Анастасия Кожевникова

Анастасия Кожевникова

корреспондент

Человек про слова

Разговор с Линор Горалик о значении структурных единиц языка в её жизни

Поделиться

Все ипостаси Линор Горалик трудно перечислить. В прошлом программист, а ныне писатель, теоретик и историк моды, художник, создатель украшений. Не так давно Линор приезжала в Пермь, чтобы представить выставку иллюстраций для детской книги «Мартин не плачет», прочитать лекцию о мужской рубашке как эротическом элементе женского гардероба и свои стихи из книги «Так это был гудочек», от которых язык прилипает к нёбу и хочется долго молчать. В июне Горалик была избрана стипендиатом Фонда Иосифа Бродского в номинации «Поэзия», попечительский совет которого одобрил сам Бродский незадолго до своей смерти.

Линор Горалик

Линор Горалик
  Константин Долгановский

— Вы говорили, что отстраняетесь от своих стихов во время чтения. Не попадает ли в такую же ситуацию слушатель, не успевая воспроизводить в голове образы?

— Мне кажется, что чтение стихов глазами и восприятие стихов на слух — два совершенно разных процесса, в идеале — взаимодополняющих. Я не могу, конечно, судить о том, как это устроено у других, но для меня «только послушать» чьи-то тексты всегда недостаточно.

— Вы причисляете себя к категории людей, для которых расширение своего опыта посредством слов оказывается самым эффективным. Почему так?

— Я человек про слова. У этого есть и плюсы (слова очень много значат для меня), и минусы (слова очень много значат для меня). Опыт, который не вербализован, для меня не усвоен; пока я хотя бы мысленно не превращу его в слова, он просто тревожащая меня каша впечатлений. И наоборот: моё воображение требует слов, для меня «вообразить» — значит «описать». Иногда мне очень жалко, что это так устроено, но уж как есть.

Линор Горалик

  Константин Долгановский

— То, что вы пишете, как-то однажды обозначили «письмом на грани», грани взрослого и детского в том числе. Как держите баланс?

— Мне как читателю всегда казалось, что хорошие книги не бывают сугубо детскими, то есть такими, которые неинтересны взрослому человеку. И наоборот: я не очень верю во «взрослые» книги — нет никакой единой массы детей, есть разные люди разного возраста, какие-то книги подходят одному, какие-то другому. Поэтому создавать книгу, которая считается детской (то есть воображать её основным, но не единственным читателем определённый тип ребёнка), — это просто играть в другую жанровую игру и надеяться, что жанр, в свою очередь, немножко подыграет тебе. Я достаточно часто слышу, что мои тексты, которые я маркирую как детские, недостаточно детские. Это просто значит, что у нас с человеком разные представления о «детской книге», ничего страшного.

— Ваша книга «Мартин не плачет» учит читать в том смысле, что там есть подчёркивания слов, пометки, записки и т. д. Такой пример, как читать от автора. Может быть, у вас есть идеи о том, как нужно учить людей читать, преподавать литературу?

— Я довольно часто веду всякие детские занятия, связанные с чтением, и всякий раз мечтаю вот о чём: во-первых, чтобы ребёнок освободился от адского благоговения перед печатным словом и Великими Писателями, а во-вторых — чтобы он поверил, что читать можно для удовольствия. Не чтобы быть Культурным Человеком, не чтобы Уровень Развития и прочее разное, а чтобы твоя собственная жизнь становилась ярче и больше (если тебе, конечно, этого хочется, а если не хочется — ну и бог с ним, совершенно не обязан).

Что же до Великих Писателей и прочего поклонения канону, всегда хочется сказать ребёнку, что, когда про кого-то говорят «великий писатель/художник/композитор», лично мне кажется правильным сделать ровно три вещи: 1) попросить объяснить, почему этот писатель «великий». Никто не обязан принимать чужое мнение о книгах и вообще о культуре на веру; 2) попробовать этого писателя читать: если стольким людям он важен и нравится, вдруг он понравится и мне; 3) запомнить, что многим этот писатель важен, и относиться к их мнению с уважением — даже если оно в конце концов разойдётся с вашим.

мартин не плачет

  Константин Долгановский

— Насколько роль учителя для вас важна? Вы ведь ведёте курс в ВШЭ.

— В «Вышке» и РГГУ я преподаю вещи, далёкие от литературы, мои курсы связаны с теорией костюма. Важное для меня ощущение — увидеть, что удалось дать человеку какой-то новый инструментарий для взаимодействия с реальностью, будь то исследовательская деятельность или просто частная жизнь. Иногда такое ощущение возникает, и это стоит любых усилий.

— Что сейчас происходит с комиксами про Зайца ПЦ и его воображаемых друзей?

— Эти комиксы живут на моём сайте linorgoralik.com, как жили всегда. Заяц перестал выходить регулярными выпусками (в разные периоды он появлялся на «Букнике», colta.ru, lenta.ru, сайте проекта «Сноб» и т. д.), но я с удовольствием делаю примерно один выпуск в месяц — когда идея возникает сама и просится стать картинкой. Не могу сказать, когда это происходит. Просто включается механизм — и всё. В этом смысле я, как любой художник, ничего не трогаю — всё работает само, эти механизмы у меня не очень интересно устроены.

мартин не плачет

  Константин Долгановский

— Насколько вам важна эта часть жизни?

— Ровно настолько, насколько и тексты.

— У вас есть любимая книга из собственных?

— «Любимая» — не уверена, но есть, наверное, книга, которая мне самой важнее всего, это «Устное народное творчество обитателей сектора М1». Как для всякого верующего человека, для меня высказывания, связанные с верой, имеют очень большой вес. Эта книга целиком про веру и поэтому, наверное, значит больше, чем многие другие.

— Говоря о читательских ожиданиях от литературы, вы упомянули о своём ожидании удивляться от прочитанного. Что удивило вас последним?

— Я почти не читаю прозу, моё главное чтение — поэзия и non-fiction. Например, последняя поэма Алекса Авербуха произвела на меня сильнейшее впечатление. Другим важным чтением из совершенно иной области оказалась монография Fashion on the Ration о специфике костюма в Великобритании времён Второй мировой войны. Может казаться, что это далёкие друг от друга тексты (по крайней мере жанрово, тематически они очень близки некоторым образом). Но на самом деле меня, как обычно, интересует более или менее только одна тема — повседневное выживание, повседневная жизнь души вне зависимости от того, что окружающий мир делает с доставшимся ей телом.

Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.

Поделиться