Алексей Чусовитин: В политике — как в спорте: хотите результата — тренируйте
Политический эксперт — о новой пермской реальности, складывающейся с приходом Максима Решетникова
Политтехнолог Алексей Чусовитин долго находился в эпицентре краевых политических событий до назначения врио губернатора Максима Решетникова. Затем, по официальному сообщению, перешёл из администрации губернатора на работу в реготделение «Единой России» и вовсе «пропал с радаров». «Новому компаньону» он рассказал, чем занимается сейчас, каким пермякам запомнится экс-губернатор и каким должен быть новый глава региона.
Алексей Чусовитин
Константин Долгановский
— Давайте начнём с «Единой России», где вы стали работать после администрации губернатора. Чем вы там сейчас занимаетесь?
— Официально в «Единой России» я не работаю. Это полноценная структура, у которой компетенции по всем позициям сформированы. Сегодня на общественных началах я партию консультирую, когда обсуждаются темы, где слишком много неопределённостей.
— Появилась информация о том, что ваш соратник Александр Белоусов будет идеологом в городском штабе Перми на губернаторских выборах. Можете это подтвердить?
— Теоретически это не исключено, он один из лучших на Урале специалистов, провёл больше сотни успешных кампаний, великолепно показал себя на прошлой кампании в гордуму — сам бог велел, как говорится. Но случится ли это на самом деле, неизвестно. Всё быстро меняется, в коридорах власти, скажем так, весьма творческая атмосфера.
— Поговорим о прошлой кампании-2016. Если кампанией в гордуму в том году занимался Александр Белоусов, то вы чем?
— Прежде всего кампанией «Единой России» в Законодательное собрание и Государственную думу, плюс к этому кампаниями одномандатников в разные уровни законодательной власти.
— И после этого вас позвали работать на губернатора. Здесь есть интересный момент. Вы в интервью неоднократно критиковали Виктора Басаргина, говорили, что он заменил публичную политику негласной, но всё-таки решили пойти к нему на работу. Какое-то противоречие в этом есть.
— Жизнь, по Гегелю, вообще противоречие. Хотя это противоречие во многом иллюзорно. У нас в России средневековое представление о том, что такое политическая критика и для чего она нужна. Сейчас, к примеру, все тщательно «облизывают» нового губернатора, но стратегически это неправильно. В политике — как в спорте: хотите результата — тренируйте. Формула проста: критики нет — начальника дурят. Надо менять архаичное представление, когда если начальник, значит, святой, гений и просто «няшка».
Я действительно в течение нескольких лет публиковал статьи, которые содержали предложения и рекомендации по исправлению, как мне казалось, ошибок экс-губернатора. Всегда искренне объяснял, что происходит. Теперь, после того как сам побывал в системе, понимаю, как во многом я тогда заблуждался.
Виктор Фёдорович (Басаргин — ред.), на мой взгляд, один из самых опытных менеджеров с точки зрения и политического процесса, и социально-экономического администрирования региона, и к тому же человек здоровский. Вы знаете, что в администрации губернатора я работал дважды. Первый раз — советником при Алексее Фролове, который сейчас сделал федеральную карьеру в «Россотрудничестве». А история моего личного попадания в систему следующая. Якобы Виктор Фёдорович Басаргин просматривал региональную прессу, прочитал мой «коммент» и сказал: «Вот так правильно нужно говорить о ситуации». Ну, и пошёл процесс приёма на работу...
После того как Алексей Фролов уволился, я посчитал некорректным оставаться и ушёл по собственному желанию. Кстати, в прошлом году, когда мы заключили контракт с исполкомом партии «Единая Россия», меня по ходу кампании не меньше двух раз выгоняли...
— Почему?
— Политика — это же гуманитарная сфера, «вкусовщина» всегда присутствует. Кроме того, губернатору показывали статьи, говорили: «Виктор Фёдорович, это же вражина, нельзя его близко подпускать». Выгоняли. Хоронили. Потом снова звали. Я вообще считаю, что если специалиста пять раз в год не увольняют, значит, он либо полная бездарность, либо работает на процесс. Это, увы, не моя мысль, я её украл у Стива Джобса и Марка Цукерберга.
В итоге кампанию 2016 отработали. Хорошо получилось. Потом, неожиданно, получил приглашение пойти работать на пост заместителя главы администрации губернатора.
— И всё-таки как вы согласились на эту должность? Её же считали расстрельной.
— Смотрите, если с точки зрения штатного чиновника — да, расстрельная, а если современного, то хоть 10 раз расстреливай. Отработал проект. Справился — молодец, не справился — собрал чемоданы и пошёл к чёрту. И вообще, кто вам сказал, что Алексей Чусовитин — классический российский чиновник?
— Вы серьёзно собирались вести кампанию Виктора Басаргина до сентября этого года? Все ведь предполагали, что он уйдёт.
— Все всегда лгут и, как правило, всегда ошибаются. Я полагал, что задержусь в системе как минимум до осени, а как максимум — до президентской кампании.
— В какой момент вы узнали, что Виктор Басаргин точно уйдёт с этой должности?
— В связи с этим много домыслов. Вряд ли пермские элиты раньше Сергея Кириенко (первый заместитель руководителя администрации президента — ред.) знали, что Виктор Фёдорович уходит. Наш с губернатором разговор состоялся за два дня до официального представления нового врио. А до этого ситуация была такая, когда казалось вполне возможным, что он останется.
— А почему всё-таки он не остался на этой должности? Он же, вроде бы, хорошо провёл кампанию и реформу.
— У него была непростая губерния, а корней не было. Он вёл «войну» даже не на два фронта, а на пять фронтов: элиты Олега Чиркунова, античиркуновские элиты во главе с Константином Окуневым, силовики, московские недоброжелатели, внутренние «друзья», которые в тысячу раз хуже врагов. Москва посмотрела — да, результат есть, но есть и постоянные конфликты, поэтому в преддверии судьбоносных выборов президента назначим-ка мы того, кто сможет их сгладить. А конфликты будут сглажены, потому что сама природа назначения врио в РФ именно такова. Вот вас бы назначили — все бы искали способ вам понравиться и сами себя уверили, что лучше вас никого нет.
Перед Виктором Басаргиным стояла дилемма: если он остаётся, то в регионе продолжается конфликтная ситуация. И я так понимаю, что решение уйти он принял самостоятельно, хотел сделать так, чтобы в регионе умиротворение наступило. Но ему это тяжело далось. Помните его выступление на представлении Максима Решетникова? Он выступил с зажигательной речью и органный зал прямо до слёз довёл... Зал минут пять аплодировал. И тем более тяжело ему это решение далось, что он позвал людей на новые должности, сорвал с мест, а самому пришлось уйти. Он понимал, что для многих это будет личной проблемой.
— Многие считают, что эту реформу декабря-января придумали именно вы. Так ли это на самом деле?
— Обычно пытаюсь не разочаровывать общественность, но, конечно, нет.
— А чьей это было идеей? Обычно это связывают с тем, что довыборы во втором округе выиграл Егор Заворохин.
— Вообще мимо. Кампания по довыборам Заворохина — это была маленькая, никому не нужная кампания, которая ни на что не повлияла. Кейс Заворохина — повод. Тем более что Егор Заворохин — мудрый человек, он понимает, зачем ему депутатство, и был ориентирован на конструктив.
А административная реформа задумывалась достаточно давно. Связано это было с тем, что в крае образовалась парадоксальная ситуация. Всё хорошее связывали с отдельными министрами и акторами, а всё плохое валили на Виктора Басаргина. Почти никто из министров не брал на себя политическую и имиджевую ответственность ни за что. Я полагаю, что эта ситуация губернатора «допекла». Да ещё выборы впереди! Такая многочисленная бригада «работает», а он один за всё отвечает? Задачей было сделать из этой толпы пассажиров команду с личной ответственностью каждого. И в том числе за результат и за провалы!
— То есть это было его личное решение?
— Я уверен, что он его обговаривал в Москве. Лично для меня это решение было бы слишком суровым, но я не в счёт, так как гуманитарий, для нас эмоции имеют большое значение.
— Когда пришёл к власти Максим Решетников, вы оставались у него работать в администрации, но всем говорили, что уже на чемоданах. Как вы там продержались так долго?
— Вообще не держался. От слова «совсем». Максимально обострял ситуацию. Сразу заявил Виктору Басаргину, что хочу уволиться. Он был против. Сказал примерно так: «Сейчас хлопать дверью неправильно, подставишь нового губернатора».
— А почему вы хотели уволиться?
— Во-первых, знаю, как сложно формируются новые системы. Борьба за влияние на губернатора, «игра престолов». Это не моё. Слабоват я в интригах.
Во-вторых, в команде у Виктора Фёдоровича я знал рубеж, за который лично отвечаю. Знал, как быть необходимым. При новом губернаторе «старые карты» сгорели. «Война» закончилась. Затем Максим Геннадьевич Решетников также просил меня поработать какое-то время. Вот и вся история о «держался».
— Кто сейчас на вашем месте?
— Никого.
— Как вы это оцениваете?
— Никак. Влияние одного человека на губернаторскую кампанию существенным назвать нельзя, но с точки зрения управляемости территорией это немного повредило, потому что с моим приходом в администрации появилась технологичность. Нужно принять какое-то политическое решение — сначала определяли сценарии, «пробивали» через социологию, фокус-группы и экспертники. Советовались с полпредством и администрацией президента. Смотрели, как к этому элиты относятся. Затем принимали решение. Раньше была сплошная «алга».
— Можете привести примеры назначений, пролоббированных лично вами?
— Задавайте конкретные кейсы. Руководителей много, они живы и никуда не делись, не хочу дровишки в этот огонь амбиций подбрасывать...
— Анатолия Маховикова с должности главы администрации губернатора советовали уволить?
— Нет. Анатолия Юрьевича уважаю. После его ухода с поста сити-менеджера была только пара человек в крае, которые публично выступали за то, чтобы Маховиков остался на Перми, и я был из их числа. Тем более я не мог советовать увольнять его с поста главы администрации губернатора, потому что сложно быстро обучить человека, который бы профессионально занял его место: он контактировал с Москвой и полпредством. А это тот ещё «геморрой»!
— Александр Козенков, место которого вы заняли?
— Честно говоря, для меня было неожиданностью, что Козенкова уволили, хотя он, наверное, думает по-другому. Искренне рад, что сейчас его дела складываются хорошо.
— Вы сегодня довольно положительно отзываетесь о Викторе Басаргине, но он же был непопулярным у населения...
— По последнему замеру, который мы делали в феврале, 48% электората у него было. Этого достаточно, чтобы в рамках избирательной кампании он набрал свои 60—70%.
А вот у элит он был непопулярен. Это правда! Объясню почему. В своё время я называл Виктора Фёдоровича даосом. Даосы — мастера восточных боевых искусств, которые практиковали недеяние. Согласно их практикам, если хочешь что-то сделать идеально, ты должен выключить разум и произвести действие максимально незаинтересованно. Пока Виктор Басаргин не вмешивался в политику, экономику, культуру региона, у него всё было хорошо; как только пытался скорректировать пермскую систему, осознать её, она огрызалась. Наши местные элиты сопротивлялись тому, чтобы в крае хоть что-то менялось под брендом «Басаргин». Таков был своеобразный пермский сепаратизм.
— Легко обвинять местные элиты, но приведите конкретный пример.
— Да их масса. И все заинтересованные их знают. Легче всего привести пример с зоопарком. Долго выясняли: этот участок, не этот, писали обращение в ФАС, меняли зональности, потом силовики начали «гонять слона». Потом «лесовики» и митинги. Депутаты. Общественность. Короче, было адово!
Хорошо, что строительство аэропорта Виктор Федорович успел протаранить... Причём в общем ситуация складывалась интересная: часть элит («группа товарищей») публично мешала, вторая часть элит хотела Басаргина поддержать, но на определённых условиях. У губернатора была задача перезагрузить эти отношения, но у него до конца не получилось.
— Каким он запомнится пермякам?
— Трудный вопрос. Мне бы хотелось, чтобы с теплотой отзывались.
— Не так давно исполнилось 100 дней с того дня, как регионом руководит Максим Решетников. Можете подвести итоги?
— Умиротворение среди элит есть, но оно получилось по-павловски «рефлекторно». Элиты дружно выстроились по сигналу президента. Личных достижений Максима Геннадьевича я пока не вижу, но 100 дней — слишком малый срок, чтобы подводить итоги. Вернёмся к этому вопросу через два года. Лично я за 100 дней не сумел бы хороший курс по философии написать, не то что поменять что-то в регионе. Образ его ещё формируется, но технократ и эффективный менеджер, на мой взгляд, не совсем то, что нужно.
— А что нужно?
— Патриот (это не моя мысль). Последние два губернатора были как бы «не совсем патриотами». Один «французит», другой собрал библиотеку и уехал работать в столицу. Оказалось, что они были не укоренены в Пермском крае. И народ вдруг почувствовал, что его немного обманывали. Поэтому нельзя просто перетащить сюда универсальные стандарты и технологии — они здесь не будут работать, Пермский край не готов «управлять вместе».
— Как раз о технологиях хотела спросить. Вам приписывали контроль над одним Telegram-каналом, эту информацию вы уже отрицали. Но насколько вам вообще кажется эффективной политтехнологией ведение телеграм-канала?
— Политтехнологи бывают двух уровней: для элит и массового избирателя. Я работаю с массовым сознанием, а Telegram-каналы, особенно анонимные, для элит. Отсюда и эффективность Telegram-каналов как политических технологий. Поэтому хочешь аутентичных решений — ориентируйся на Telegram. Если их и использовать, то только как хороший способ личностной экспертной раскрутки, но не как отражения реальности.
— Что тогда подойдёт для массового сознания? Недавно вышел якобы разоблачительный фильм «Он вам не пермяк», явно калька с «Он вам не Димон». Такие фильмы могут сыграть свою роль?
— Это маленькая политическая диверсия. Дешёвенький «пробничек». Фильм «Он вам не пермяк» выполнен без души, чувствуется, что он сделан тысяч за пять, дизайн и смыслы проработаны слабенько. Этот «шедевр» никак не повлияет на результаты кампании. Цель таких фильмов — закладка на будущее. Сделать так, чтобы губернатор был ослаблен. Потому у этого фильмеца и зритель-то всего один — сам Решетников.
— В целом появились ли какие-то новые политтехнологии за последнее время?
— Мы живём в эпоху героев. Когда один одержимый человек может перевернуть целый мир. Современные технологии это позволяют. С этой точки зрения парадигмой является Алексей Навальный. Личность как вызов системе. Это как минимум эстетично. Поэтому я бы сказал так: новая политическая технология — это личность.
— Сегодня говорят о молодёжной аудитории детей 1990-х годов, которую политтехнологи обычно не выделяют в значимую электоральную группу. Как вы с ними собираетесь работать?
— Этим детишкам минимум по 18, а максиму по 27 лет. Хотя вы, наверное, правы. Раз они не ходят на выборы, значит, дети. Именно поэтому я с ними не работаю. Бесполезно...
— Почему вы так в этом уверены? На митинг же вышли, значит, и на выборы пойдут.
— Сколько их вышло? Две тысячи человек? Это менее 0,01% избирателей. Нужно ждать, пока эта молодёжь во всех смыслах подрастёт. Она опасна энергетикой не на избирательных участках, а на площадях. Но российское общество законсервировано, поэтому я не верю в площади. Мы слишком «вмёрзли» в эту систему. К тому же наша страна не богатеет. А чем «небогаче» страна, тем медленнее меняется в ней общественное сознание.
— Можете сформулировать политический прогноз на следующие несколько лет для Пермского края?
— Во-первых, осенью состоится окончательное формирование команды нового губернатора, но что это за команда соберётся, будет зависеть от того, какие установки победят в голове Решетникова. Если будет уверенность, что универсальные технологии будут действовать как в Москве, так и в Перми, то команда будет «молодёжной сборной» Москвы. Если придёт осознание, что нужно становиться патриотом Пермского края, то нужно будет искать настоящих драйверов. Нужно помнить, что опыт появляется только в результате боли. Будет у Решетникова боль, появится рефлексивное сознание.
Во-вторых, в регионе стартует парад суверенитетов. Сейчас мы его наблюдаем в Лысьве, Краснокамске и Гайнах, потом он примет массовые формы. Когда были прямые выборы, была одна схема. Она со стороны открытия новых лидеров была хороша, но со стороны усиления роли государства на территориях была преждевременна. Даже примеры приводить не буду... Поменяли на назначения, что, на мой взгляд, абсолютно правильно, так как компетенции муниципалитетов не успевают за трансформацией госуправления...
— Губернатор лучше знает, как управлять?
— Эксперты администрации губернатора лучше знают. И надо ещё помнить, что прокуратура не прощает ошибок никому. Сейчас администрация губернатора помогает муниципалитетам в распоряжении ресурсами, потому что на местах банально нет специалистов. Нужно же переучиваться постоянно, законы меняются. Сегодня муниципальная политика вновь на подъёме, год тишины кончился, а сейчас местные элиты уже используют новую реальность в своих интересах. Придётся возвращать прямые выборы, чтобы перезагрузить ситуацию.
— Сейчас эту ситуацию пока просто отпускают?
— Отчасти да. Местные элиты и депутаты земских собраний поняли, что могут контролировать процесс назначения лучше, чем прямые выборы. А к региональной власти приходит осознание, что надёжнее выбрать одного мэра, чем 20 депутатов. Видимо, такая игра будет происходить этап за этапом. В остальном Россия — холодная страна, и серьёзных потрясений не будет. Тем более что экономисты обещают 10—15 лет экономической рецессии, и это позволит лучше контролировать электорат.
— Как-то неутешительно...
— Это же не мешает строить собственную судьбу. Просто нужно понимать, что контекст такой, тренды такие. А для личности мир всегда открыт.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.