Анастасия Кожевникова

корреспондент

---

Александр Грезев: Кузбасс — это сибирская Чечня

21 июня 2016 г.

Поделиться

Твитнуть

Несколько лет назад наблюдатели на выборах начали «путешествовать» по разным избирательным участкам не только в своих городах, но и по всей России и даже за границей. Это небольшое, но любопытное направление получило название «электоральный туризм». Один из самых первых и активных электоральных туристов Александр Грезев, межрегиональный координатор общественного движения в защиту прав избирателей «Голос» из Екатеринбурга. Только в этом году он побывал на 12 выборах, а всего за время увлечения был наблюдателем около 60 раз. Грезев выступил на общественном фестивале «Мосты» с лекцией «Наблюдение на выборах: секреты и очарования электорального туризма» и рассказал, откуда взялся электоральный туризм и зачем ему фуд-блог в «Инстаграме».

Доходы и расходы

— Электоральный туризм — затратное занятие?

— Обычно то, что я практикую, не выходит за рамки 20 тыс. руб. Но чаще выходят затраты даже меньшие, можно даже свозить с собой двоих-троих наблюдателей. Естественно, это зависит от того, насколько далеко ехать и какая ситуация. Например, иногда кто-то может предложить пожить или бесплатно подвезти.

— Учитывая, что «Голос» сейчас не может давать никакой доход, как вы оплачиваете поездки?

— «Голос» — это не доход, а расход. Мы сами занимаемся сбором средств на центральный офис, жертвуем на поддержку сервисов и т. д. Мои доходы связаны с другими проектами — партийными, общественно-политическими и пр. У меня есть много наработанных связей, поэтому периодически возникают какие-то предложения. Например, скоро будут выборы, возможно, буду кому-то помогать в сборе подписей и наблюдении.

— В 2014 году на выборах муниципального депутата в московском районе Щукино и директора фонда «Городские проекты» Максима Каца в Мосгордуму вы проводили достаточно масштабную работу в предвыборном штабе по наблюдению и сбору подписей. С кем вы будете работать на этих выборах?

— Возможно, что ни с кем. Если будет какое-то интересное предложение от партии или кандидата, которые мне близки и которым я могу доверять, то можно рассмотреть вариант.

— Вы же работали в штабе Алексея Навального на выборах мэра Москвы в 2013 году. Почему вы потом решили предложить свою работу именно Максиму Кацу на выборах в Мосгордуму?

— Мы с Максимом познакомились в Омске более четырёх лет назад, когда его друг Илья Варламов выдвигался в мэры Омска. Это была, конечно, скорее шуточная кампания. Нужно было собрать несколько тысяч подписей для его выдвижения, что было нереально с теми ресурсами, которыми обладала молодая команда в Омске. Я просто ради интереса приехал туда познакомиться лично с Максимом Кацем, так как до этого мы были знакомы только виртуально.

Потом мы вместе поработали у Алексея Навального. Кац тогда помог в сборе подписей муниципальных кандидатов. И когда он выдвинулся в депутаты Мосгордумы, я сам предложил ему помощь в организации проверки подписей. С ним было просто интересно работать — у него сильная команда и он достаточно грамотный менеджер.

— Вам были близки его идеи? Например, деятельность фонда «Городские проекты»?

— Я не интересуюсь урбанистикой, меня интересуют политические или гражданские проекты. Конечно, у него были разумные идеи развития общественного транспорта и сети велодорожек. Но Максим Кац мне больше интересен как человек, который способен привлекать к себе людей и выстраивать процессы. В целом я разделяю его либеральные убеждения.

— Вас и ваших коллег по штабу тогда называли романтиками. Можете с этим согласиться?

— Я бы не назвал это романтикой, по-моему, мы были реалистами. Стратегия Максима Каца — платить всем, но не очень много. Максимальная ставка — 15 тыс. руб. в неделю. Причём и юристам, и главе штаба, и главе отдела.

На коммерческой основе это стоит намного дороже. Например, работа главы штаба стоит примерно 300 тыс. руб. К тому же Максим Кац реалистично настроен. Он не революционер, не призывает свергать режим и лезть под дубинки, а привлекает креативную, образованную молодёжь. Это альтернатива Алексею Навальному, который работает на другую аудиторию.

Там реально страшно

— Ваш мастер-класс называется «Наблюдение на выборах: секреты и очарование электорального туризма». О секретах спрашивать пока рано, а вот в чём его очарование, можете рассказать?

— Это, конечно, деятельность на любителя, хотя выборы и путешествия достаточно серьёзно расширяют кругозор, позволяют иметь представление о том, какие процессы происходят в стране, и, возможно, видеть её будущее. Интересно приезжать в какой-то дальний регион и знакомиться с людьми, вносить свой вклад в улучшение работы на выборах.

На самом деле это и есть какой-то романтический взгляд. Бывает приятно, когда ты приехал в глубинку, выявил на голосовании ошибки, сказал об этом комиссии, а потом за это ещё благодарят. В этом есть положительные эмоции.

— На сайте «Голоса» есть тренинг для наблюдателей. На одном из первых слайдов написано, что от наблюдения есть результаты. Хотелось бы больше конкретики. Вы как-то замеряли эффект от электорального туризма?

— Комиссии очень внимательно следят за проведением выборов и медийной ситуацией вокруг них. Если «Голос» пишет анонс о том, что будет выставлять наблюдателей, в тот же день краевая комиссия принимает действия. И они реально начинают лучше работать на выборах. Если бы мы этим не занимались и электорального туризма не было, то не было бы и стимула лучше обучать членов избирательной комиссии, следить за материальным состоянием участков.

— Это положительная сторона. А если говорить о негативной, бывают сложные ситуации, например, как та, которую вы описывали в своём блоге, когда вас вместе с другими наблюдателями задерживали в полиции после поезда в Новосибирск?

— Ситуация в поезде была просто неудачным стечением обстоятельств. Мы разговаривали на политические темы, это не понравилось некоторым пассажирам, и они пожаловались начальнику поезда, а тот сообщил о беспорядке.

Будут сложные ситуации или нет, зависит от региона. Где-то быть наблюдателем реально опасно: могут шины проткнуть у машины, например, в Краснодарском крае или Тульской области. Есть регионы, где полностью отсутствует культура выборов как таковых — нет института партий, нет института наблюдений в Татарстане, Башкирии, республиках Северного Кавказа. Там выборы не то что фальсифицируются, они просто «рисуются». Туда «ломиться» наблюдателям нет никакого смысла, и это небезопасно.

Мы всё-таки обычно занимаемся Уралом, Поволжьем, Сибирью, где можно чего-то добиться. Хотя лично меня ничего не пугает, я побывал уже на многих выборах, и опасных ситуаций со мной не было. Были конфликты — хамство или неадекватные полицейские, но ничего пугающего.

— В Чечню вы бы поехали?

— Один не поехал бы. Иногда я езжу на выборы совсем один, как в Татарстан или Алтайский край. А так, если с группой людей, то почему нет? Другой вопрос, что в Чечне не практикуются повторные выборы, а в единый день голосования я нахожусь в своём городе.

Но я всегда за подобные инициативы. Даже в Дагестане появился координатор «Голоса», который, правда, пока занимается там только долгосрочными наблюдениями. Будут ли там готовить наблюдателей? Посмотрим, что получится. Главное, чтобы были возможности расширять свою географию, в том числе и за счёт экстремальных регионов.

Некоторые не так далеко, как кажется. К примеру, Кузбасс — это сибирская Чечня, хотя Кемеровская область вроде недалеко от нас. Вот там реально страшно.

Сиди хоть до вечера

— Сколько вы уже систематически занимаетесь электоральным туризмом?

— Цель проводить регулярные выборы я поставил в апреле 2014 года, после выборов в Новосибирске. Мы с соратниками написали большой пост в интернете, чтобы собрать деньги на эту деятельность. Собрали примерно 50 тыс. руб., и это позволило организовать несколько выездов. Третий год практика выездов идёт активно. До этого я наблюдал за выборами в Свердловской области или был международным наблюдателем, если приглашали.

— Параллельно вы ещё обучаете наблюдателей. Собрали команду постоянных участников?

— После того как «Голос» возобновил работу в Свердловской области в начале 2010 года, через нас прошло 2 тыс. наблюдателей — текучка большая. Но есть несколько десятков людей, которые постоянно наблюдают в Екатеринбурге, приходит много новых людей. Была волна наблюдателей от Прохорова, Ройзмана — сейчас не знаю, как это будет, надеюсь, человек 300 мы найдём в Екатеринбурге на выборы осенью.

— Как вы регистрируетесь на выборы в других странах? Есть какие-то единые правила для стран ЕС?

— Это зависит от законодательства конкретной страны. Где-то нет как такового статуса общественных наблюдателей. Например, в Эстонии или Словакии наблюдать за выборами может любой. Когда в прошлом году я был наблюдателем в Эстонии, то меня даже не просили показать паспорт. Хочешь наблюдать — пожалуйста, сиди хоть до вечера.

— И на подсчёте голосов тоже?

— Да, разве что итоговые протоколы не выдают. Где-то есть, конечно, жёсткая процедура аккредитации международных наблюдателей, например в Румынии, Молдове или на Украине. Там нужно через ЦИК получать удостоверения международных наблюдателей, всё должно быть централизованно.

— Есть прямая взаимозависимость между уровнем демократичности страны и развитости института наблюдателей?

— Наверное, есть. В прошлом году сорвалась попытка выставить наблюдателей на президентских выборах в Казахстане. Сначала тянули с выдачей визы, потом сказали, что сроки упущены. Но мы всё равно попали туда группой из пяти человек и провели в Алматы наблюдение.

Бывают отказы в аккредитации. На президентских выборах на Украине в 2014 году была подана заявка на 800 наблюдателей из России. Украинский ЦВК отказал нам, мы судились, и суд встал на нашу сторону. Но было уже поздно, и смогли поехать только человек 50—70.

— Когда вы начинали развивать электоральный туризм в России, ориентировались на какую-то западную модель? Или это российское изобретение?

— В Европе нет таких расстояний, как в России, там сложно представить появление электорального туризма. В России он начал развиваться после выборов в Госдуму 2011 года, тогда круг наблюдателей образовался в Москве и Петербурге. Это российское изобретение. Страна большая — выборов и возможностей наблюдать много. Хотя они сужаются — отменяются прямые выборы глав муниципальных образований, обсуждается закон, затрудняющий допуск представителей СМИ на выборы.

В Центральной Европе вообще нет системы наблюдения, потому что общество доверяет выборам и никакой партии нет резона направлять на них наблюдателей. В США система практически такая же. Если кто-то и наблюдает за выборами, то это просто энтузиасты, а не целое движение. Много наблюдателей есть в Восточной Европе и бывших странах СССР, где фальсификация выборов и доверие к ним — реальная проблема. Существуют мощные наблюдательные организации, объединённые в альянсы, с которыми мы в «Голосе» иногда обмениваемся опытом.

— Движение электорального туризма увеличило доверие общества к выборам?

— Здесь всё печально. Мне кажется, что, хотя большая часть населения России выступает за прямые выборы глав регионов, для них это не является ценностью. Даже если их отменят, они не будут протестовать и не назовут это проблемой.

Уровень гражданского сознания в нашем обществе очень низкий. Для большинства что мы есть, что нас нет. Мы реалисты в этом плане. Доверие к выборам можно увеличить только для активного населения. И без указки сверху этого не выйдет. Если новый состав ЦИК попытается улучшить ситуацию по сравнению с прошлыми выборами в Госдуму, это будет уже определённый прогресс. Понятно, что они не смогут обеспечить нормальные выборы в Чечне и Дагестане, но, если не дадут массово фальсифицировать результаты в Москве и Петербурге, как это было пять лет назад, это уже шаг вперёд.

— Как вы привлекаете новых участников? Обязательно ли наблюдение должно быть сопряжено с туризмом?

— Туризмом занимаюсь только я и ещё пять-шесть человек. Когда мы говорим о том, сколько людей готовы выезжать хотя бы три раза в год куда-то за пределы своего региона, то количество таких людей падает в 10—20 раз от числа всех наблюдателей. Если для меня это хобби и отчасти стиль жизни, то для большинства наблюдателей это гражданский долг в разумных пределах. У всех есть работа, учёба...

— Это молодые люди?

— В основном да. Бывают исключения, но, как правило, электоральным туризмом занимаются люди до 30 лет, которым просто интересно попутешествовать, посмотреть новые места. А если у человека семья, дети, то выехать на выборы в субботу и вернуться в понедельник уже даже неинтересно.

— Тогда почему это всё ещё интересно вам?

— Есть несколько факторов. Я зарабатываю себе репутацию и расширяю контакты. Часто участвую в лотерейных розыгрышах на международные наблюдения. В сервисе «SMS-ЦИК», куда отправляют результаты выборов, последние четыре цифры вашего телефона — билет на розыгрыш. Для меня в этом есть определённый азарт. Есть различные премии вроде тренингов и семинаров в разных странах.

Интересно ездить, общаться с людьми. Мне это пока не надоело, и думаю, что не надоест.

— На тренинге наблюдателей «Голоса» есть информация о том, как психологически подготовиться к наблюдению, но нет ничего о том, как подготовиться физически...

— Есть два способа наблюдения: стационарный — когда ты с утра до самого конца подсчёта сидишь на участке и мобильный — когда ты пешком или на транспорте мониторишь несколько участков. Нужно иметь определённую подготовку, усидчивость, но в целом ничего такого тяжёлого в этом нет. Просидеть в одном помещении примерно 14 часов для взрослого человека, на мой взгляд, вполне нормально.

Я помню, когда в феврале были скандальные выборы в Морозовке, я находился там с 8:30 утра воскресенья до полудня понедельника. Это было тяжело, да, со мной такое было в первый раз. Но здесь не надо удивляться. Есть много наблюдателей, например бабушек, которые каждые выборы сидят и добросовестно отмечают явку. Хотя у нас разные цели. Они работают за деньги, а мы за идею.

— Вы принимаете активное участие в становлении политической культуры. А заняться политикой вам никогда не хотелось?

— Я был членом разных партий, например секретарём ПАРНАСа, занимался подготовкой съездов. В техническом плане — да, это близко к моей деятельности.

Но если говорить об участии в выборах на первых ролях, то нет. Это не для меня. Во мне нет необходимых способностей, и я это осознаю. А обманывать кого-то я не хочу, и заниматься популизмом мне было бы неприятно. Но политтехнологическая, организационная работа в штабах партий — это возможно.

— В какой партии, например?

— После ПАРНАСа я вступил в «Народный альянс». Сейчас я не поддерживаю политику этой партии касательно выборов, так что не состою ни в какой партии. Возможно, если в будущем на этом фланге возникнет какой-то интересный проект, то я вступлю.

— Зачем вам фуд-блог? И что это для вас значит — просто развлечение или серьёзное хобби?

— Года три назад я просто купил «Айфон» и завёл «Инстаграм». Нужно было выкладывать какие-то фотографии, получалось так, что это была еда. Если вижу какое-то красивое блюдо — выкладываю. Мой «Инстаграм» не о политике совсем. Там это не работает. Некоторые из-за него смеются надо мной — что ж поделать. Иногда я пишу в «Фейсбуке» отзыв об интересных ресторанах. А если оказываюсь в новом городе, то захожу в сервис TripAdvisor, смотрю рейтинг ресторанов и иду в тот, что на первых местах.

— Это сочетается с вашим интересом к туризму? Вы как-то писали, с самого детства интересовались географией...

— Без географии в моей сфере никуда. Я очень люблю путешествовать, и пробовать новую кухню в том числе.

Пермский край — один из лучших

— Допустим, вы проведёте мастер-класс в Перми и несколько людей захотят быть электоральными туристами. Вы будете им как-то помогать или отправите в свободное плавание?

— Конечно, как межрегиональный координатор «Голоса» буду помогать. Мне бы очень хотелось, чтобы именно на Урале было больше не просто рядовых, а идейных наблюдателей, которые готовы посвящать этому время.

— В Пермском крае много нарушений на выборах?

— И статистика, и наше наблюдение за выборами показывают, что Пермский край — один из лучших регионов в этом смысле. Конечно, бывают ошибки комиссий. Например, в апреле в Лысьве нас пытались удалить с выборов, но это была просто ошибка территориальных комиссий, которым дали неверные указания. Мы не выявляли здесь злостных нарушений на выборах.

— Вы не выставляли наблюдателей на праймериз «Единой России»?

— Здесь наблюдала наша пермская коллега Наталья Вавилова. Её пытались удалить, но я не относился к этому серьёзно. Эти выборы ведь не имеют отношения к закону, это внутрипартийные мероприятия. Мы ценим закон, даже если какая-то его норма не нравится, мы всегда исходим из неё. А праймериз можно проводить так, как этого хочет партия.

Не знаю, какие будут последствия праймериз. Мы наблюдали за ними чисто политологически и скоро выпустим доклад по долгосрочному наблюдению. Это большая работа. Каждый эксперт написал доклад по своему региону, затем экспертная группа подготовила заключение. Пермский политолог Виталий Ковин — один из главных авторов этого заключения.

— Вы не думали о том, чтобы, например, составлять чёрные списки недобросовестных членов избирательных комиссий? Похожие варианты сотрудничества с ЦИК не рассматриваются?

— Запретить участвовать в выборах членам участковых избиркомов мы не можем — это их личное дело. А с ЦИК у нас сейчас хорошие отношения. Не так давно был форум наблюдателей, на который приходила глава ЦИК Элла Памфилова и не просто выступила там, а пообещала, что даст указания региональным избиркомам сотрудничать с гражданскими организациями.

Мне кажется, она хочет искренне сделать что-то полезное, и я отношусь к этому оптимистично, но сдержанно. Теперь мы все заинтересованы в том, чтобы доверие людей к выборам повышалось. Прошлое руководство ЦИКа этого явно не хотело.