Евгений РОЙЗМАН: КАЖДЫЙ НАРКОТОРГОВЕЦ - ЭТО СМАЧНЫЙ ПЛЕВОК В ЛИЦО НАШЕЙ ВЛАСТИ

Я знал поэта Евгения Ройзмана. Теперь передо мной сидел депутат Госдумы, член комитета по безопасности, разработавший законопроект о пожизненном заключении для наркоторговцев, глава попечительского совета екатеринбургского фонда «Город без наркотиков». То и дело звонил его мобильник. Евгений кратко отвечал, давал по ходу нашего разговора какие-то распоряжения, говорил помощнику: «Черкни Дементьеву и Яковлеву в Госнаркоконтроль: «Поздравляю вас и ваших сотрудников с блестяще проведенной операцией! Желаю дальнейших успехов». Тут же пояснял: «Они изъяли килограммов 280 героина у таджиков».

С Ройзманом мы познакомились в Бийске. В 1989 году на Алтае проходил первый Всесоюзный фестиваль поэтических искусств «Цветущий посох». Съезжались подпольные поэты со всей страны. Ройзман производил впечатление: высокий, красивый, плечистый. Помню его строки: «В Империи развал. Шумят рабы…» Потом это стихотворение было опубликовано в «Детях стронция» - литературном приложении к газете «Молодая гвардия».

Тогда в Бийске приключилась занимательная раскадровка путей: я получил Гран-при и звание «Махатма российских поэтов». Ройзману не хватило одного голоса жюри. А если бы хватило? Представляете: «Махатмой» был бы он, а я бы ушел в депутаты Госдумы? Могло быть и так.

Только что вышла книга Евгения Ройзмана, называющаяся «Город без наркотиков». В ней - мучительное и мужественное переплетение множественных судеб - ментовских, наркоманских, барыжных, русских, таджикских, цыганских и личной ответственности и судьбы. «Побледневший Дюша, глядя прямо в камеру, сказал: «Мы объявляем войну наркоторговцам…» и добавил: «Мы - это жители города», и назвал священников православной церкви, «уралмашевцев», известных спортсменов и нас всех».

И дальше - цитата из книги: «Когда прозвучали «уралмашевские» фамилии, менты обрадовались, бросились во все СМИ и уверенно обозначили: «Это «Уралмаш». Бандиты вздумали с наркотиками бороться», и несколько лет носились с этой темой, как с писаной торбой. В результате оказали «Уралмашу» неоценимую услугу - теперь вся страна знает, что «Уралмаш» борется с наркотиками. А фонду «Город без наркотиков» оказали еще более ценную услугу - помогли создать грозное имя. Теперь наркоторговцы по всей России уверены, что за фондом стоит «Уралмаш».

Я показываю Евгению сохраненное мной давнее приглашение на фестиваль. Оно испещрено автографами и пожеланиями его участников. В самом низу - роспись: «Не перейдем на прозу. Е. Ройзман. Свердловск».

- Женя, твоя фраза мне очень долгое время не давала покоя. Видимо, уже тогда в тебе что-то сопротивлялось прозе жизни? А что заставило на нее «перейти»?

- Юра, я не ожидал тебя увидеть. У тебя совсем другой подход. Серьезный вопрос-то. Я могу сейчас упереться и сказать: «Никто никуда не перешел. Все нормально». Я стихи-то окончательно перестал писать, когда мы затеяли фонд «Город без наркотиков». Это был 1999 год. Тогда со стихами просто обрубило. Процесс же написания стихов, он такой: ходишь - и у тебя что-то в голове крутится. А тут совсем другое в голове…

Фактически все шаги, которые я совершил, были вынужденными. Я просто однажды проснулся и увидел: все, катастрофа! Наркодельцы душат город. И мы стали придумывать, что да как. С Думой - тоже. Просто путей уже не оставили - надо было идти. Началось давление такое, что, если бы я не сумел войти в Госдуму, катком бы проехались по мне и по фонду.

- Но ты сожалеешь, что перестал писать?

- Конечно. Писать-то охота. Потому что, пожалуй, это самое серьезное дело в жизни - писание стихов!

- Во! Это сказал депутат Госдумы! Тогда расскажи о том, как в одном из реабилитационных центров бывшему вашему выпускнику Алексею Зайцеву пришла идея, чтобы токсикоманы учили стихи?

- Был парень - сирота. Дома - притон. Там собирались все местные наркоманы. Леха сам был наркоман. И с этим никто ничего не мог поделать. Вся местная милиция с ним боролась. Только они там всех расшугают - наркоманы снова у Лехи. И мы однажды туда приехали и взяли его за шиворот, всем там по-человечески напинали, двери заварили по периметру, а Зайцева увезли к себе. На этом притон закончился. На решение проблемы ушло ровно полчаса. Леха с тех пор не колется. Он остался в реабилитационном центре. В 1999 году Зайцев был у нас самым маленьким. На вид - лет 14, хотя тогда ему было 17. А потом привезли Васю…

- А Вася - это кто?

- Васе было 10 лет. Когда его доставили в центр, Заяц стал у него старшим. В школу водил. Врачи-наркологи говорили, что если у маленьких токсикоманов была «отключка» (это на их языке долговременная потеря сознания), то у них потом не восстанавливается память. Токсикоманы ходят в школу и ничего не запоминают. И Леха ничего больше не придумал - начал с ними учить стихи! И у них потихонечку восстанавливалась память. Вася у нас стихи рассказывал на всех утренниках…

- Все-таки смотри: какое действие слова, рифм, ритмизованной речи!

- Да! Вот нашли им практическое приложение.

- Так что, Женя, возвращайся к стихам: глядишь, и память восстановишь, как Вася. А если серьезно, то для меня ты на сегодня - один из значительных людей в России, которые напрямую связаны с реальной борьбой с наркоманами и наркоторговцами… Кстати, я недавно прочитал в интернете, что тебя Госнаркоконтроль наградил медалью. Поздравляю! Это действительно заслуженно.

- И я тебя поздравляю с орденом Велимира «Крест поэта»! Читал…

- Видишь, мы через 17 лет, как не виделись, обменялись взаимными поздравлениями. Но если через Леху Зайцева и Васю, изъясняющегося стихами на утренниках, возвращаться от «Креста поэта» к борьбе с наркотиками, то скажи: почему УБОП разгромил ваш реабилитационный центр? Вот сейчас ты - признанный и награжденный. Признанный, в том числе, милицией.

- С порядочными-то ментами у меня никогда проблем не было… А в женском реабилитационном центре на Шарташ-озере сложилась следующая ситуация. Приехали «убоповцы», наши, свердловские - там в купленном нами доме 40 девчонок было со всей страны. Нормальные девки, веселые. «Убоповцы»: «Девчонки, чего вы здесь сидите?! День города! Давайте - по домам! Только заявление напишите на фонд». «Убоповцам» говорят: «Вы что делаете - они же колоться начнут!» В ответ: «А колоться или не колоться - личное дело каждого». И все. На нас 20 заявлений было написано. 20 девчонок уехали, а 20 остались. Там наркоманки делились половина наполовину. Одна часть, которая в центре уже давно была, у них в головах все уже успокоилось. А другая - прибывшие только что. Им колоться надо… В большинстве своем - проститутки. Кого-то из увезенных уже в живых нет, кто-то сидит, кто-то проституцией занимается.

Ты знаешь, мне в ментовскую душу вникать не хочется. Что сделали, то сделали. Бог им судья.

- Ты можешь немного рассказать о методе лечения?

- По сути, там нет особого метода! На самом деле, в организме заложены достаточно серьезные защитные силы. И пока человек находится под воздействием наркотика, у него голова не включается. Через какое-то время он начинает соображать, и вот тогда - задача сделать паузу. Чем пауза больше, тем выше шансы. У нас же нет такого, как у наркологов: мол, мы работаем только тогда, когда есть желание самого пациента. Нет, мы работаем, когда родители привезли в багажнике своего ребенка. Мы его выкинем, что ли? Если его оставить без присмотра, он будет брать заложников, кончать жизнь самоубийством. Поэтому его пристегивают наручниками. Он отлеживается. Несколько раз в день отстегивают - в туалет да поесть. И - достаточно жесткие первые недели: хлеб, вода, лук, чеснок. У человека через несколько дней появляется желание не уколоться, а поесть.

Мы с врачами разговаривали. Они пояснили, что детоксикация гораздо легче проходит на голодный желудок. Через четыре недели отстегнули, и на общих основаниях человек обустраивает быт, потому что в центр попадают и такие люди, которые колоться начали в 12 лет, а у нас оказались в 25, и тяжелее шприца ничего в руках не держали.

- Сегодня можно сказать, что через ваш центр прошло столько-то людей и у такого-то количества сложились нормально судьбы?

- У большинства! Статистику невозможно просчитать. Из тех, кто пробыл год, я думаю, процентов у 80-ти все нормально. А тех, кого родители позабирали, там не просчитать. Были и такие: попадут, три дня пробудут, потом их родители заберут, они про наркотики после этого думать не могут.

С 1999 года через нас прошли порядка 6 тыс. человек.

- В чем коварство правительственного постановления за №231?

- Ухудшение наркоситуации профессионалы связывают именно с постановлением №231: 6 мая 2004 года Михаил Фрадков подписал постановление Правительства РФ «О средних и разовых дозах». Этим постановлением фактически было легализовано употребление наркотиков в России. Результатом явилось обвальное увеличение смертности от употребления наркотиков по всей стране.

К тому же в 2005 году Россия отвела своих пограничников с таджико-афганской границы. Поток наркотиков в Россию из Афганистана увеличился в разы. Всем официальным лицам известно: практически весь героин завозится к нам гражданами Таджикистана и с территории Таджикистана. Москва, Домодедовская таможня - первые «воздушные ворота» страны - дает 98% героина. Екатеринбург, Кольцовская таможня - до 96%, причем только с двух рейсов - из Душанбе и Худжанта. Как заявил министр обороны Сергей Иванов, наркотики становятся угрозой национальной безопасности России.

После принятия постановления одновременно в стране поднялась волна уличной преступности. Любой опер, работающий «на земле», знает, что практически вся уличная преступность сегодня - наркоманская. И на этом фоне «доброе» правительство открывает для граждан Таджикистана, главных поставщиков наркотиков в нашу страну, упрощенный въезд на территорию России! Что тут скажешь? По оценкам экспертов, только в 2003 году от употребления наркотиков в России погибли 70 тыс. человек. В 2004 году, согласно данным, приведенным спикером Совета Федерации Сергеем Мироновым, - более 100 тыс.! Для сравнения: с начала 1990-х годов действия террористов унесли жизни немногим более 2,5 тыс. наших сограждан.

Если на одну чашу весов положить геополитику, а на другую - сотни и сотни тысяч смертей, сломанных судеб, загубленных душ, что перетянет?

- В России любят произносить: «Преступность не имеет национальности». А как ты считаешь?

- Что значит - «не имеет национальности», если весь героин к нам поступает из Таджикистана?! Мы же в этом случае не говорим про армян или грузин.

- А цыгане?

- Цыганская наркоторговля отличается тем, что здесь задействованы целые кланы, семьи, иногда - по обе стороны границы. Причем у цыган же все на виду. Они на деньги от продажи наркотиков начали строить типовые особняки из красного кирпича. И эти особняки покрывают Россию от Калининграда до Владивостока. Один из распространенных «цыганских методов» уличной продажи наркотиков - из детской коляски. Стоимость одной героиновой «фитюли» в 0,1 грамма равна стоимости 33-х тех самых красных кирпичей. В месяц семья цыган-наркоторговцев продает минимум 1,5 кг героина. Посчитай сам, сколько это будет в кирпичах. Стоит посмотреть на цыганский дворец и, наконец, ужаснуться - из чего на самом деле он построен?! На человеческих костях, на вырванных с мясом материнских сережках…

Каждый наркоторговец - вызов нашей власти, смачный плевок ей в лицо. В Екатеринбурге удалось создать прецедент сноса цыганских особняков. Радовался весь город!

- Говорят, что Евгений Ройзман - «самый любимый их человек»?

- Они в Госдуму ходят на меня жаловаться. Они жили у нас в городе - никто локтями их толкать не собирался. В России же к цыганам вообще всегда нормально относились.

- Особенно - поэты. От Пушкина до Блока.

- Ну, конечно. Пока цыгане не начали торговать наркотиками.

- И тут объявился Ройзман…

- У меня тоже с ними были нормальные отношения… Но в Екатеринбурге просто-напросто завалили наркотиками шесть цыганских поселков. В каждом доме торгуют - это куда годно?! Однако есть один подвох. Если родительский телевизор стоит 15 тыс. руб., то цыгане за него дают наркоманам максимум 2-3 грамма. Никому не просчитать, по каким расценкам уходит родительское золото, вытащенные из машин панельки от магнитол, сами машины. Скажем, наркоторговец Одинцов (Рыба) за угнанную «десятку» давал наркоманам 50 граммов героина.

- Женя, когда-то некоторые люди, в том числе наши общие знакомые, называли тебя экстремистом…

- Ты не помнишь, что про меня в журнале «Юность» написали? Когда там, с твоей подачи, опубликовали стихи Владислава Дрожащих, Юры Асланьяна, Виталия Кальпиди… Написали, что моя родственница - Фани Каплан и что я еще какого-то мента шмякнул так, что у него кокарда отвалилась!..

- Да, автором этих строк был сидящий перед тобой человек.

- Это, конечно, правда…

- Но ты же сам мне говорил про Фани Каплан!

- Но она действительно - родственница.

- Так кто вы тогда, Евгений Вадимович?

- Я - независимый депутат. У меня подход очень простой. Я считаю, что политических партий сменится хренова куча. Президентов - вообще непонятно сколько. Названий и брэндов - и того больше. А страна, она как была, так и будет. И мне в этой стране жить. И детям моим. Я тут родился и никуда отсюда уезжать не собираюсь.

Вот ты - какой политической ориентации?

- Извини за двусмысленный оттенок, но я - такой же ориентации! Нормальной.

Но если говорить о тебе, ты - человек действительно героический. И то, что ты не забываешь культуру, то, что делаешь с музеями, - выше всяких похвал! Ты создал единственный в России частный музей Невьянской иконы, построил «Музей замечательных художников». Я уж не говорю про уникальный опыт фонда «Город без наркотиков». И, если речь зашла о политической ориентации, ведь это и называется патриотизмом?

- Ну да. Это любовь и уважение к Родине.

- Точно так же и я считаю. Но почему-то у нас в России, как только слово «патриотизм» услышат, так сразу - ушки на макушке: «Не попахивает ли национализмом или фашизмом?» Ты сам-то какой-то водораздел проводишь между этими понятиями?

- Сейчас общество «накачивают». Потому что слово «фашизм» для любого русского человека, особенно выросшего в Советском Союзе, заведомо негативно. И под это слово подгоняют все неудобные действующей власти явления. На этих понятиях спекулирует власть. Спекулируют все партии. И очень сложно говорить о патриотизме и быть объективно понятым. С этим я столкнулся сам.

Поселок Широкая Речка. Там живут мои товарищи. Ни с того ни с сего глава поселка на какой-то заброшенной базе поселил 70 таджиков. Я этих таджиков туда не приглашал. Жители не приглашали. Но главе администрации чего-то там надо строить. Если б эти таджики прокладывали дорогу на Широкую Речку, это было бы нормально. Но они начали торговать там наркотиками, и на Широкой Речке пацаны стали колоться. А там вообще ни одного наркомана не было! Идет Люба Гришенкова, жена нашего товарища, красавица. Ей надо пройти 300 метров от матери домой - ее муж ждал. И вдруг выскочили из кустов трое таджиков, затащили, попытались изнасиловать, изрезали ножом все руки - она хваталась за лезвие, но ей повезло - они были наркоманы, они ее изнасиловать не сумели, она стала бороться, орать, выскочила вся в крови, полуголая. Собрались мужики. Привели ОМОН, нашли этих таджиков. Задержали. И мы договорились, что соберемся на Широкой Речке. Это что за шутки - наших женщин начинают какие-то приезжие вонючие псы насиловать! А я уже в то время был депутатом. Мы приехали на Широкую Речку. Я не знаю, сколько там собралось народу, но мы написали обращение с мэру города и губернатору. Так там в течение получаса 3,5 тыс. подписей собрали! Под тем и под другим письмом.

Ты знаешь, как СМИ это подали? Националистический, фашистский митинг на Широкой Речке! Или: «Город без наркотиков» - экстремистская организация!»

Вот я тебе рассказал о конкретной ситуации. И мне здесь можно любые ярлыки вешать! Я за чужих-то женщин лезу, а за своих тем более.

А нам говорят: «Русские что, не насилуют?» Отвечаю: «Знаете, когда русские начнут в Таджикистане насиловать, вы им головы отрезайте - и будете правы! А то, что здесь насилуют, да, здесь своих мерзавцев выше головы, но нам приезжие мерзавцы на фиг не нужны!» Фонд участвовал во многих акциях. У нас из 1800 задержанных - 200 таджиков, в основном с большими весами героина, 217 - цыган и 100 азербайджанцев, остальные - свои.

Надо понимать, что идет война, и эти все - оккупанты, и спрос с них - как с оккупантов. А когда торгуют свои, они - предатели, и спрос с них - гораздо жестче, как с предателей.

Но когда я начинаю об этом вслух говорить, обязательно находятся какие-нибудь очарованные правозащитники, которые размахивают лозунгами «У преступности нет национальности!» Они - не профессионалы. Они хотят быть добрыми за чужой счет. А я - профессионал. И я говорю, что весь героин поступает из Таджикистана. А в Екатеринбурге - самая тяжелая ситуация, потому что 10-13 рейсов из Таджикистана в неделю и здесь самая большая таджикская диаспора.

Везде, где есть таджикские диаспоры, идет торговля наркотиками. Это знают все профессионалы, но многие боятся об этом вслух говорить. А я буду говорить - я же депутат, а не дипломат.

Вообще само понятие «фашизм» отставим в сторону. Поговорим о националистических настроениях. Националистические настроения начинаются тогда, когда коренные народы, основные нации чувствуют себя угнетенными, обманутыми, обиженными.

- Мы сейчас пришли к тому, что это - естественно, это - здоровая реакция. Так?

- Это совершенно понятная и естественная реакция, потому что все видят, что коренное население замещается приезжими. Причем приезжие продолжают топтать местное население. Это, может, в Москве не ощущается, а в регионах чувствуется. И поэтому здесь никому рот не заткнешь.

Если мы живем в демократической стране, давайте выслушивать всех. Мы тоже против фашизма. Но я вижу, как древняя настоящая культура просто стирается с лица Земли. И приходят люди, которым пофиг эта культура. И когда мне говорят, что для России, теряющей население, необходим поток мигрантов, я в это не верю. Он, возможно, необходим какому-то очень узкому кругу людей - особенно тем, которые строят элитное жилье. Но почему-то жилье для бедных эти таджики здесь не строят.

Писатель Михаил Веллер правильно сказал: «Мигрант строит дома, но разрушает страну!»

- Сейчас ты в этих словах солидаризируешься с тем, что проповедует партия «Родина» и гонимый ныне Дмитрий Рогозин.

- На самом деле все согласны, что у нас неразумная миграционная политика. Мы этих людей не можем ассимилировать. Они сбиваются в мощные анклавы.

Кто в последнее время наблюдал закрытые таджикские сходки, когда приезжают бородатые баи на дорогущих машинах, когда этих баев никто раньше в лицо не видел, но они явно управляют толпой, поверь, это зрелище не для слабонервных. А что произошло во Франции? Вот пример либерального идиотизма! Ты знаешь, о чем писали французские газеты? Что мы сами были не правы - надо было этих мигрантов в задницу целовать, мы их мало целовали, и поэтому они оказались такими агрессивными…

А я считаю, что должно быть национальное достоинство, направленное на сохранение традиционных культурных ценностей. Я скажу как историк: миграция считается нормальной до тех пор, пока она незаметна местному населению.

- Что делают депутаты Госдумы, чтобы, если не предотвратить, то хотя бы сбавить сход этой лавины?

- Я хотя бы вслух сказал, что необходимо введение визового режима, во всяком случае, со странами Средней Азии. Но я считаю, что нам не надо визового режима с Украиной и Белоруссией. А с теми - нужен: там чужая культура, чужие люди, у которых к России отношение потребительское.

Если же говорить о результатах практической деятельности, то за шесть лет существования в Екатеринбурге фонда «Город без наркотиков» мы, не потратив и не попросив ни копейки бюджетных денег, сумели в разы уменьшить количество смертей и свести на нет детскую смертность. Кроме того, провели 1800 успешных операций против наркоторговцев. И ни разу не было случая, чтобы нам кто-то отказал в помощи. Многие предприниматели - люди значимые и могут реально влиять на проводимую политику и участвовать во всех разумных программах по борьбе с наркотиками.

- Я встречал у мусорных баков капитана-«афганца» - кавалера ордена Красной Звезды, и тут же, неподалеку, на черном джипе - его «упакованного» сверстника, который, поверь, не ведает, ни что такое Родина, ни что такое чужбина… Может, мы зря перечеркнули все то, что называлось социализмом?

- Я об этом много думал, с людьми говорил. Мне лично советская власть не сделала ничего плохого. Полагаю, что моим сверстникам - тоже. Я, когда был маленький, чувствовал, что страна моя меня любит, и я отвечаю ей тем же. Поэтому у меня отношение к этому вопросу сложное. Потом все равно у меня сознание-то имперское. И его не переделаешь. Я жил в Империи, то и дело смотрел военные парады, меня потряхивало от звуков гимна. Сегодняшний-то гимн я не могу слушать - у меня старые слова в голове. Расслоение действительно очень большое, и куча несправедливостей. Я вижу это. Но, я полагаю, самое главное - не надо начинать «спасать мир». В каждом случае, где ты можешь дотянуться, надо пытаться что-то решить.

А что касается «Родины» Рогозина… Они многие вещи говорили и говорят правильно, но… Их предвыборный ролик получился безвкусным. И конечно, на месте власти я бы их не стал ни снимать с предвыборного марафона, ни дальше третировать. А ролик, мало того, не только безвкусный - он еще и пустой, фуфлыжный. Знаешь, если бы Рогозин сумел добиться высылки каких-то таджикских кланов или сноса цыганских особняков - это было бы что-то. Возьми и сделай! А пока на эту тему - одни декларации. Например, когда мы что-то декларируем, все знают, что у нас моментально люди собираются, что за нами пойдут, что за нами - столько серьезных дел.

- Последний марочный вопрос от рубрики «Лобби-холл», который я задаю всем собеседникам: что ты знаешь о Пермском крае и с чем он у тебя ассоциируется?

- Я Пермский край знаю вдоль и поперек. Я ездил по нему с экспедициями. Я гоняю туда в Чердынь и дальше на север.

Пермский край - это форпост: русские продвигались за Урал через пермские земли. Чердынь столицей была Перми Великой, потому что собственно Пермь - это Егошихинские заводы. Даже знаменитая Бабиновская дорога, с которой началось настоящее освоение Урала, она из Соликамска шла.

Представь себе, что у нас в Эрмитаже содержится иранского и византийского серебра больше, чем во всех мировых музеях вместе взятых.

- Сасаниды так называемые?

- Да, сасанидское серебро. И все эти клады найдены на территории, в основном, Чердынского уезда. Торговля шла через Чердынь, по Каме. Отсюда - иранское серебро. Кстати, я написал статью о кладах. На эту тему ближе и приятнее, веселее говорить.

- А ты знаешь, что я искал клад Емельяна Пугачева на Чусовой?

- У-у-у, слушай, в свое время искали клад Ермака в Тобольской губернии. Накопали-накопали ямок, а потом один купец взял и начисто Троицкое городище разнес по кирпичику. Камня на камне не оставил. И еще в землю ушел метров на 10. По поиску кладов в России у граждан - такое рвение! Особенно всех привлекают клады разбойников. Я тебе могу подсказать. Считают, что Ильменское озеро под Миассом - с двойным дном, и что клад пугачевский спрятан именно там. Еще под Красноуфимском ищут клады пугачевские. То же самое - под Златоустом. Но клады никогда не находили, когда искали специально. Все клады найдены случайно. 90% - в пашне, 5% - при корчевке пней и 5% вымыто из берегов, потому что русло река меняет.

Когда на Чердынь едешь с Соликамска, есть одно старинное село. Там нашли два клада византийских - так население с ума сошло. Ископали округу. В лес заходишь - везде ямы. Но ни разу ничего не нашли. И еще в одном селе мужик пахал в 1960-х годах - выпахал гигантский клад. И они все шмякнутые ходят до сих пор. Копают при каждом удобном случае, но ничего не находят.

- Это называется: везет дилетантам! У меня, например, друг никогда рыбалкой не занимался. А тут забросил спиннинг - поймал тайменя.

- Да, специально бы поехал - умучился. А в литературе даже есть такое выражение: клады не найдены - клады выпаханы.