский ЦУМ. Уже в 2005-м году за $200 тыс. их купила пермская сеть «Виват» — им нужен был производитель марки сыра «Костромской». Теперь ординский сыр ищите в магазинах этой сети. Он — хороший, но не выдающийся.

Больше Медянки широкой общественности в Ординском районе известна разве что деревня Павлово — из-за экологической катастрофы, произошедшей здесь в 1997 году.

Любопытно, что самим своим возникновением это село обязано неприятному запаху. Краеведы пишут, что первое его название — выселки Дубровина. Туда выселился крестьянин Дубровин по принуждению сельского схода: его овчинные мастерские стояли в центре села Тихановское и крайне неприятно пахли. Затем село стало называться Овчинники, потому что здесь компактно селились те, кто был связан с овчинным бизнесом. Название Павлово деревня получила только в 1922 году, в честь местного большевика.

«Не то сейчас село, уже более 60 лет не пахнет в нём кислыми овчинами», — писала газета «Верный путь» в 1979 году.

В 1997 году по реке пошла нефть и тоже стало нечем дышать. Во всём был обвинен ЛУКОЙЛ, производивший в этих местах добычу нефти. Нефтяники вяло отбивались: мол, не виноватые мы, это — природная аномалия. Анархо-экологи энергично наступали. В результате район получил финансируемый нефтяниками фестиваль «Селенитовая шкатулка» в Ашапе, а деревню Павлово решили расселить.

Это не первая экологическая катастрофа в Ординском районе: в 1960-е возле татарского села Карьево буровики попали в «макушку» скопления подземного газа.

 Особую неприятность и во времена социализма, да и сейчас доставляет тяжёлая техника нефтяников, которая разбивает дороги. Это — настоящее бедствие. Ещё в 1970-е годы руководители районов жестоко боролись за свои дороги, ограничивая проезд большегрузной техники в осенне-весеннюю распутицу. Традиции продолжились в наше время: кое-где главы поселений продолжают закрывать дороги, несмотря на наказания.

Кстати, асфальтированную дорогу здесь строили в 1970-е годы в рамках шефства Казахской ССР над Пермской областью!

«Сейчас мало кто помнит постановление ЦК КПСС о шефстве Казахской ССР над Пермской областью, — пишет в своих воспоминаниях бывший первый секретарь Ординского района КПСС Владимир Быков, — может быть, в Секретариате ЦК что-то напутали с адресацией документа. Может быть, у кого-то в верхах случился проблеск свежей мысли?»

Руководство Пермской области   это постановление, как подрывающее имидж индустриально развитого региона, возненавидело, но саботировать не посмело.   В результате казахское дорожное подразделение дислоцировали в забытой богом Орде, и район наконец-то получил проезжие дороги!

Если же в поисковике сейчас набрать слово «Ординский район», то большинство ссылок будет об Ординской пещере. В основном это будут восторженные отзывы кейв-дайверов.

О том, что в этих местах есть пещера, местные жители знали давно. Исследование же её началось только в начале 1990-х годов. В 1994 году один из опытнейших спелеодайверов Виктор Комаров из Рязани совершил первое погружение и прошел первые 100 метров подводных ходов. И началось!

Сейчас Ординская пещера официально признана длиннейшей подводной пещерой России: пока исследователи склоняются к тому, что её длина — около 5 км. Однако карта пещеры постоянно пополняется. Там есть «московский», «красноярский» и «челябинский» ходы, которые названы первооткрывателями в честь своих родных городов.

В пещеру потянулись настоящие знаменитости: всемирно известный спелеоподводник, знаменитый подводный фотограф и писатель Мартин Фарр, кинопродюсер ряда голливудских проектов, известный подводный кинооператор Джил Хайнетт (работавшая на съёмках фильмов Джеймса Кэмерона), президент экскурсионных пещер мира Дэвид Саммерс, рекордсмен мира по сверхглубоким погружениям Паскаль Бернабе, которого во Франции называют «вторым Жак-Ив Кусто»…

Ординская пещера стремительно превращается в Мекку не только российского, но и мирового кейв-дайвинга. А ведь ещё недавно рядом с ней соседствовала свалка.

Впрочем, не всё так радужно. Ординская пещера имеет свой норов. Даже опытные дайверы признаются, что иногда здесь им бывает очень страшно. Газета «Капитал-weekly» приводит слова одного из них: «Знакомый дайвер рассказывал, что ему постоянно снится один и тот же сон: он задыхается в Ординской пещере от нехватки кислорода. И всё равно намерен нырнуть снова. У меня самого был такой же сон. Вскочил в ужасе, глотаю воздух, торшер разбил вдребезги. То есть организм при каждом погружении испытывает мощный психологический стресс. Но это и есть адреналин, за которым дайверы спускаются под воду в пещерах!»

В феврале 2009 года Ординская пещера получила первую и, надеемся, последнюю жертву: здесь погибла девушка-дайвер.

Впрочем, люди, хлеб, сыр и пещера — это ещё не все «козыри» Ординского района. Есть у него ещё одно «тайное оружие», которое выручало ординцев в самые тяжёлые времена. То, что выводит этот район в абсолютно другую «весовую категорию».

Продолжение следует.