«Для нас Марат Гельман - враг»

Валерий Подкуйко, художник

В последние годы моя жизнь и творчество связаны с Москвой так же, как с Пермью. И, будучи членом Московского союза художников, я хорошо изучил нравы московских галеристов. Многие из них работают с художниками по принципу: «Ты мне все отдай, а я тебе заплачу. Потом. Может быть». Так что мне не привыкать к цинизму галеристов. Но то, как понимает сотрудничество Марат Гельман, даже меня изумило.

На фестивале «Живая Пермь» выставлялся мой арт-объект «Би-квадрат». Его замысел я обсуждал с Маратом Гельманом и Борисом Мильграмом. Оба они понимали, что арт-объект — затратная и, в общем-то, никому не нужная вещь. Я изготовил «Би-квадрат» с условием, что его купит «Галерея Гельмана», и что эта галерея продолжит со мной сотрудничество.

Марат Гельман расплачивался со мной долго и печально, все время жаловался, что нет денег. Тем не менее оговоренную сумму он мне выплатил полностью, при этом взял подписку, что я не буду этот объект копировать. Тут же он предложил мне участвовать в выставке «Ночь в музее» — создать произведение актуального искусства на какую-нибудь тему искусства классического. По сути, сделал заказ. Я начал работать.

В своей картине я совместил образы с картин Александра Дейнеки и Пабло Пикассо — художников несовместимых. Получилось парадоксально, но композиционно очень гармонично.

Еще в период моей работы над картиной я поделился ее замыслом с одним пермским политтехнологом. И он меня огорошил: «Гельман у тебя не возьмет эту работу. Ты ему больше не нужен, потому что свою роль в разделении пермских художников ты уже сыграл. Участвовал в «Живой Перми», значит, участвовал и в расколе пермских художников». Я тогда ему не поверил. Но когда стал звонить Гельману, чтобы показать эскиз будущей картины, тот не брал трубку, сбрасывал звонки — скрывался. Наконец, удалось созвониться, и Гельман ответил мне очень грубо. Просто нахамил.

Ну что ж, теперь я понимаю, что Марат Гельман сюда приехал, чтобы ему платили, а не для того, чтобы он платил художникам. Художники для него — просто «негры». Но я не вижу у такой деятельности перспектив. Не вижу будущего у этого «музея», который превращается в свалку никем не купленных произведений художников из «Галереи Гельмана». Он ведь сотрудничает с очень ограниченным кругом художников.

Когда я еще надеялся на совместную работу, я подумал: «У меня членский билет МОСХа №7009. Московское отделение Союза художников — это несколько тысяч мощных художников, которые готовы выставляться. Почему бы не привезти их в наш пермский музей? Ведь это — современное искусство!»

Пошел в секретариат Союза, а там мне ответили: «Для нас Гельман — враг. Он скупает работы за копейки, разрушает единство художников».

Я тогда попытался зайти с другой стороны и предложил Гельману наладить отношения с Московским союзом художников. Но он ответил чуть ли не теми же словами: «Я для них — никто!»

Получается, что в Москве уже произошло то, что сейчас происходит в Перми: Марат Гельман выбирает тех, кто готов работать с ним за его подачки, а тем, кто себя высоко ценит, пытается сохранить творческую и финансовую самостоятельность, объявляет войну.

Все это скажется на уровне Пермского музея современного искусства, потому что при Гельмане он своему названию просто не будет соответствовать. Ведь современное искусство — шире, чем актуальное, а актуальное — шире, чем «гельмановское». И уже сказывается: я посмотрел на состав участников выставки «Ночь в музее», и мне стало скучно — все те же фамилии, что были на «Русском бедном». А, например, китайцы, с которыми Гельман пытался договориться о выставке в Перми, от его предложения отказались.