Артём Омышев: Мне сказали: «Проще от тебя избавиться»
Бывший майор полиции говорит, что увольнение неугодных сотрудников через технологию информационных «сливов» поставлено в Перми на поток
В номере «Нового компаньона» от 27 сентября 2016 года был опубликован материал «Отставка по собственному нежеланию». В статье рассказывалась история бывшего старшего оперуполномоченного отдела экономической безопасности и противодействия коррупции (ОЭБиПК) Андрея Петрова (фамилия изменена), которого уволили из органов по надуманным, как он уверяет, основаниям. Главным аргументом за его увольнение, озвученным начальством, была заметка на ряде информационных сайтов, где Петрова фактически обвиняли в вымогательстве. И хотя доказательств этих обвинений по сей день нет, Петров в результате этого явно организованного «слива» лишился работы. После выхода статьи в редакцию позвонил другой экс-полицейский — майор Артём Омышев. Он рассказал свою историю, очень похожую на историю Петрова.
— Артём Владимирович, как долго вы служили в правоохранительных органах?
— С 1998 года. Работал сначала в уголовном розыске, затем замначальника ОЭБиПК по Кировскому району. В последнее время, вплоть до увольнения, которое произошло 25 сентября 2015 года, занимал должность старшего оперуполномоченного отдела уголовного розыска в отделе полиции №3 (Кировский район) УМВД России по городу Перми.
За весь период службы вплоть до лета прошлого года не имел никаких взысканий, нареканий. Наоборот, есть более 10 поощрений.
Есть раскрытые громкие преступления, например дело о налаженном в Перми подпольном производстве поддельной строительной монтажной пены под маркой Makroflex. Об этом был сюжет на телевидении. В общем, шёл нормальный рост по службе.
— Что случилось летом прошлого года?
— 9 июня 2015 года на сайте информагентства Ura.ru была опубликована статья под названием «Полицейскому сносят крышу». Если набить заголовок в поисковике, первым же результатом эта ссылка выходит и сейчас. В этой статье содержится информация о том, что в распоряжении агентства имеются документы о якобы совершённом мной мошенничестве.
Автор статьи Иван Субботин указывает, что я осуществлял покровительство руководства кооператива «Пирс» в лице Фании Фроловой и Оксаны Децик. Якобы «в качестве благодарности» за это покровительство я «записал» на имя своей матери Татьяны Омышевой квартиру, которая по договору с кооперативом принадлежала другому человеку. По утверждению автора статьи, никаких денег в кооператив я и моя семья не уплачивали, зато позднее выступили с требованием вернуть 2 млн руб., якобы внесённых за квартиру. При этом сайт ссылается на какие-то «имеющиеся в их распоряжении» документы, подтверждающие эти обстоятельства.
По утверждению автора, собранные материалы позволяют говорить о признаках мошенничества, совершённого организованной группой в особо крупном размере, — ст. 159 УК РФ, ч. 4.
— Как отреагировало ваше руководство на выход этой статьи?
— После опубликования статьи меня вызвали в ГУ МВД России по Пермскому краю к заместителю начальника полиции по оперативной работе. Он с порога, не выслушав никаких моих доводов относительно статьи, стал меня оскорблять, утверждая, что я «опозорил систему».
Я сказал ему о том, что вообще-то я и моя семья в этой истории с квартирой являемся пострадавшей стороной. Что есть все документы, которые подтверждают внесение денег. Что моей матери действительно продали квартиру, обременённую правами третьих лиц, и с 2011 года мы безуспешно пытаемся разрешить эту проблему, направляя жалобы во все инстанции — без ответа. А клевета в мой адрес со стороны сотрудников кооператива как раз является следствием того, что моя семья требует восстановления своих законных прав. При этом никто из сотрудников правоохранительных органов не пытается отстоять мои права — ни как гражданина, пострадавшего от противоправных действий со стороны продавцов недвижимости, ни как сотрудника полиции, в отношении которого распространяют ложные сведения.
На всё это замначальника полиции ответил мне фразой: «Проще от тебя избавиться, чем решать твои проблемы».
— Насколько известно, публикации в СМИ часто становятся предметом служебных проверок. Была ли проведена такая проверка в вашем случае?
— Да, 9 июля 2015 года начальником ГУ МВД России по Пермскому краю была назначена служебная проверка по факту этой публикации. А 10 августа старшим оперуполномоченным по особо важным делам оперативно-разыскной части службы безопасности ГУ МВД России по Пермскому краю по материалам этой проверки было вынесено заключение. Из этого заключения следовало, что с моей стороны «факт несоблюдения требований о предотвращении или об урегулировании конфликта интересов и неисполнения обязанностей, установленных в целях противодействия коррупции», установлен.
Это заключение служебной проверки и её материалы были направлены в следственный отдел СУ СК по Дзержинскому району Перми. Впоследствии этот отдел СУ СК вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
— Иными словами, следователи не нашли состава преступления?
— Нет, не нашли. На самом деле, вся эта история с квартирой — «с бородой». Как я уже говорил, я начал жаловаться на руководство кооператива ещё в 2011 году, когда выяснил, что проданная нам недвижимость обременена правами третьих лиц. Тогда же в отношении меня со стороны бывшего, а затем и нынешнего руководства кооператива начались кляузы. По их жалобам в 2011 году проводила проверку прокуратура — и не нашла в моих действиях ничего предосудительного. Затем в 2014 году те же обстоятельства проверяла ФСБ, материалы проверки передавала в тот же самый отдел СУ СК по Дзержинскому району с тем же результатом — нарушений с моей стороны не обнаружено.
Что же касается этой, третьей по счёту, проверки, то я чётко вижу, что она была проведена предвзято. Проверяющие почему-то пришли к выводу, что у нашей семьи не было денег на приобретение этой квартиры. Хотя есть все документы о том, что средства на покупку квартиры в ЖПК «Пирс» на ул. Каляева, 11/1—80 были получены от реализации по договору цессии другой квартиры, принадлежащей моему отцу. И я, и мои родители указывали в объяснениях, что участие в долевом строительстве и дальнейшую переуступку права требования на эту квартиру может подтвердить руководство ООО «МЖК-Строй», которое строило дом, где купил квартиру отец. Мои родители предоставили квитанции о внесении паевых взносов, банковские выписки, договор цессии — в общем, все документы, подтверждающие «чистоту» сделки с нашей стороны.
Однако ничего этого не было учтено в служебной проверке. Сотрудница ОСБ, проводившая проверку, просто закрыла глаза на наличие этих документов, половина из которых является документами строгой отчётности — подделать их фактически нереально. Факт наличия этих документов просто не был отражён в заключении. Не удивлюсь, если их вообще там нет, поскольку без объяснения причин мне отказали в праве на ознакомление с материалами проверки. На мой взгляд, это свидетельствует о предвзятости или выполнении указаний «сверху».
Кроме того, как я и говорил, по обстоятельствам приобретения этой квартиры уже были проверки и имеются постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенные следователями СК в 2011 и 2014 годах. Никаких новых обстоятельств с тех пор не возникло, и проверяющим это было прекрасно известно. Несмотря на это, они умышленно не запросили и не изучили эти материалы. Я думаю, это говорит о том, что ещё до начала проверки было решение: вынести предвзятое заключение, избавившись от меня как «коррупционера» и повысив тем самым себе показатели работы.
— Получается, СК к моменту злополучной публикации уже дважды признавал вас невиновным. Тем не менее на сайте Ura.ru появляются совершенно иные сведения. Изучали ли проверяющие эту публикацию? Выясняли ли, кто вопреки закону отдал в распоряжение СМИ результаты служебной проверки, почему в публикации были недостоверные сведения?
— Нет. В том-то и дело, что проверяющие сделали свои абсурдные выводы исходя только из напечатанной статьи. Они не опрашивали лиц, которые могут её опровергнуть (руководство ЖПК «Пирс», руководство «МЖК-Строй»). Не был опрошен автор статьи, руководство агентства, не устанавливался источник информации, что необходимо для проведения объективной проверки.
Действительно, в статье было указано на наличие некоего «источника в силовых структурах», который сообщает информацию о проведении оперативно-разыскных мероприятий, хотя разглашение такой информации противоречит закону. Но на это проверяющие тоже не обращают никакого внимания.
— Что сделали, в свою очередь, вы, чтобы, во-первых, разобраться с «квартирным вопросом», а во-вторых, привлечь к ответственности СМИ, которое распространило в отношении вас ложные, по вашему утверждению, сведения?
— По фактам, указанным в служебной проверке, я подал три заявления. Первое — о привлечении к уголовной ответственности руководства кооператива «Пирс» по обстоятельствам продажи моей маме квартиры, обременённой правами третьих лиц. Второе — о привлечении к уголовной ответственности лица, опубликовавшего ложные сведения в СМИ. Эти два заявления я подал летом прошлого года. И нынешней весной подал третье — о привлечении к ответственности дольщиков ЖПК «Пирс», распространяющих в отношении меня клевету.
После моего обращения с этими заявлениями система МВД показала себя во всей красе. Все три материала проверки по моим заявлениям «заволокичены» — мне как опытному сотруднику это абсолютно ясно. На самом деле никакой проверки не проводится. Заинтересованных лиц не опрашивают, выносят «формальные» постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, искусственно затягивают сроки проведения проверки, ссылаясь на «непредоставление информации по направленным запросам» и т. д.
Наиболее показателен здесь материал проверки по квартире. Несмотря на наличие явных оснований для возбуждения уголовного дела в отношении руководства ЖПК «Пирс» по факту продажи моей маме квартиры, обременённой правами третьих лиц, следователь по неясным причинам уголовное дело не возбуждает. Ещё до заключения с нами договора руководство ЖПК «Пирс» знало о притязании на неё другого человека — это обстоятельство установлено судом. В материалах гражданского дела имеются все необходимые доказательства: руководство ЖПК «Пирс» летом 2007 года обращается в суд с иском об оспаривании договора цессии, заключённого с данным лицом, а осенью этого же года (когда их иск судом ещё не рассмотрен) заключает договор с нами, не сообщив о наличии такого спора.
Как говорится, доказательства налицо. Но следователь почему-то верит словам Фании Фроловой, утверждающей, что ей ничего не было известно о притязании на квартиру другого лица, хотя иск в суд был подан именно Фроловой!
По двум другим моим заявлениям ничего нет вообще: полицейский, проводивший проверку, не удосужился даже меня опросить, не говоря уже об установлении виновных и привлечении их к ответственности.
Вместо того чтобы защитить меня от клеветы и восстановить мои права, руководитель ОП №3 (Кировский район) УМВД России по городу Перми неоднократно заставлял меня написать рапорт об увольнении по собственному желанию, мотивируя тем, что в ином случае я буду уволен «по отрицательным мотивам». При этом они ссылались на то, что руководством ГУ МВД России по Пермскому краю якобы поставлена задача принять меры к моему увольнению.
То есть я оказался перед выбором: уходить либо по собственному желанию, либо в связи с утратой доверия. Я написал заявление «по собственному» — во избежание конфликтных ситуаций с руководством ГУ МВД России по Пермскому краю и под давлением со стороны сотрудников отдела собственной безопасности (ОСБ).
При этом в связи с нарушением моих прав я много раз обращался в ГУ МВД России по Пермскому краю, в ОП №3 УМВД России по городу Перми, МВД России, прокуратуру, но всегда получал «отписки». В этих «отписках» указано лишь, что нарушений закона в действиях сотрудников полиции не установлено, но никаких мотивированных обоснований этому утверждению не даётся. Видимо, мотивировать нечем.
То есть в ГУ МВД России по Пермскому краю не усмотрели каких-либо нарушений при проведении проверки, несмотря на указанные мною факты. В принципе, я понимаю почему. Ведь в случае признания своей вины и нарушений при проведении служебной проверки наказание должны понести не только лица, её проводившие, но и лица, её утвердившие, — в данном случае сам начальник ГУ МВД по Пермскому краю.
Понимаю я также, почему так упорно «волокитят» мои заявления. Ведь если принять решение о возбуждении уголовного дела по ним, то есть по фактам мошенничества с квартирой и клевете в отношении моей семьи, это будет являться подтверждением незаконности выводов служебной проверки и халатности лиц, причастных к её проведению.
— Почему вы не отказались писать заявление «по собственному», если ни в чём не виноваты?
— Система устроена так, что неугодных в любом случае можно «выдавить». Та же самая формулировка «в связи с утратой доверия» — очень широкая, её можно трактовать как угодно. В данном случае — преподнести её так: «У работодателя имелись основания считать, что я утратил доверие в связи с публикацией компрометирующих материалов». Удивительно: система МВД (по крайней мере, в Пермском крае) ни разу не вступилась за своего сотрудника в подобной ситуации. Вместо того чтобы заниматься отстаиванием его интересов, им удобнее «умыть руки», заявив, что сотрудник уже уволен, — и все счастливы.
Я хорошо знаю, как легко могут быть изготовлены порочащие документы в отношении абсолютно любого сотрудника. Сидит в ОСБ человек, ему надо отчитаться о проделанной работе, а реальной работы нет. Вот он буквально «из головы» пишет, что поступила информация о том, что условный майор Икс, допустим, «крышует» наркоторговцев. Пишет, что проведена проверка, информация не подтвердилась, но работа-то как бы проведена, документ об этом есть. Однако запись о том, что на конкретного майора Икс была информация о «крышевании» наркобизнеса, уже есть. И в случае чего она появится на столе у «генералов».
Я знаком с героем вашей предыдущей публикации Андреем. Он пришёл в ОЭБиПК по Кировскому району после моего ухода оттуда, фактически на моё место. Его история схожа с моей. Знаю и другие подобные истории, когда система «выдавливает» честных сотрудников ради «палок», отчётности или потому, что они по неведению помешали криминальному бизнесу, который «крышует» кто-то из большого начальства. Я, конечно, высказываю сейчас исключительно свои личные предположения, но ведь долгая работа такого мощного подпольного производства поддельной пены Makroflex, которое мы прикрыли, не могла быть незамеченной. Значит, кто-то и почему-то на это производство закрывал глаза — и лишним будет объяснять, кто и почему...
Всё это — последствия существования нашей знаменитой «палочной» системы, когда отчёт иногда становится важнее реальной работы и реальных обстоятельств. Системы, в которой «рука руку моет». А то, что жертвами этой системы становятся ни в чём не повинные люди, добросовестные сотрудники, никого не интересует. Мне же сказали: «Проще от тебя избавиться, чем разбираться». По крайней мере, честно, так оно и есть.
Но в результате я остался без работы, без средств к существованию, с тремя малолетними детьми на иждивении. И я очень хочу, чтобы виновные в халатном и предвзятом отношении к проведению таких вот «проверок» и организовавшие эту публикацию в СМИ понесли за это ответственность.
P. S. 5 октября состоялось судебное заседание по иску бывшего майора Андрея Петрова о незаконном увольнении. Ответчиком выступает ГУ МВД по Пермскому краю. Судебное разбирательство по этому делу было закрытым.
Как рассказал истец, ответчик не представил в судебное заседание материалы служебной проверки, на основании которых и был уволен майор Петров. Представитель ответчика в суд не явился, сославшись на занятость, и просил отложить слушание. Истцу судом было предложено ознакомиться с материалами проверки 30 октября — то есть всего за день до следующего слушания, которое назначено на 12 часов 31 октября.
В тот же день по уголовному делу в отношении Андрея Петрова возобновились следственные действия, а именно очная ставка с заявителем, который обвинял майора в вымогательстве.
Как рассказал Петров, в ходе очной ставки заявитель не смог объяснить, как именно Петров нарушил его права и интересы. Также заявитель признался, что на встречу с Петровым, где тот якобы «вымогал» деньги, он ходил после инструктажа в ОСБ: накануне встречи сотрудники ОСБ ему под расписку выдали диктофон с инструкциями, как он должен разговаривать, чтобы спровоцировать майора на совершение какого-либо преступления.
«После окончания очной ставки, уже на улице, заявитель сказал, что в отношении меня формируется ещё один эпизод с помощью фальсификации. А именно — фальшивых показаний известного в определённых кругах человека по кличке Норик. Таким образом, при отсутствии доказательств в отношении меня по двум эпизодам пытаются сфальсифицировать третий — для поддержания видимости объективности моего увольнения», — рассказал «Новому компаньону» уволенный майор.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.