Кунгур! Как много в этом звуке…

На днях в Кунгур нагрянул внушительный «десант» из множества городов Свердловской и Тюменской областей, а также Пермского края. Речь шла о том, как затащить туристов на новый маршрут, альтернативный Золотому кольцу, под условным названием «По следам Ермака».

В это же время у входа в Кунгурскую ледяную пещеру переминались от холода продавцы сувениров и обсуждали: придут к ним участники этого совещания или не придут? И если — да, то купят ли что‑нибудь?

«А помнишь, с парохода приехали и ни у кого денег не было?» — «Да, и ты еще спросила: че, деньги‑то все на пароходе оставили?» Обе торговки заливисто смеются: бизнес на «сувенирке» — как рыбалка. Здесь нужна удача, но еще важнее — «рыбное место».

В плане «рыбного места» Кунгуру повезло: похоже, это самый посещаемый туристами город в Пермском крае. Во многом, конечно, благодаря Кунгурской ледяной пещере, но не только. В этом году, к примеру, уже в марте здесь были забронированы все гостиничные номера на июльскую «Небесную ярмарку Урала».

В советское же время Кунгур был весьма популярен среди туристов благодаря уникальной пещере. При царях же этот город славился совсем по другим поводам, творимым его жителями.

Повернись история чуть по-другому — и Кунгур стал бы столицей губернии. Для этого у него было все, в том числе выгодное географическое положение. Город стоит на слиянии двух важных рек — Ирени и Сылвы. Отсюда можно было контролировать территорию от башкирских земель до Камы и Уральских гор. Не зря Кунгур был и резиденцией горного начальника и даже короткое время — центром Пермской провинции (области). Именно отсюда де Генин дал приказ основать на Егошихе медеплавильный завод. Кстати, путем его переноса из Кунгура.

Благодаря широкой Каме столицей губернии стала Пермь. Новому центру сразу потребовались деловые люди. И они пришли — из кунгурского купечества. Они же, в большинстве своем, и являлись первыми пермскими градоначальниками. Не случайно одна из самых важных улиц нового города, идущая от Кафедрального собора, стала называться Кунгурским проспектом.

Кто знает, может быть, администрацию в Кунгуре назначать побаивались, помня про события 1703 года? Тогда кунгуряки чуть не убили самого верхотурского воеводу, отстаивая право на самоуправление. Тому пришлось тайно бежать. На удивление всем, прежде всего самому воеводе, тот мятеж был высочайше прощен. В то же время подобное выступление алапаевских крестьян было жестоко подавлено.

Для царя кунгурские жители были стратегически важны — как русские землепашцы на приграничье с воинственными башкирскими племенами. Более того, высшая власть приказывала органам управления кунгурякам «держать ласку и привет и береженье», и «не жесточить население». (Г. Чагин, «Кунгур», из книги «Уездные провинции Кунгур, Оса, Оханск», Пермь, 2007).

Кунгуряки оправдали оказанное высокое доверие, единодушно выступив через 70 лет против армии Емельяна Пугачева.

«Должно сказать, что и оборона Кунгура составляет один из немногих примеров благоразумной деятельности провинциальных властей во время пугачевщины», — писал «Русский вестник» в 1872 году.

Впрочем, не обошлось и без чуда. Источники пишут, что в один из дней, когда «многочисленные толпы злодеев» зашли с двух сторон, а защитники уже не надеялись на свои силы, было решено с крестным ходом выйти на городской вал.

«Злодеям показалось на валу многочисленное войско, и они, испугавшись, бежали от города, никем не преследуемые» (Е. Золотов, «Боль души», Кунгур, 2002).

А ведь пугачевцы мечтали: «Вот как возьмем Кунгур, так и портянки будем носить шелковые».

Религиозность, которой и без того была проникнута вся жизнь удаленного от центра города, еще более возросла. По количеству церквей и их убранству, по размерам жертвований на богоугодные дела Кунгур выделялся на общем фоне уже в XIX веке.

«Жизнь в Кунгуре течет с преобладающим направлением религиозной и семейной стороны, едва ли где повторяющимися. Кунгурские крестные ходы, совершаемые периодически, по своей торжественности, многолюдности и подъему религиозного настроения представляют собой из ряда вон выдающееся явление», — писал в конце XIX века один путешественник. Другой изумлялся, что не только в среде простолюдинов, но и в «высшем обществе» Кунгура принято никогда не разлучаться мужу и жене.

К слову, известный историк Владимир Семенов, уроженец Кунгурского района, написавший о кунгуряках девять книг, всегда рассказывает о женах своих героев, даже если речь идет о членах совета директоров Кунгурского машиностроительного завода.

Все это вместе взятое образовывало то, что на протяжении веков является «тайным оружием» Кунгура, — общественное согласие. Именно общественный интерес диктовал многие поступки кунгурских жителей.

Так, знаменитый уроженец Кунгура, путешественник Кирилл Хлебников завещал городу свои книги. Это собрание послужило созданию в 1840 году старейшей в Российской империи городской библиотеки. Кроме того, Хлебников завещал городу гигантскую по тем временам сумму в 25 тыс. руб. Следовало «разделить выдачу оных на две части: часть — тем из бедных моих сограждан, кои заслуживают справедливое сострадание: преимущественное же сироты и вдовицы беспомощные; а другую часть на выкуп содержащихся за долги под стражею».

Местные купцы все понимали про социальную ответственность бизнеса и строили богадельни, больницы, дет-
ские дома и учебные заведения не по приказам сверху, а по велению души, ради общества.

Кунгур, русский город в плодородной местности, граничащей с землями неспокойных башкирских кочевников, был сродни американскому фронтиру — городку с вооруженными крестьянами-фермерами на границе индейских земель. И кунгуряки получались предприимчивыми и легкими на подъем. Торговали драгоценной юфтью и сафьяном с Китаем и Средней Азией. Изменилась конъюнктура — перешли на пошив простых сапог, снабжая ими всю Сибирь. Сделали миллионные состояния на торговле чаем, благо город стоял на чайном тракте. Были времена, когда Кунгур контролировал 10% мировой торговли этим продуктом! Появилась железная дорога, чайный поток пошел мимо — стали торговать на миллионы самым лучшим в империи клевером с сылвенских лугов, пенькой, из которой производили некогда знаменитые кунгурские канаты, хлебом...

Советская власть не полюбила купеческо-православный Кунгур. Город поблек, скукожился. В церквях, в лучшем случае, открыли кинотеатры. Специализацией города стало, в числе прочего, исполнение наказаний: улица Свободы, которая заканчивается тюрьмой, до сих пор является одной из самых сомнительных достопримечательностей этого города.

Зато «выстрелил» Кунгурский машиностроительный завод: в 1956 году случилось небывалое — американская компания-лидер рынка купила у кунгуряков лицензию на их турбобуры. Кунгурские баяны и гитары заиграли практически в каждом городском и сельском дворе Советского Союза. О знаменитой же прежде кунгурской обуви во времена СССР принято было отзываться негативно. Даже уничижительный приговор качеству любого советского ширпотреба был: Made in Kungur.

Но вот история из тех же времен. В загранпоездке пермячка купила модные иностранные сапоги, истратив на них всю разрешенную к обмену валюту. Уже дома на сапогах обнаружилась надпись: Made in USSR, Kungur.

Новое время не стало для Кунгура таким неприятным потрясением, как для многих других. Все-таки на нефтянку работал Кунгурский машзавод, да и НГДУ «Кунгурнефть», принадлежавшее производственному объединению «Пермнефть», недолго находилось в стагнации.

Прошло совсем немного времени, и Кунгур оклемался: кунгурские лимонад, ирис, горчица, пряники, колбасы, молоко, творог в Пермском крае — вне конкуренции. Причем именно «пищевка» — краеугольный камень местной экономики. На втором месте — производство строительных материалов ООО «Кнауф гипс Кунгур», на третьем — машиностроение.

Благодаря художественному колледжу Кунгур всегда был на высоте в плане «рукотворных» ремесел. Больших денег ремесленники в бюджет не приносят, зато в плане занятости населения их роль сложно переоценить. Эта местность всегда славилась камнерезами. За 1990-2000-е годы на этом «небосклоне» появились новые «звезды»: Александр Толстиков, Сергей Давыдов, Денис Постных, Павел Паю, Ксения Трубникова. Ее работы специалисты отмечают особо.

Кроме того, на зависть градоначальникам десятков городов, пытающихся искать креативные идеи, здесь возник жизнерадостный фестиваль воздушных шаров. О нем — поподробнее. Ведь история возникновения этого фестиваля — это классический пример того, как «ласка и привет и береженье» со стороны власти к частной инициативе дают хорошие плоды.

«Небесная ярмарка»

В начале 1990-х за спиной Андрея Вертипрахова было Харьковское летное училище, Су-25 и служба в одной из южных республик, а впереди… Впереди, в 1993 году был Кунгур. Сначала Вертипрахов оказался в городском комитете «по борьбе с молодежью», а спустя некоторое время стал директором образованного Центра детского и юношеского туризма и экскурсий. Тогда его занимали лыжные походы, сплавы, пещеры, самодеятельное кино и, конечно же, парапланы. А еще — воздушные шары.

История умалчивает о том, какими судьбами тепловой аэростат AX-8 с нарисованным на оболочке добродушным мужиком вдруг материализовался в Кунгуре. В те годы воздухоплаватели редко бывали где-либо восточнее Казани, а уж в Кунгуре о них и вовсе не слыхали. Тем не менее аэростат здесь появился, и назывался он — «Ярмарка». С ним надо было что-то делать, и шар отдали бывшему летчику Вертипрахову, дабы тот поднимал его на веревке на городской площади по торжественным датам. Как показали дальнейшие события, настоящий летчик бывшим не бывает. Аэростат «Ярмарка» стал летать.

Как кунгуряки впервые собирались в столицу российского воздухоплавания Великие Луки — это надо было видеть! Откуда-то дошли слухи, что все воздухоплаватели — «графы»! Всерьез обсуждался вопрос о пошиве для всей команды то ли фраков, то ли смокингов. Впрочем, на первый раз решили ограничиться футболками.

Именно в Великих Луках стало понятно, что маленький заштатный Кунгур просто создан для воздухоплавания. В городе нет аэропорта, и над ним не проходят воздушные трассы. В пределах городской черты сходятся долины трех рек — Сылвы, Шаквы и Ирени, создающих интереснейший рельеф местности, и очень своеобразная роза ветров. Нет высоких зданий и значительных промышленных объектов, мешающих полетам, зато имеются туристические достопримечательности, включая знаменитую ледяную пещеру.

И вот в 2002 году в Кунгуре состоялась первая фиеста воздухоплавателей «Небесная ярмарка» с участием пяти тепловых аэростатов. Проходила она в День города и была одним из мероприятий культурной программы Чемпионата Европы по боксу, проходившего в те дни в Перми.

«Город встречал нас как героев-космонавтов»,— скажет позже единственная на тот момент в России женщина-пилотесса Татьяна Мельяненко.

На следующий год был проведен первый «Кубок воздухоплавателей Урала» — тогда в Кунгур приехали уже девять экипажей.

К следующему году кунгуряки приготовили сюрприз: соревнования под названием «Воздушные баталии над Кунгуром», успех которых не был очевиден даже для его разработчика Андрея Вертипрахова.

Во-первых, любые спортивные соревнования всегда имеют четкие и определенные правила, в сотнях параграфов которых рассмотрены все возможные спорные ситуации и способы их разрешения. В кунгурских же правилах значилось: «Пилот, израсходовавший боеприпасы, может использовать для поражения цели в качестве маркера свой ботинок».

Во-вторых, на любых спортивных соревнованиях пилот всегда борется за победу своей команды и, в конечном итоге, за свой собственный личный рейтинг. Так принято в Европе и Америке, так принято теперь в России, да и как может быть иначе — это же спорт! В Кунгуре же предлагалось устроить «войну» между двумя воздушными «армиями», причем принцип их формирования был беззастенчиво позаимствован из дворового футбола.

На практике это выглядит так: сначала все пилоты устраивают «народное вече» и выбирают из своих рядов двоих «главнокомандующих». Затем новоиспеченные «генералы» по очереди вызывают рядовых бойцов и тут же вручают им шарфики своего цвета. Этих цветов, как и «армий», два — желтый и синий (эти же цвета — на гербе Кунгура). Впрочем, по другой версии, желтый цвет символизирует солнце, а синий — небо. И вот «армии» начинают проводить массовые воздушные операции, сначала по захвату, а потом по удержанию и отъему у неприятеля «почты и телеграфа, мостов и вокзалов» — стадионов, памятников архитектуры XVIII века и пивных баров. Происходит все это, сами понимаете, на виду и при деятельном участии местных жителей (а куда тем деваться: пушки начинают стрелять аж с 6.00!). Кстати, количество правонарушений в городе в дни проведения этих «баталий» стремится к нулю.

Первая же «Небесная баталия», отгремевшая в 2004-м, всем показала, что устроители попали в самую что ни на есть точку. Оказалось, что для наших пилотов индивидуальный успех как таковой никогда не заменит радость общей победы. Мало того, каких-либо аналогов кунгурской «небесной баталии» не оказалось нигде в мире!

В 2005-м в Кунгур пожаловал первый международный экипаж. В 2006 году по решению Федерации воздухоплавания России мероприятие, проводимое в Кунгуре, стало рейтинговым — тогда приехало рекордное количество экипажей (28). В 2009 году добавились открытые соревнования по парапланерному, мотопарапланерному, дельталетному и авиамодельному спорту. В 2010-м «Небесную ярмарку Урала» уже стали называть «визитной карточкой Урала».

* * *

Так и живет этот уютный город, из века в век удивляя и радуя гостей, а главное — своих жителей. Уже и Сылва давно не судоходна, и Кунгурская обувная фабрика — в прошлом, как и кунгурские гитары, клевер, пенька и юфть, но всегда есть то, что удерживает Кунгур на плаву, дает ему возможность развиваться. Город меняется вместе с миром, модернизируется без команд сверху. Ведь на кунгурском гербе — не конкретные турбобур, сапоги и клевер, а абстрактный рог изобилия.