Павел Фадеев: Я стал «галочкой» в чьём-то отчёте
Бывший начальник Управления уголовного розыска ГУ МВД РФ по Пермскому краю — о своём увольнении и последствиях полицейской реформы
Справка: Павел Владимирович Фадеев родился в 1958 году. В 1976 году окончил Кишертскую среднюю школу и поступил на исторический факультет Пермского государственного университета. В 1981 году поступил на работу в школу учителем истории и обществоведения. В 1984 году по направлению райкома партии пошёл служить в милицию оперуполномоченным БХСС. Заочно окончил юридический факультет Пермского государственного университета. Далее занимал различные должности в службе БХСС — БЭП, был начальником ОВД Кировского района г. Перми, заместителем начальника УВД г. Перми, начальником УБОП ГУВД Пермского края, начальником УВД г. Перми, начальником Управления уголовного розыска ГУ МВД РФ по Пермскому краю. Полковник полиции. Стаж службы в МВД — 32 года. Отмечен государственными и ведомственными наградами. Уволен из органов внутренних дел в сентябре 2016 года по достижении предельного возраста. В 2016 году избран депутатом Пермской городской думы.
— Павел Владимирович, основную часть жизни вы отдали службе в милиции, затем в полиции. И вот отставка. Не жаль привычной работы, насиженного кресла?
— Жаль, но не «до слёз». Работать можно везде. А что касается кресла начальника УУР, то много в нём сидеть не приходилось, да и уютным его не назовёшь. Я вообще в руководящие кресла не особенно стремился и ни одну из своих должностей по личной просьбе не занимал. Мне их всегда предлагали, и вариант отказа не рассматривался.
А что действительно жаль, так это коллектив.
— Вы пришли в милицию в 1984 году бороться с преступностью, ушли в 2016 году из полиции, а преступность была, есть и, судя по всему, будет. Не мучает вопрос о тщетности вашей борьбы?
— Не мучает. Я старался работать хорошо, и у меня это, в принципе, получалось. А преступность — явление социальное и присуще обществу примерно так же, как наличие токсичных веществ организму. Общество, делегируя государству функцию охраны правопорядка, ставит задачу держать преступность на допустимом уровне. С этой целью государство обеспечивает органы правопорядка необходимым ресурсом: законодательным, финансовым, идеологическим и т. д. Если ресурс достаточен, уровень преступности не критичен, иными словами, токсины выводятся и организм жизнеспособен. Если не достаточен, функция не работает, токсины зашкаливают и перед нами уже инвалид.
В 1990-е годы у нас чуть не отказали все функции и мы были близки к летальному исходу, но оказались живучими. А теперь хоть и прихварываем, но от инвалидности всё-таки далеки. Думаю, в этом есть и моя маленькая заслуга.
— Может быть, вы конкретизируете свои личные заслуги, расскажете о каких-то громких делах?
— Личные заслуги — это когда сам бандита обезвредил или сложное уголовное дело расследовал. У меня таких заслуг нет. Преступления, особенно серьёзные, чаще всего раскрываются совместно. Очень важно получить информацию, но не менее важно организовать и провести задержание, допросить подозреваемого, обнаружить и изъять следы преступления. Невозможно угадать, что в итоге позволит раскрыть преступление.
Поэтому мы и не делили заслуги. Я в большинстве случаев был организатором, то есть тем, кто обеспечивает ресурс. Иногда это очень сложно, а иногда надо только поприсутствовать на месте. А дел, к сожалению, было много. Но о них напишу как-нибудь потом, в мемуарах...
— Коллеги вас уважали, начальство вроде бы ценило, опыта не занимать, энергии хватало... Казалось бы, можно ещё работать, и вдруг — отставка. Пошли кривотолки, слухи, появилось какое-то уголовное дело. В чём всё-таки причина такого решения?
— На самом деле главная причина одна — возраст. Уже дважды мне пришлось обращаться к руководству с рапортом о продлении срока службы. Не самая приятная процедура, вроде бы что-то для себя выпрашиваешь и ждёшь: вдруг откажут? А работа начальника УУР чревата неожиданностями. Я за последние два года получил три взыскания, одно из них от министра внутренних дел. Таких «героев» в Пермском крае раз-два, и обчёлся...
Так что решение об уходе напрашивалось само собой, а поводами послужили то самое уголовное дело и избрание депутатом городской думы.
— Можно об уголовном деле подробнее, «из первых рук»? А то в интерпретациях всё как-то скупо и довольно туманно...
— Скупо потому, что следствие, надо отдать ему должное, особенно не распространялось, а средства массовой информации, спасибо им за это, на эту тему не фантазировали.
Дело было возбуждено в октябре 2015 года по ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий). По мнению следствия, занимая должность начальника УВД по городу Перми, я превысил свои полномочия при распределении квартир сотрудникам. Мы совместно с АО «ПЗСП» строили дом, и доля УВД составляла в нём 65 квартир. Эти квартиры я мог передать в государственную собственность, и они бы стали служебным жильём, но УВД не располагало средствами на его содержание. Я принял решение передать их администрации города для дальнейшего распределения сотрудникам УВД согласно очереди на жильё и дальнейшей приватизации, если сотрудник захочет.
Отношения с администрацией были оформлены договором, который, по мнению следствия, я нарушил, распорядившись двумя квартирами самостоятельно. Одну распределил своему заместителю, который также нуждался в жилье и стоял в очереди, а другую отдал в уплату за ремонт служебного жилья ГУВД. За это мы получили от ГУВД ещё 74 служебных квартиры, где и сегодня проживают сотрудники.
— Вроде бы никто не пострадал, ничего не исчезло, а наоборот — прибавилось. В чём же вы виноваты?
— Пострадали некий виртуальный сотрудник, который мог гипотетически получить квартиру, и, видимо, интересы государства и общества.
— А то, что более ста семей сотрудников получили благоустроенное жильё без единого государственного рубля — это не в счёт?
— Я считаю, что это была моя обязанность — по возможности обеспечивать сотрудников жильём. Возможность была, я её использовал и ни о чём не жалею.
— Неужели не гложет обида? За 32 года безупречной службы — такая благодарность от государства...
— Обида — непродуктивное чувство, поэтому нет смысла его испытывать. А с философской точки зрения всё закономерно. Я 32 года создавал людям неприятности, не всегда справедливо, иногда ради галочки в отчётах. Вспомним ту же спекуляцию, за которую людей судили, а потом в одночасье она стала бизнесом...
Вот теперь и сам стал галочкой в чьём-то отчёте.
— Ну, с государством понятно, а люди, решавшие вашу судьбу, — они ведь прекрасно знали и вас, и вашу биографию, работали с вами много лет и вдруг отвернулись?
— Парадокс в том, что никто не отвернулся. Все сочувствовали, разводили в недоумении руками, никто, мол, такого не хотел, как-то «само выросло». Вроде мы-то ничего не хотим, но вот сверху давят. Думаю, что часть из этих людей лицемерили, и это, конечно, неприятно.
— А может, действительно давили? Говорят, в вашем деле замешаны некие высокопоставленные генералы, и дай вы «правильные» показания, исход дела был бы другим, в том числе для вас?
— Насчёт давления не знаю. Знаю, что в следственном комитете лежат десятки материалов об отказе в возбуждении уголовного дела, с обстоятельствами, похожими на мои или даже худшими, но они никого не волнуют. Может, и правда давили.
А насчёт правильных показаний... Была робкая попытка предложить мне этот вариант, но сам предлагавший, видимо, понимал бессмысленность затеи и сильно не настаивал.
— Павел Владимирович, как же так получилось: вы авторитетный руководитель, старались для сотрудников, конкретных потерпевших нет, а вас «слили», не сделав даже попытки защитить. Если система так легко сдаёт своих, насколько она способна защитить рядового гражданина? И может ли гражданин после этого доверять такой системе?
— Для меня это очень сложный вопрос, но попытаюсь ответить. Да, я сотрудник, которого не защитили. Но я ведь формально вроде бы нарушил закон, а для сотрудника это недопустимо. Я сам был руководителем и очень жёстко подходил к таким нарушителям.
Другое дело, что каждый случай должен рассматриваться очень тщательно, потому что за каждым — конкретная человеческая жизнь. Я старался разбираться и до конца защищал своих подчинённых. За это минимум три генерала то ли в шутку, то ли всерьёз называли меня «адвокатом».
А вообще это вопрос приоритетов МВД. Раньше честь мундира защищали, скрывая недостатки, упущения, а то и преступления. Разбирались внутри системы, не предавая огласке. Было ли это хорошо? Не думаю. Теперь, после так называемой реформы, полиция открыта и стремится избавиться от чуждых элементов. Ну и как это обычно делается в России, стригут всех под одну гребёнку. Кадровики пуще сглаза боятся, как бы начальство не обвинило их в излишней лояльности к сотрудникам. Службе собственной безопасности за каждым углом мерещится крамола, и они ноги сбивают в поисках нарушения, в прямом смысле залезая в постели к сотрудникам и перетряхивая грязное бельё.
Какой из двух вариантов хуже, я ответить затрудняюсь.
— Как вообще вы оцениваете реформу МВД?
— Комплекс мероприятий, проведённых в МВД с 2011 года, реформой можно назвать с большой натяжкой. Я вообще скептически относился к идее реформирования, предполагая, что это будет «косметический ремонт». Так и получилось.
Наиболее яркое свидетельство тому — закон «О полиции», который, по сути, не отличается от предыдущего закона «О милиции». В ходе подготовки закона только из ПФО разработчикам были направлены около 150 предложений. В закон не вошло ни одно из них. Конечно, изменилось название, прошло сокращение, увеличилась зарплата. Всё это можно назвать реформой, но суть МВД осталась прежней — это репрессивный орган и другим быть не может. Его никогда не будут любить, но должны уважать. Уважают ли? Вам виднее. Впрочем, это тема для отдельного разговора...
— А каково ваше мнение относительно создания Национальной гвардии?
— Президент принял решение, и его надо исполнять. Стратегически решение абсолютно верное. На вызовы времени надо реагировать адекватно. Но любое хорошее решение могут свести на нет плохие исполнители. Посмотрим, как это будет реализовано. Пока вопросов очень много.
— Как ощущаете себя в новом качестве депутата?
— Пока не освоился, много нового. Но уже сейчас могу сказать, что этот состав городской думы более консолидирован, нежели прежние. У депутатов сложившиеся отношения между собой, а главное, с главой города. Это залог конструктивной и эффективной работы.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.