Валерия НОВОДВОРСКАЯ: Я ВСЕГДА ПРОТЕСТОВАЛА ПРОТИВ ТОГО, ПРОТИВ ЧЕГО НЕЛЬЗЯ БЫЛО НЕ ПРОТЕСТОВАТЬ

Что мы знаем про Валерию Ильиничну Новодворскую? Обывательский отклик устойчив: шебутная, поперечная тетка, которую не переговорить.

В некотором смысле все было так: я ей цитирую Мандельштама, отбывавшего ссылку в Чердыни, она мне - Пастернака, очутившегося в Перми: «СинЕе оперенья селезня сверкал над Камою рассвет». И тут же спрашивает: «А сколько Кама в ширину?» Оказывается, Валерия Ильинична переплыла Днепр, а он вширь - с километр. Когда же я ей поведал, что Кама в иных местах достигает двух, а то и трех километров, молвила: «Нет, у меня руки устанут!»

Все-таки смирилась. То есть, конечно, выйди Новодворская на Каму, она бы, как председатель Центрального координационного совета партии «Демократический союз», нашла способ ее покорить. Сравнила бы, к примеру, с Камасутрой, закованной в наручники мостов. И я бы этому не удивился. Но что меня поразило - признание Валерии Ильиничны, почти беззащитный вздох: «Мой любимый писатель - Грин. Я жить без него не могу!»

В начале 1970-х она приобрела на черном рынке за 80 рублей - приличные по тем временам деньги - собрание сочинений Александра Грина «в серенькой обложке с красными и белыми буквами». С той поры постоянно перечитывает эти книжки.

Я толкую Валерии Ильиничне про бродяжничество Грина по Уралу, про то, как совсем недавно в постниковском этнографическом парке «Музей истории реки Чусовой» был открыт памятник великому писателю-романтику, установленный прямо в речке Архиповке, как Грин впервые почувствовал себя писателем, рассказывая сказки лесорубу Илье…

«Да-да-да, - подхватывает Новодворская, - который еще пельмени стряпал!»

«А помните, как напарник Грина подговаривал убить хозяйку, у которой они определились на постой?» - пытаю я свою собеседницу, словно именно она была той самой едва не порешенной хозяйкой. И - снова: «Да-да-да, потому что его напарник думал, что у нее есть деньги! А Грин потом хозяйке во всем признался - она еще побежала к уряднику, а сам Грин ушел пешком - в избах молоко покупал… Он-то Урал, в отличие от меня, повидал. Я через Урал только ехала по Транссибу - пыталась самоцветы из окошка разглядеть. Ничего, естественно, не увидела, а Грин… Хорошо, несчастный, до 30-х годов не дожил. Никогда не думала, что там у вас, на Урале, будет памятник Грину!»

Сейчас мне открылось - Валерия Новодворская похожа на стихотворение Константина Бальмонта:

Не кляните, гордые. Что вам до меня?
Я ведь только облачко, полное огня.
Я ведь только облачко. Видите: плыву?
И зову мечтателей. Вас я не зову!

Голос Новодворской… Так скрипит сверчок или дверь той самой избы, где останавливался Грин. В Перми есть 12-летняя девочка Саша, говорящая с интонациями Валерии Ильиничны. Наверное, Новодворская стала уже культовой фигурой?

- А я думаю, этой девочке не дают покоя лавры Максима Галкина. Но я не советовала бы ей идти по наметившейся стезе, потому что Галкин - крайне неаппетитная и нерукопожатная фигура - я бы ему руки не подала. Это очень большая дешевка - хуже, чем отец Константина Райкина, который смеялся над домработницами, над не пришитыми в ателье пуговицами, над дефицитом товаров, и его охотно приглашали на свои вечеринки партийные боссы. Попробовал бы он посмеяться над идеалами социализма, над чем-нибудь вроде введения войск в Чехословакию! Но у него было хотя бы то извинение, что его могли посадить в тюрьму, если бы он стал над этим всерьез смеяться.

А у Галкина вообще нет никаких извинений. Кстати, он хорошо очень зарабатывает на корпоративных вечеринках. И отнюдь - не крамолой. И даже - на вечеринках номенклатурных.

Он смеется над тем, над чем дозволено смеяться. И всех своих персонажей в это невольно вовлекает. И меня - в том числе. Если бы я могла ему запретить поминать мое имя, говорить моим голосом, я бы это сделала. Получается, что я все выясняю отношения с тем же Зюгановым и абсолютно не занимаюсь Путиным. Он берет ту составляющую, которая сейчас разрешена. И все остальное просто отсекает. Как будто в стране нет диктатуры, не закрываются телеканалы, не идет чеченская война, нет политзаключенных. И при этом он хочет сходить за сатирика? И при этом он говорит моим голосом ужасные пошлости…

Выходит, что я такая же, как он - так же приспосабливаюсь. Мне это крайне противно. Я ненавижу Галкина и считаю его подонком! Если бы можно было подать иск в какой-нибудь международный суд! Но, я полагаю, никакой международный суд не примет такого иска - слишком тонкая материя…

- А подать в наш суд?

- В наш суд я принципиально не буду подавать после истории с Лебедевым и Ходорковским, Сутягиным и Даниловым. Я не считаю российский суд правовой инстанцией. Поэтому Галкин может вытворять все, что ему захочется, - я к этому не имею никакого отношения.

Если ваша девочка стремится к той же карьере, то флаг ей в руки! Из нее явно ничего хорошего не выйдет. Если вы называете это «быть культовой фигурой», то это, скорее, стихийное бедствие…

- Но согласитесь, что сейчас существует целый набор культовых фигур, и людям, на них взирающим, равно как и самим культовым персонажам, это весьма нравится… Маша Арбатова, Виктор Ерофеев…

- Беда в том, что я не Маша Арбатова и не Виктор Ерофеев, не Аркадий и не Константин Райкины вместе взятые.

Я занимаюсь серьезными делами. Вовлекаться в орбиту «футболистов попсы» типа Алины Кабаевой, которая даже пролезла в какой-то совет при президенте?.. По-моему, виселица предпочтительнее. Я действительно бы это предпочла, если идеалы демократии, европейские ценности, правозащитная деятельность, трагическая судьба России, борьба за свободу являются неким брэндом, и это достойно присутствия на майках, как голова Че Гевары! Кстати, Че Гевара сие заслужил - он занимался несерьезными, никому не нужными вещами, поэтому на майках и на сумках - ему самое место! А я, мне кажется, ничем этого не заслужила.

- А все-таки: почему так упорно считают вас протестной фигурой?

- Протестная фигура - это нигилизм в духе XIX века, когда молодые люди, выступая против конкретных злоупотреблений правительства, против того, что Россия была неадекватной Европе, зашли слишком далеко и стали отрицать вообще все. В том числе - нормальные прически, хорошие манеры, семейную жизнь, возможность зарабатывать деньги, жить в комфортабельной квартире. Отрицать вплоть до Пушкина и изящных искусств, которые вовсе здесь были ни при чем.

Да, основания для протеста были. Но оснований для нигилизма не было. Основания для нигилизма были не до Октября, а после Октября. В советскую эпоху оснований для нигилизма было более чем достаточно. Вот тогда, пожалуй, я была нигилисткой, хотя на прическу это тоже не распространялось. Просто не у всех были деньги на модные прически… А модных туалетов и вовсе не водилось! Это надо было из-за границы привозить или доставать за огромные деньги из-под полы. У меня такой возможности не было.

А сегодня протестная фигура - это, видимо, человек, который протестует против общественного зла. Зла - навалом. Причем я бы не сказала, что мне очень много надо. Протестная фигура, которая хочет, чтобы Россия была похожа на США или на Великобританию, или на Норвегию с Голландией, - это, по-моему, очень умеренное требование. Чтобы все было, как у людей: и свобода, и рыночная экономика, и экологические ниши для всех, и культура, и дороги, и, простите, дураки - чтобы они не возглавляли государство, а сидели, где положено, в каком-нибудь тихом уголке.

Я бы не сказала, что это нигилизм, я бы не сказала, что это избыточный протест. По-моему, это нормально. Потому что Запад - это норма. А все, что у нас до этой нормы недотягивает, - основание для протеста. Заметьте: я всегда протестовала против того, против чего нельзя было не протестовать.

- Политика - дело спокойное. По крайней мере, так считается на Западе. В России покой нам только снится. 19-летний московский поэт и философ Илья Тюрин говорил: «Но если силы для генерации русского характера у нас остались, то для его появления требуется приличная власть и немного исторического покоя». Возможен ли в России исторический покой? Или это по определению невозможно?

- В России возможна историческая летаргия, в которой народ, по-моему, сейчас и пребывает. Куда уж дальше? Коматозное состояние. Людям все равно. Они в этом коматозном состоянии переходят в мир иной, ни разу не проснувшись.

Те, кого убили в Чечне, можно сказать, проснулись на том свете. Едва ли это желательный вариант! А их родители, которые спокойно смотрели на то, что их детей отправляют в Чечню?! А родители бесланских детей, которым не приходило в голову поставить перед собой вопрос: «А хорошо ли это, что Чечню завоевывают?» Пока их дети не оказались в той памятной школе, они считали, что это их не касается. А зрители «Норд-Оста»?! Я совершенно уверена, что там не было протестных фигур, потому что люди, ненавидящие советское прошлое, на такие мюзиклы, где воспеваются советские летчики, просто не ходят. Там как раз был путинский электорат, которого «приличная власть» не пожалела. Ну вот, теперь и до бесланских родителей дошло, что надо идти на митинг против войны в Чечне, когда им об этом напомнила группа захвата.

Поэтому исторический покой, о котором мечтает ваш 19-летний философ, налицо: Россия в нем находится, как в могиле. А оттуда до настоящей могилы - рукой подать.

- Что можно сказать про российский этнос? Это - стадия старения, если вспомнить гумилевскую теорию?..

- Да нет. По-моему, мы просто из эмбрионального состояния не вышли. Старение предполагает какой-то период расцвета. Про старение можно говорить в контексте истории Римской империи. Была республика, были какие-то консулы, какие-то законы, братья Гракхи, какая-то борьба за свободу, сенат… Потом это все при императорах стало затухать. И, в конце концов, состарившийся народ утратил даже государственность. В контексте России наше благополучие датируется ХII веком.

Это - Киевская Русь до Орды. И - Новгород до его завоевания.

- ХII век - это уже «Слово о полку Игореве». Там-то - какое благополучие?

- Это то благополучие, которое тогда было возможно. Киевская Русь была, простите, в отношении ВВП первой в Европе. Мы были «международным валютным фондом» - не мы занимали деньги, у нас занимали. У нас занимали войска! По уровню гражданской свободы наши города были первыми, а по уровню благосостояния Новгород - это, конечно, вершина, потому что превосходил города ганзейского права. И все остальные города на Руси были такими же. И Киев, и Чернигов… Да, это было мимолетно, продержалось недолго, зато являло собой достаточно стабильную систему демократии! Просто все об этом забыли. Но это на самом деле было лучшим временем в нашей истории.

А что касается набегов, то это было везде. Скажем, Польша имела дело не только с татарами, которых она, в отличие от нас, кстати, разбила, хотя была меньше и по размерам, и по ресурсам, но и с турками. Не то, что русско-турецкие войны - мы пошли турок завоевывать, турки поляков завоевывали! Проблем хватало везде. И - в Западной Европе. Возьмите Англию. Сначала - набеги германских племен, англов, саксов, потом - норманны. Вся история ранней Европы - это история войн. Как раз в этом смысле мы не были уникальны.

- А есть ли в отечественной истории какая-то фигура, которая бы вас не раздражала?

- В российской истории было достаточно достойных фигур. Если начинать с истока, то это Владимир Мономах. Полоцкие князья были очень неплохи. Князь Михаил Черниговский, отказавшийся выполнять ритуалы Орды в 1248 году.

Далее вообще идут великие фигуры: Михаил Тверской, который первый в нашей истории разбил татар и которого предали московские князья. Тверь должна была собирать Русь, а не Москва! Это - князь, погибший в Орде и причисленный к лику святых. Его сын Александр, издавший первые в нашей стране листовки! Это были листовки против Орды. Целая плеяда бояр новгородских - сыновья Марфы Борецкой и сама Марфа, организовавшая сопротивление против Москвы…

- А если перепрыгнуть через несколько веков?

- А если перепрыгнуть через несколько веков, то это - князь Андрей Курбский, митрополит Филипп Колычев, который публично проклял Иоанна Грозного.

- А боярыня Морозова?

- Нет, это уже было глупо. Религиозные фанатики меня никак не привлекают. Это - особая статья: протопоп Аввакум, Морозова, Урусова.

У нас были либералы, начинающиеся при Петре: князь Василий Голицын, которого Петр не понял и сослал. Дмитрий Голицын, пытавшийся сделать правление Анны Иоанновны конституционным. Вот цепочка диссидентов, дотягивающаяся до наших дней. В конце концов, 5% носителей скандинавской традиции держали Русь на плаву. Без них она давно бы уже скончалась. По-моему, такой страны уже бы не было…

- Вы себя относите к этой плеяде?

- Естественно. Все западники России - четко носители этой скандинавской традиции.

- А Чаадаева вы не забыли?

- Чаадаев - не совсем то. Там было много позерства. В конце концов, он ничем не пожертвовал - его никто никуда не посадил. Хотя точка зрения была весьма правильная. Но он же ничего, в принципе, не делал, в отличие от Герцена, который создал российский тамиздат: и «Колокол», и «Полярную звезду».

- Сколько раз вы были, простите за подробности, на нарах?

- Вообще-то много, если посчитать. Только каждый раз какие-то обстоятельства возникали. Мне давали возможность выйти, иначе я с вами сейчас бы не разговаривала.

Три раза - 70-я статья. Это - много. Антисоветская агитация и пропаганда. Обычно старались давать 190-ю или какую-то уголовную. А то, чтобы три раза была чистая 70-я, - большая редкость. В последний раз уже - в новой, горбачевской формулировке: призыв к насильственному свержению строя. Собственно, коммунистический строй и следовало свергать всеми способами, что, в конце концов, и произошло. Ну и - административные аресты… Если посчитать 17 заходов по 15 суток, то семь с половиной месяцев наберется. За два года это прилично.

Каждый раз мне везло. Освобождение с формулировкой «в связи с изменением ситуации». Это означает, что не изменился заключенный, а изменились внешние обстоятельства. Сначала это был Рейкьявик при Горбачеве, когда начались освобождения политзаключенных. Потом - когда у Горбачева рухнуло терпение, и он стать сажать «Демократический союз», чтобы слишком много свободы не просили, случился августовский путч… В первый раз - когда был большой арест 1970-х годов (тогда Галансков погиб в лагерях, и у меня было очень плохое состояние), они просто второй смерти не хотели: вот и освободили. Везло, очень везло. Кому не повезло, тот уже интервью не дает…

- Сейчас в государственных органах - практически ни одного бывшего или нынешнего диссидента. Закономерно ли, что в них отсутствуют эти люди?

- О чем вы говорите?! Конечно, чекисты только и станут диссидентов трудоустраивать! Если трудоустроить, то - дабы прослыть в глазах Европы людьми просвещенными. То есть - на уровне уже соучастия.

Вот Людмила Алексеева, она, конечно, не в шоколаде, а совсем в другом веществе. Ее имя будет покрыто позором: путинские цветочки, сотрудничество… Хельсинкская группа, которая была при Орлове настоящей Хельсинкской группой, полностью опозорена. Профанация идет страшная.

А в начале ельцинских времен кое-кому кое-что подбросили. Но очень ненадолго, потому что диссиденты не ужились с ельцинскими чиновниками. Полная биологическая несовместимость! Депутатами стали Пономарев, Якунин, Рыбаков. Но от них были одни убытки. Ковалев? Ельцин все равно Ковалева не слушал. Если б он послушал Ковалева насчет чеченской войны, то потом каяться было бы не в чем.

Кое-кому дали работу. Например, Гале Старовойтовой. Но ее долго Ельцин терпеть не стал. Как правило, выгоняли. Как только диссидент начинал действовать, как полагается действовать в Европе, этого вынести не могли - или сам Ельцин, или его окружение. Прошло несколько месяцев после августа, и уже прозвучала «красивая» фраза, после которой ушел его первый пресс-секретарь Павел Вощанов: мол, если плохо будет себя вести Украина, мы у нее Крым отберем! Такая фраза, она из какой эпохи?! Это - чистая Империя! После этого Вощанов устроил дикий скандал, и, конечно, его убрали.

А за что убрали Егора Яковлева с телевидения? За то, что он показал правду о конфликте ингушей и осетин.

А дальше Россия полезла от большого ума в Грузию - на стороне Шеварнадзе в гражданскую войну вмешалась. Это было еще до Чечни.

А после этого уже все! Какое могло быть сотрудничество после начала чеченской войны? Ельцин разгоняет всех. Убирает Юшенкова. На критику Немцова отвечает не тем, что говорит: «Спасибо, Боря, что ты мне помогаешь, учишь меня, как надо себя вести!», а выгоняет его из наследников. Зато приобрел такого наследничка, что пальчики оближешь…

Ельцин, конечно, никого не сажал, не закрывал никакие телеканалы, но на функционерских местах он диссидентов не терпел. Когда Галю Старовойтову выгнали, так она только печать на дверях увидела - ей даже никто ни о чем не сказал. Поэтому чего уж сейчас удивляться?! Шелов-Коведяев - сколько он там продержался в МИДе?! Как Козырев цеплялся за это место? На какие компромиссы шел? Очень зря. А сколько Гайдар проработал у нас? Восемь месяцев. Слава богу, успел социализм развалить…

- А вот на современном политическом горизонте есть ли играющая фигура, которая более-менее вас устраивала?

- Эти несчастные фигуры - они полностью убраны с политической доски. Я просто не представляю себе ситуацию, при которой они могут на этой доске оказаться? Хотя это были бы полноценные президенты, премьер-министры.

- Вы имеете в виду Немцова-Гайдара?

- Ну и Гайдар, и Немцов, и Чубайс, и Никита Белых - новый лидер СПС, и Ясин, и Константин Боровой… И Альфред Кох мог быть прекрасным премьер-министром. Только кто их туда пустит?!

- Вы, на мой взгляд, прекрасный филолог, стилист, если брать ваши статьи в «Новом времени» и даже устную речь. Что угнетает вас в языковом запасе наших политиков?

- Отсутствие такового запаса. Это - люди совершенно невежественные, безграмотные.

- «Мочить в сортире?»

- Ну, а про воровской жаргон российского президента я и не говорю. Похоже, что он был беспризорником, хотя это и не так. И похоже, что он еще и на зоне побывал. По крайней мере, странно, что у него - на уровне Штирлица - появились подобные речевые идеологемы и лексические единицы! То есть он просто говорит на арго. Неужели менталитет сказывается?

Эти власти ведут себя как налетчики. А с «ЮКОСом» - просто как грабители с большой дороги, что, соответственно, психологически отражается в речи.

- Перед началом нашего разговора вы сказали, что на вашем письменном столе лежит книга стихов поэта Станислава Божкова «Красный квадрат». Я читал этот сборник и знаю, что он посвящен Валерии Новодворской. А внутри есть еще и стихотворное посвящение - «Встреча», заканчивающееся словами: «И последняя вспыхнет звезда на закованных наших запястьях». Я печатал стихи Божкова в рубрике «Приют неизвестных поэтов», выходившей в газете «Трибуна». Следил за его странной судьбой. Божков жил в Березниках, а печатался в Нью-Йорке, Париже и Оксфорде. Знаю, что он писал письма Ельцину - видимо, на правах земляка советовал, как надо управлять Россией. В начале 1990-х сначала пропал без вести, а потом его останки опознали - он был не только убит, но еще и сожжен… Божков входил в ваш «Демократический союз» и, как вы обмолвились, был единственным крестьянином в вашей плеяде.

- Ну да, у нас больше никаких крестьян в «Демократическом союзе» нет, хотя это очень условный крестьянин. В такой же степени и Есенина можно было считать крестьянином, но Есенин жил своим поэтическим трудом, в конце концов, получал уже приличные гонорары, а Божкову, чтобы прокормиться, приходилось класть печи, выращивать гусей и поросят. Он действительно видел ту деревню, которую мы и отдаленно не видим. И то, что человек смог получить там такое образование, что начал писать вполне приличные стихи, дорогого стоит. У него же стихи - не есенинские. Его стихи выказывают глубокое знакомство с историей - стихотворение о маршале Нее, например. Это вообще для европейской антологии! И так полюбить свободу, чтобы вступить в «Демократический союз»?! Это - уникальное явление, своего рода Ломоносов. Я о его стихах высокого мнения. И - московские поэты. Это действительно хорошие стихи.

Вот строки, которые посвящены, собственно, не мне, а вообще, по-моему, всему «Демократическому союзу». Я помню их наизусть:

Сдаваться нам нету резона,
Но важно погибнуть в борьбе.
Пусть каркает птица ворона
На самой высокой трубе,
Когда наши храбрые кости
Положат на вечный покой
На самом высоком погосте,
Над самой красивой рекой…

И я это везде цитирую. Так что это стихотворение я пустила в люди. И смерть Божкова - очень большая потеря. Я его ни разу в жизни так и не увидела…

- То, что он назвал в последней строчке - «Над самой красивой рекой», - это та самая Кама и есть. Она протекает в Березниках. Скажите, что вы знаете о Перми и с чем она у вас ассоциируется?

- В Перми я не бывала - мне не везло. В этих ваших «симпатичных» лагерях женской зоны просто нет. Там у вас Сергей Адамович Ковалев побывал. «Пермь-35», «Пермь-36», «Пермь-37»… Впоследствии их закрыли - музей сделали. Но самое лучшее, что они могли бы придумать, честно все это сейчас расконсервировать. Если они хотят иметь политзаключенных, узников совести, пусть, по крайней мере, держат для них отдельные лагеря, чтобы было не хуже, чем при Брежневе.

Мой вам совет: проведите у себя в Перми акцию около музеефицированной зоны, которую сейчас восстанавливают: мол, почему здесь нет живых экспонатов? Давайте нам сюда Ходорковского, Лебедева, Сутягина, Трепашкина, Данилова!