Здесь реальные пацаны
Культура гопничества: благородные дикари или новая искренность?
На прошлой неделе лекторий «Клуб Свидетелей Большого Взрыва» устроил круглый стол на тему «Карты, семки, два стула: репрезентация гопника в современной российской культуре». Многие шли на это мероприятие, чтобы посмеяться, но затем разговор пошёл в серьёзном тоне. И стало понятно: о гопниках неизвестно практически ничего.
Константин Долгановский
«Иду я к ней на пафосе»
Некоторые перед клубом жаловались: мол, неинтересно будет, если соберутся одни теоретики. Но нет, были и практики. Например, руководитель организации «Гражданское согласие» Павел Селуков начал рассказывать об относительности понятия «гопник». Сам себя он называет «выбравшимся» и заявляет: гопник — это не субкультура или класс, а состояние души.
Сам Павел, в юности гопник, начал когда-то читать из-за любви. Первой книгой была «Я — вор в законе». Затем, конечно, пришли и Достоевский с Булгаковым, но всё это было позже. В 10-м классе Павла исключили из школы, и он отправился получать среднее образование в училище в Закамске. Там, по его словам, невозможно было найти общий язык с 36 будущими автослесарями без этого особого состояния души.
«К тому времени я уже читал не только «Я — вор в законе», у меня было представление о достоинстве личности, но не встроиться в эту параллель я не смог. Там всё устроено так: есть блаткомитет человек из пяти—шести, есть люди, которым не повезло — они в самом низу иерархии, а посередине те, кому может не повезти в любой момент. Перед тобой три пути, и, конечно, лучше попробовать пробиваться наверх, чтобы тебя не опускали головой в унитаз, а носили за тобой пакетик с тетрадями», — рассказывает Павел.
Дальше он говорил о том, что многие становятся гопниками оттого, что не видели другой жизни, что нужно иметь большой авторитет, чтобы разорвать порочную систему, но, для того чтобы этот авторитет получить, нужно встроиться в параллель и совершать то, что тебе противно. «А что касается образов в массовой культуре — «Реальных пацанов» или книг Захара Прилепина, то там показаны такие цельные персонажи, которых я никогда не встречал...»
«Литература», — глубокомысленно произносит голос откуда-то сбоку.
«За карикатурой не видно настоящих людей, человек куда-то пропал, — говорит Павел. — В 18 лет я впервые увидел «Половецкие пляски», когда по большому блату подогнали билеты». Это, по его словам, произвело на него большое впечатление, и пути назад уже не было.
Кроме всего прочего, Павел затронул тему, которую потом разовьёт преподаватель кафедры новейшей истории ПГНИУ Людмила Кузнецова. Сами гопники себя так не называют и не считают себя таковыми. Для них они просто нормальные, здоровые пацаны, а гопники — это те, кто занимается гоп-стопом, «отжимает» телефоны и мелочь.
...и ею живо интересовались представители пермского истеблишмента
Людмила Кузнецова говорила о том, что моделируют образ гопника в тех же «Реальных пацанах» или проекте «Быдлоцикл» люди, которые к гопникам имеют мало отношения, а значит, апеллируют к каким-то устойчивым мифам или ожиданиям общества. Судя по всему, они меняются. В пример Людмила привела клип на песню рэпера Сявы «Бодрячком!» 2008 года и клип «Слово пацана» Макса Коржа 2016 года, эдакого холёного полухипстера-полугопника. «Что так изменилось в восприятии гопников за восемь лет?» — задаётся вопрос историк.
Другой вопрос, который её интересует, — что так привлекает в гопниках изнеженную питерскую молодёжь, которую Людмила видела на концерте Эма Калинина, автора проекта «Быдлоцикл»? Не только домашние мальчики и девочки, но и интеллектуалы вроде Людмилы с большой симпатией относятся к подобным текстам:
Иду я к ней на пафосе,
Шатается фигура...
Хочу сказать ей: «Здравствуйте!»
А говорю: «Эээ... шкура».
Так что же в них такого привлекательного? Простой язык? Новая искренность? Образ благородного дикаря? «Естественность — вот что часто встречается в этом дискурсе», — говорит Людмила.
Два года назад с идеей показать эту естественность миру в России открылось модельное агентство Lumpen. Его владелица Авдотья Александрова, опять же не имеющая отношения к гопникам выпускница ВГИКа, собирает такие лица, которые многие ассоциируют с гопническими. Сама Авдотья говорит о своих моделях как о людях с естественной энергией, которая может быть утрачена. Нужно признать, такая энергия пришлась по нраву не одной Авдотье Александровой, её модели часто выступают на показах успешного дизайнера Гоши Рубчинского, например. Кроме искренности в этих ребятах может привлекать их стремление к лучшему и умение говорить важные вещи максимально просто. Темы, которые их волнуют, не являются специфическими.
Здесь уже не обошлось без философа Славоя Жижека, который говорил об эмпирической эксплуатации. Тогда зачем вдруг понадобилось эмпирически использовать этот язык? Людмила Кузнецова считает, что это реакция общества на ироничность и интертекстуальность современного искусства.
По-другому считает директор ЦСИПИ, кандидат политических наук Алексей Гилёв. Здесь возможно несколько пунктов: ощущение насилия как искренности (когда «вмазал» от души), привлекательное стремление к лучшему и некоторые особенности пацанской этики, о которой он рассказал.
Пермский рэпер Сява достиг всероссийской известности как выразитель «эстетики гопничества»
YouTube
Новая старая аристократия
Оказалось, элитарный слой общества и тот, в котором определяющим правила является дух пацанской этики, очень даже рифмуются. Опирается Алексей Гилёв во многом на книгу Светланы Стивенсон «Банды России», где автор вслед за Вебером называет союзы по типу пацанских патримониальными. Какие ещё группы организованы по такому принципу? Пираты, древнегреческие воины, викинги, дружины кондотьеров в средневековой Италии — мужские группы, которые профессионально используют силу и с помощью личных отношений добиваются чего-то большего. Демократичность в этих сообществах присутствует лишь на уровне риторики, потому что культура пацанов подразумевает строгую иерархию, как и в аристократии.
Описывая тот праздный класс, социолог Торстейн Веблен заметил, что аристократия, которая выбилась из европейских воинов, должна была обосновать, почему находится на своём месте. И объяснялось это с помощью культа удачи. Поэтому дворяне так много внимания уделяли азартным играм, в эпоху Пушкина, например, не самому интеллектуальному занятию. «Вспомните, что делал Герман в «Пиковой даме». Просто пытался угадать, с какой стороны ляжет карта, — говорит Алексей Гилёв. — В этом смысле недалеко ушли современные пацаны: один из знаковых саундтреков сериала «Физрук» тоже отсылает к фортуне, как и мем «пацан к успеху шёл».
Ещё одна особенность пацанской этики — презрение к анонимным институтам власти. «Если мы почитаем описание быта варягов средних веков, то увидим, что их приветствие напоминает пацанское. Они спрашивают, с какой ты территории, кого ты там знаешь — всё поимённо, предельный персонализм. Это не подрывало государства, потому что его просто не было, а когда оно стало возникать, такая альтернативная, предельно личная модель власти сохранилась в тех островках, куда государству добраться не удалось.
У современных пацанов это презрение к анонимности, бюрократам и невидимой руке рынка проявляется через презрительное отношение к «барыгам». Отношения им видятся как персональные, рыночный обмен — обман. Ты знаешь этого человека, он знает тебя, значит, должен делиться или отдать что-то за такую же цену. «Это напоминает презрение аристократов к торгашам, всякого рода мещанам. Не вижу разницы: гопники обирают барыг, а аристократы собирали подати с купцов», — говорит Алексей Гилёв.
Другой важный элемент этики пацанов — внимание к репутации. Хотя бандитская среда и пацанская не одно и то же, они сходятся в постоянной демонстрации силы, готовности атаковать. Здесь резким скачком Алексей Гилёв переносится ко времени Никколо Макиавелли. Вот как он советует государю избежать презрения: важно, чтобы люди боялись и уважали государя, и неважно, сколько людей придётся для этого убить. Эта условность морали важна и для пацанов. Они отрицают универсальные законы и опираются на свои, внутренние.
Вопросов осталось много. Прежде всего потому, что кто такой гопник, так никто и не определился. Все как-то по умолчанию согласились, что это молодые ребята в спортивных костюмах с окраин города и большая часть из них работает на заводах. Однако каждую составляющую этого образа можно считать спорной. Кто-то вспомнил о книге «Чавы — демонизация рабочего класса» Оуэна Джонса, где доказано, как с помощью политики и СМИ в Англии сменялись представления о некогда престижном рабочем классе. Так же непреднамеренно в России формируется представление о том, что на заводе работают гопники.
Продолжение последует
Эксперт Центра ГРАНИ Дамир Мусин говорил о том, что гопников на самом деле не так много, как кажется. По большому счёту имеет смысл говорить здесь о хулиганье, стратегии выхода из рядов которого у всех были разные. Директор Центра ГРАНИ Светлана Маковецкая считает, что гопники — поселковая культура в городе, которая противопоставляет себя центру и потому обязательно связана с периферией. Как тогда быть с феноменом центровых гопников? И как отделить гопников от тюремных сообществ? А бывают ли старые гопники?
Возможно, бывают, просто у нас нет слова, которое бы их описывало. Возможно, отделить гопников от блатных можно, но не очень понятно как. А возможно, сегодняшняя культура гопничества формируется по заказу на ностальгию по 1990-м годам, а никаких гопников и вовсе нет, потому что сила улицы утратила свою мощь за компьютерными играми. Но признать это было бы слишком просто.
«Нам понадобится продолжение, — сказал модератор Всеволод Бедерсон. — Будет это продолжение на наукообразном уровне или нет — неизвестно, но что будет, сомнений не возникает».
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.