Юлия Баталина

редактор отдела культуры ИД «Компаньон»

---

Облачность — низкая. Возможны осадки в виде сахарного сиропа

Музей современного искусства PERMM продемонстрировал оригинальное понимание пасхального благочестия

12 апреля 2017 г.

Поделиться

Твитнуть

Две выставки, открывшиеся на разных этажах «аномального треугольника» музея PERMM, очень разные, но в чём-то принципиальном они схожи. «Низкая облачность» пермских художников Ольги Субботиной и Михаила Павлюкевича и Nothing is Perfect москвича Дмитрия Булныгина — это царство Великой Абстракции, холодного абсолюта, в котором нет места человеку.

Ни в той, ни в другой выставке человек не присутствует: есть лишь несколько исключений вроде видеоинсталляции Булныгина «Хозяйка», но она, думается, не случайно демонстрируется в отдельной комнате — уж очень контрастирует с прочей экспозицией, геометричной, предметной и довольно холодной. Дмитрий Булныгин — архитектор по образованию, он и мыслит архитектурными формами и сооружениями, правда, строит он их не из кирпича и бетона, а из видеопроекций и... сахара-рафинада.

По словам художника, сахар — прекрасный строительный материал. Он прочный, лёгкий и эстетичный. Из него можно было бы строить дома и целые города! Одна беда — растворяется в воде, но это беда для строителей, а для художника — находка. Растворяющийся в воде рафинад становится у Булныгина основой для создания прозрачных и выразительных аллегорий. «Союз-11» — склеенный из рафинада космический корабль развоплощается в пространстве под леденящий душу звукоряд; зрелище почти невыносимое, мороз по коже. «Высотки-зомби» — рафинадные модели московских сталинских высоток медленно растворяются, превращаются в ничто... А потом восстают в виде бесплотных колышущихся каркасов! Завораживающее эстетичное умирание и пугающее воскрешение.

С тем же сладким материалом связана одна из самых известных работ Булныгина — маппинг «Финиш», показанный на фасаде Манежа в Москве в 2011 году. Поверх реального фасада выстраивается второй — из кубиков сахара, а затем этот сладкий Манеж начинает плавиться, темнеть, стекать вниз... Воспоминание о знаменитом пожаре 2004 года — и одновременно тревожная метафора хрупкости и бренности искусства.

В Перми демонстрируется видеофиксация процесса. Поскольку Булныгин много работает с масштабными проекциями, то подобных экспонатов на выставке немало. Один из них напоминает о пермской работе художника — проекции «Штурм» на колосниках Театра-Театра, сделанной в том же 2011 году, где группа ребят-физкультурников карабкалась на самый верх здания по виртуальным стремянкам.

Есть в залах PERMM и натуральный, а не зафиксированный на видео маппинг — работа «Вспомнить всё». На сложные архитектурные формы — большие многоугольники, колонны — проецируется рисунок советских бумажных обоев, в том числе — пермского производства. Практически каждый посетитель выставки при взгляде на них улыбается, вспоминая детство или молодость. Такие обои были буквально во всех квартирах! Но ностальгировать долго не получится: обои на глазах у посетителей сгорают. Причуды памяти...

Вообще, Булныгин много рассуждает на темы тленности и бренности, бессмысленности накопления и потребления. У него всё горит, гниёт и растворяется, а попытки человечества создать запасы выглядят нелепыми и бессмысленными. Об этом — и салют из объедков на видео «Праздник», и бесконечная очередь за едой в «Плохой карме», и «Припасы» — опять растворяющийся сахар, опять бренность и тлен.

Да, сладким искусство Дмитрия Булныгина никак не назовёшь — вся сладость в нём безвозвратно растворяется.

В этом мире архитектурных абстракций особенно неожиданно и весело смотрятся юмористические видео, в которых герои — живые люди. Так, среди экспонатов — известная работа «Потерянные близнецы»: в начале 2000-х на протяжении трёх дней художник снимал раскрывающиеся двери парижского метро и входящих в него людей. Позже он смонтировал попарно кадры с похожими людьми, иллюстрируя идею о том, что у каждого из нас есть где-то двойник. Прямо скажем, похоже далеко не всегда, но какая-то жизненная правда в этом есть.

Ещё забавнее уже упоминавшаяся «Хозяйка»: на экране — женщина в халате и платке, прикрывающем бигуди, готовит обед, гладит бельё и прибирает квартиру — так сказать, «три в одном», а зритель должен бесконечно водить компьютерной мышкой, чтобы хозяйка работала, а не скандалила, потому что, стоит мыши остановиться, дама на видео начинает истошно орать. К счастью, видео можно отключить, иначе посетители были бы прикованы к мышке: вынести эти вопли невозможно.

И всё же главное в этой выставке и, думается, в творчестве художника вообще — это архитектурные формы, их жизнь и смерть, их связь с живой жизнью, природой, человеком, космосом. Большое и остроумное размышление на эту тему — серия инсталляций Temples, представленная на фото, множество примеров того, как архитектура — в данном случае храмовая — копирует живое. Это и в языке отражено: недаром купола называют «луковками» и «маковками», а в тайском языке есть обозначение куполов кхмерского типа как «кукурузных початков». В работах Булныгина всё это есть — и луковки, и «чесноковки», и кукурузные початки, и баклажаны, перцы, репки и капустные вилки. И всё удивительно на месте: каких только куполов не придумали мировые религии!

Дабы успокоить ревнителей скреп, рядом находится работа, которая так и называется — «Скрепы». Из хрупкого, недолговечного и горючего материала — спичек — сделана этакая «социальная сеть», подобие пчелиных сот, и в каждой ячейке — крестик вроде могильного. Тут столько культурных ассоциаций, что перечислить затруднительно, а в сочетании с названием работы — и подавно.

Nothing is Perfect — это сплошная виртуальность, физика и химия, видео и медиа — ничего, что можно было бы пощупать руками. Параллельно идущая выставка «Низкая облачность» в этом смысле полная противоположность экспозиции Булныгина: вся она — фактурность и рукотворность. Это типично для Ольги Субботиной и Михаила Павлюкевича, мастеров работы с самыми различными материалами — от карандаша и акрила до свечного стеарина и неоновых трубок. Текстильные объекты — их особенная «фишка»: они украшают практически все выставки дуэта, а некоторые их проекты полностью построены на текстиле. «Низкая облачность» — как раз такая.

Одна из главных удач проекта — его название. Оно очень верно настраивает зрителя: это туманное, загадочное, суровое пространство. Экспозиция — не просто набор экспонатов, а некое единство: она слоистая, полупрозрачная и пронизанная светом, как низкие облака. Экраны из суровой бязи висят параллельно, видеоизображения наслаиваются друг на друга; и без того неясные, заставляющие долго вглядываться в экран в попытках узнать изображённую местность, они становятся совсем уж загадочными. На всех них — пермские пейзажи. Смутные чёрно-белые фотографии то напечатаны на ткани, то проецируются, постепенно меняясь. Недаром одна из текстильных серий называется «Небесные тела. Слабая видимость»: над едва различимыми пермскими пейзажами летают вышитые гравицапы-пепелацы — непонятные, но весьма материальные (в отличие от пейзажей) летающие объекты.

Большинство объектов в экспозиции — плоские, но двухсторонние: по мнению Субботиной и Павлюкевича, изнанка не менее важна, чем лицевая сторона. В этом — уважение к той самой рукотворности, которой отличаются эти работы: важен каждый стежок, сделанный рукой мастера, и немало здесь текстильных объектов, где действительно хочется рассматривать каждый стежок.

Особенно это касается трёх работ, связанных с пермской деревянной скульптурой. Михаил Павлюкевич — дизайнер самой популярной экспозиции Пермской художественной галереи, деревянная скульптура — тема всей его жизни; работ, посвящённых осмыслению этого феномена, у него не счесть, и самые свежие как раз выставлены в PERMM. Все три — как бы проекции пермской деревянной скульптуры на плоскость времени.

«Глубина белого» — на белом фоне проявляется лик сидящего Спасителя из Соликамска, а терновый венец его, превращаясь в стайку птиц, улетает с белого пространства в синюю высь, переходя в космическое состояние. Ещё один лик сидящего Спаса — в серии текстильных панно «Спаситель». Вместе с прилагающимся видео — это целое исследование, посвящённое ещё одной скульптуре с тем же сюжетом, на сей раз — из деревни Усть-Косьва Ильинского района, затопленной Камским водохранилищем; только эта скульптура от неё и осталась. На видео — карта, где обозначен путь от Пермской галереи до несчастной деревни, вид местности с птичьего полёта, тихий, ничем не примечательный пейзаж. Сами панно, сделанные из многочисленных слоёв разноцветной ткани, на которых благодаря прорезям как будто проявляется лицо скульптуры, немного напоминают принты Энди Уорхола, разлагающие на цвета иконные образы поп-культуры. Михаил Павлюкевич считает именно этого сидящего Спасителя самым выразительным из всей скульптурной коллекции галереи, и эта работа — попытка перевода его чистейшей энергии в визуал.

Наконец, третья работа, связанная с деревянной скульптурой, — это «Апостольский чин», где на белые текстильные силуэты деревянных апостолов нашиты разноцветные супрематические кляксы, которые подчёркивают геометрическую организованность барочных резных скульптур. Яркие и загадочные, эти работы стали для выставки «афишными».

Все произведения из «Низкой облачности» буквально пропитаны, пронизаны и насыщены смыслами, их хочется долго, со вкусом истолковывать. Как и в выставке Булныгина, для экспозиции в целом важно отсутствие человека как объекта изображения. Обе выставки как будто приподняты над земным и суетным, предлагают хотя бы временно отказаться от унылого быта, забыть о пище насущной, заняться вечным. Очень уместно в предпасхальные дни.