Константин ОКУНЕВ:
ОТКРЫЛИСЬ ШИРОКИЕ ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ТОРГА

Пермский политик поделился своим видением устройства краевого парламента, а также личными планами.

— Константин Николаевич, что изменилось в Законодательном собрании после того, как оно стало краевым?

— Однозначно можно сказать, что Пермский край получил совсем иной, нежели прежде, представительный орган. Это связано со многими факторами, прежде всего внешнего характера.

Изменился принцип формирования регионального парламента — половина депутатов прошла по партийным спискам. На мой взгляд, пропорциональная система выборов не лучший способ избрания для региональных парламентов. Ведь одной из главных функций представительных органов субъектов Федерации является адаптация федерального законодательства к местным условиям, защита интересов жителей региона. А вмешательство партий делает этот процесс излишне политизированным. При этом на первый план выходят не интересы избирателей, а партийные амбиции, что затрудняет работу парламента. Мы видели это уже на первых заседаниях.

Уже сейчас ясно, что деятельность парламентской оппозиции будет затруднена. Коалиция независимых депутатов, которая начала проглядываться сразу после избрания нового состава, не состоялась. Причина тому — все те же партийные интересы и активные действия исполнительной власти. Хорошо ли это для работы парламента? Как это скажется на соблюдении интересов избирателей? Говорить об этом пока рано.

Я не считаю монополизацию  должностей руководителей комитетов парламента правильным шагом со стороны «Единой России». Эта небольшая тактическая победа может обернуться стратегическими трудностями во время выборов в Госдуму.

— Изменился ли, по вашему мнению, баланс политических сил в регионе после выборов?

— Изменился характер взаимоотношений исполнительной и законодательной ветвей власти. Влияние федеральных исполнительных органов власти и краевой администрации на Законодательное собрание становится все более настойчивым и прямолинейным.

Не секрет, что на выборах из 30-ти одномандатных округов настоящая борьба была в трех-четырех, в остальных же шли «согласованные» с администрацией кандидаты. Такое «укрепление» вертикали власти противоречит Конституции РФ. Конечно, такая практика существовала и в 2001 году, но именно сейчас она принимается большинством как негласный закон.

Добавьте к этому снятие с дистанции «неудобных» кандидатов, которое проходило в массовом порядке, и вы увидите, что политическая картина в Прикамье сильно изменилась. Кстати, многие снятые с выборов кандидаты восстановились и победили  в своих округах, то есть избиратели сделали выбор в их пользу, не поддержав позицию исполнительной власти.

На мой взгляд, это говорит о возможном кризисе действующей власти — доверие к ней, по данным независимых опросов, очень низкое. Думаю, тут есть над чем задуматься.

— После изменения принципа избрания региональных глав губернатор тоже оказался в определенной зависимости от Законодательного собрания...

— С одной стороны, влияние депутатского корпуса вроде бы усилилось, а с другой — открылись широкие возможности для политического торга, принятия решений на основании конъюнктурных соображений. В конечном итоге, это ослабляет позиции представительной власти.

Я считаю, что успехи в работе вновь избранного Законодательного собрания во многом будут зависеть от того, сможет ли оно сохранить свою самостоятельность в принятии решений.

— Почему вы выступали против установления квоты на число депутатов, работающих на постоянной основе?

— Будь квота принята, она ограничила бы рост профессионализма парламента. Как показывает практика, деятельность депутатов, работающих на постоянной основе, более плодотворна и соответствует ожиданиям избирателей. Их число в прошлом составе Законодательного собрания постоянно увеличивалось. Именно поэтому было важно не допустить установления квоты в 20 человек.

Профессионализм депутатов тесно связан с качеством законов, глубиной их проработки. На мой взгляд, профессионализм означает и ответственность за то, как законы применяются на практике, с чем у нас по-прежнему случаются казусы.

Вот один из крайних случаев: ко мне с просьбой о поддержке обратились жители деревни Мостовой Пермского района. Сельхозпредприятие, расположенное в этой деревне, уже почти два года отстаивает свои права на землю, на которой работает. Администрация района препятствует оформлению законных прав на землю и, более того, стремится изъять у этого предприятия более 500 га земли под «перспективное расширение границ поселений Мостовского сельсовета и прочие муниципальные нужды». При этом чиновники районной администрации ссылаются на принятый в апреле 2005 года закон «Об установлении административно-территориальных границ некоторых населенных пунктов Пермского района Пермской области».

Я обратился с запросом в государственное правовое управление Законодательного собрания и получил ответ, что в данном случае районная администрация неправильно трактует положения упомянутого закона.

— В чем причина неправильной трактовки?

— Во-первых, в законе вообще нет речи о тех землях, которые администрация Пермского района пытается изъять. Закон закрепляет уже существующие границы поселений Мостовского сельсовета — их общая площадь действительно составляет чуть более 500 га. Пашни, на которые претендует администрация, — это другие 500 га земли, за пределами деревень Мостовского сельсовета. То есть в данном случае этот закон вообще неприменим, да и чиновники администрации уведомили руководство хозяйства о намерении отнять землю за три месяца до его принятия. Налицо простое совпадение чисел, насколько оно случайное, судите сами.

Во-вторых, на основании этого закона «Об установлении административно-территориальных границ некоторых населенных пунктов Пермского района Пермской области» нельзя переводить земли сельхозназначения в иные категории земель и отнимать их у владельцев, использующих угодья на правах бессрочного пользования. Изъять, в том числе путем выкупа, угодья у землепользователя можно только на основании Земельного кодекса РФ и в исключительных случаях, например, при строительстве железной дороги или космодрома. Насколько я знаю, таких планов в Пермском районе пока нет.

Сложно понять, почему администрация заняла такую позицию по отношению к одному из немногих действующих сельхозпредприятий района. Налогоплательщиков во всем мире принято поддерживать. Если хозяйство в Мостовой лишится 500 га пашни, предприятие закроется. Это и волнует жителей больше всего. Руководству Пермского района стоило бы обратить внимание, что речь идет не только о земле и границах поселений, но и судьбе жителей района, избирателей, в интересах которых оно и должно действовать.

— Депутаты могли предусмотреть подобные случаи при принятии закона и что-то предпринять?

— В ходе разбирательства у меня сложилось ощущение, что администрация района неоднозначно понимает  само понятие «границы поселений». А ведь они устанавливаются на основании целого пакета градостроительных документов и должны однозначно определять хозяина земли — для того и принят закон. Был ли этот пакет документов представлен? Я не уверен, это вопрос к членам комитета по региональной политике, ведь депутаты голосовали, руководствуясь его оценкой. Сейчас, когда разбирательство перешло в судебную фазу, вносить поправки в закон было бы некорректно.

Это один из примеров того, как нормативные акты, принятые Законодательным собранием, на практике  приносят неожиданный эффект. Если начать разбираться, таких случаев может быть много. И мы должны сделать все, чтобы подобных казусов с будущими законами не случалось. Не хотелось бы, чтобы подобные проблемы возникли у других хозяйств Пермского края.

— Расскажите, пожалуйста, о своих личных планах. Нет желания участвовать в выборах в Госдуму?

— Они будут проходить по партийным спискам, а я ни в какую партию пока не вступил.

В прошлом году я некоторое время состоял в Российской партии жизни. Видел в региональном отделении большой демократический потенциал, на местном уровне это была настоящая партия, растущая «снизу». А вот опыт общения с московскими функционерами меня разочаровал — в большинстве своем это люди, которые с легкостью меняют свои политические убеждения. Хотя отрицательным свой «партийный» опыт я не считаю. За время  моего пребывания в Партии жизни численность ее регионального отделения увеличилась вдвое и составила более 3,5 тыс. человек. Я с уверенностью могу сказать, что большая часть из них пришла за мной и сейчас ни в какую вновь создаваемую партию вступать не спешит. Впрочем, судя по тем процессам, которые идут в «Справедливой России», возможно, я буду оказывать ей определенное содействие.

Не думаю, что характер моей работы в новом составе Законодательного собрания сильно изменится. Законопроекты, которые я вносил на рассмотрение, часто не находили поддержки в краевой администрации, но, как правило, находили поддержку у коллег. На мой взгляд, это говорит о том, что инициативы были хорошо проработаны и нужны избирателям. Поэтому я намерен продолжать работать в том же духе.

Что касается моей общественной деятельности, то сейчас идут консультации с руководством известной общероссийской организации о назначении меня руководителем ее регионального отделения. Думаю, в ближайшее время об этом станет известно.