Сергей ГЛАЗЬЕВ: У НАС БОГАТЫМИ ЯВЛЯЮТСЯ ТЕ, КТО ПРИСВОИЛ СЕБЕ ЧУЖОЕ

У каждой фракции в Госдуме - свой холл. Есть он и у Народно-патриотического союза «Родина», который сегодня возглавляет Сергей Глазьев. С Рогозиным они договорились: полгода председательствует Рогозин, полгода - Глазьев. Сейчас - время Глазьева. Поэтому в холл, контрастируя с его далеко не русским названием, стекается «Глазьевская Сечь» - люди с обветренными, чуть грубоватыми лицами. Потомки ополчения Минина и Пожарского. Вижу, как на груди у одного из них - нашивка в виде красной изогнутой ленточки, такой же, как и на высящемся здесь стенде. И слово на ленточке: «Родина».

Насчет «Глазьевской Сечи» я не оговорился. Что касается Родины, то Глазьев - из Запорожской Сечи. И некоторые из его сподвижников - тоже оттуда. А еще мало кто знает, что в деревне Китайгородка Днепропетровской области Украины стоит памятник его прадеду. В Гражданскую прадед Глазьева решил организовать колхоз и был расстрелян бандитами. Он не состоял в комиссарах - просто был крепким крестьянином. И жители Китайгородки его подвижничества не забыли. Много ли в деревнях стоит таких памятников? Раз в два года Глазьев туда приезжает: малая родина всегда дает подпитку большой.

Его любимый писатель - Достоевский. Один из друзей - Фидель Кастро. Фраза, которая врезается после нашего разговора: «Нужно было просто спокойно и выдержанно себя вести, как настоящая власть». Эти слова сказаны в адрес Руслана Хасбулатова и Александра Руцкого и относятся ко времени смуты 1993 года, но как будто обращены к себе. Спокойствие и выдержка. Вот что в первую очередь чувствуется в Глазьеве.

Взгляд его пристален, как у офтальмолога. Однажды в моей квартире раздался звонок: «Вам звонят из центра оптики «Глазьев»! Возможно, я ослышался. Возможно, это был «Гласиз». Но даже ослышка не бывает случайной. То, к чему стремится Глазьев, - прозрение. Судя по всему, прозрение народа. Я дарю ему шутливый экспромт:

В России много безобразьев,
и у страны - потухший взгляд,
но в оптику с названьем «Глазьев»
еще народы позвонят.

- Сергей Юрьевич, вы давно уже не новичок в политике. Входили в правительство Егора Гайдара, были с ним в одной команде. А Гайдар для России - фигура памятная. Когда вы почувствовали, что расходитесь со своими единомышленниками и вам приходится выбирать собственный путь?

- Я ушел не потому, что не мог работать в этом правительстве. Да и не было такого правительства Гайдара! Это было правительство Бориса Ельцина, потом - Виктора Черномырдина. А Гайдар - один из министров, хоть и отвечающий за макроэкономику и финансы. В принципе, это правительство не было и командой Гайдара - там сталкивались разные позиции.

Если говорить обо мне, то я сделал все, что хотел сделать на своем посту. Во-первых, ввел валютный контроль. Во-вторых, экспортные пошлины на вывоз нефти и газа и ряда других сырьевых товаров. За счет этого федеральный бюджет получил одну треть доходов. В-третьих, импортный тариф. Мною была подготовлена программа дальнейшего совершенствования внешнеэкономического регулирования. Все эти меры шли вопреки линии валютного фонда. Гайдар к ним относился сдержанно, если не негативно. Но, поскольку я их обосновывал на уровне президента и Верховного Совета, то и добивался реализации. В принципе, мне никто не мешал.

А ушел я из правительства потому, что не стал участвовать в государственном перевороте 1993 года. Для меня было ясно, что этот переворот делается людьми, которые хотят захватить власть ради личных корыстных целей. Растоптав Верховный Совет, они начнут грабить страну, и в этом у меня не было никаких сомнений. Я имею в виду хунту во главе с Анатолием Чубайсом и компанией, заставившую Ельцина пойти на преступление. Поэтому, как только 21 сентября Ельцин подписал приснопамятный указ, я тут же подал прошение об отставке.

- Вы были среди защитников здания Верховного Совета?

- Я не защищал Верховный Совет с автоматом в руках. Я бывал там - встречался и с Хасбулатовым, и с Руцким. И я считаю, что они упустили реальный шанс отстоять Конституцию и добиться отставки Ельцина, потому что попались на удочку провокаторов. Нужно было просто спокойно и выдержанно себя вести, как настоящая власть. А такой вариант был. Более того, официальная позиция Верховного Совета и Руцкого, как исполнявшего обязанности президента России, заключалась в проведении досрочных выборов. Поскольку Ельцин преступил закон, он больше не мог оставаться президентом, но это не означало, что Руцкой пытался сесть в его кресло. Проведение досрочных выборов было подтверждено совещанием в патриархии, и Патриарх Алексий Второй эту идею тоже поддержал. Поэтому дальнейший расстрел Верховного Совета - это просто расправа...

- Но многие сторонники Ельцина говорят, что, если бы этого не случилось, в России неминуемо бы началась гражданская война...

- Но эта гражданская война ограничилась бы коридорами «Матросской тишины», где, наверное, оказался бы кто-то из тех граждан, кто успел убежать. Но, я думаю, они так и так бы умотались...

- То бишь вы эту перспективу тем, кто «не умотался», оставляете?

- Я не сомневаюсь, что люди, совершившие столь чудовищные преступления, понесут наказание. Потому что преступления Пиночета - это детские шалости по сравнению с тем, что эти господа сотворили с нашей страной - Ельцин, Чубайс и их прихвостни. Пиночет, как мы видим, дает сейчас показания, и я полагаю, что подобная судьба в современном мире ждет каждого преступника такого масштаба.

- Вы были одним из тех, кто воспрепятствовал тому, чтобы бывший министр экономики Аргентины Доминго Кавалло, которого прочили в советники Черномырдину, заставил «танцевать» Россию аргентинское танго. Не напомните, как это было?

- Сразу после финансового краха в августе 1998 года Ельцин, как известно, отправил Кириенко в отставку и предложил кандидатуру Черномырдина на пост премьер-министра. Черномырдин вышел с программой, которую представлял Борис Федоров, а главным редактором этой программы был господин Кавалло, нечто сходное до этого сотворивший в Аргентине. Суть его предложений была проста: отменить российский Центральный банк, ликвидировать право страны на самостоятельную денежно-кредитную политику, окончательно привязать рубль к доллару, резко поднять процентные ставки для борьбы с инфляцией.

Для всех здравомыслящих экономистов было очевидно, что этот план отбросит нас к дальнейшему резкому сжатию производства, к очередной волне чудовищного обнищания населения и, самое главное, к фактической ликвидации суверенитета страны. Я распространил в Совете Федерации и Госдуме краткую записку о том, к чему эти меры привели в Аргентине. Среди прочих документов неприятия Черномырдина было очень важно разоблачить это аргентинское псевдочудо и показать, что нас ждет реально в случае второго пришествия Виктора Степановича вместе с эмиссарами Международного валютного фонда в качестве внешних управляющих России. Потому что план Кавалло - план внешнего управления Россией.

После того как Черномырдин провалился, была предложена кандидатура Евгения Примакова, поддержанная Госдумой, и я участвовал в подготовке антикризисной программы, которую реализовало примаковское правительство. Мы сделали все с точностью до наоборот по сравнению с тем, что рекомендовали Кавалло и Федоров. В результате за полгода инфляция упала с 30-ти до 1% в месяц. А промышленное производство возросло на 25%! Это и было настоящее экономическое чудо, абсолютно научно обоснованная программа, в разработке которой принимали участие многие ученые нашей Академии наук. Но, к сожалению, как только правительство Примакова вытащило экономику из провала, его тут же сместили...

- В 1998 году была создана комиссия под руководством Валентины Пивненко из Совета Федерации, которая расследовала причины дефолта, но - опять-таки, как и в случае с расстрелом Верховного Совета, виновные не были наказаны?

- Важнейшая заслуга этой комиссии в том, что виновные названы. Это люди, которые принимали решение о банкротстве государства. В том числе Гайдар и Чубайс, которые формально никак не были связаны с правительством, но почему-то именно их слушали Сергей Кириенко и Сергей Дубинин, отвечавший за финансы. Вот эти четыре человека, по сути, стали главными лицами, которые обанкротили страну. Благодаря деятельности комиссии, их вина была доказана.

В докладе Валентины Пивненко подчеркнуто, что мы их об этом предупреждали. Был также доказан факт, что Чубайс за месяц до дефолта помог американцам уйти из-под финансового кризиса - вытащить рубли из российской экономики и обменять их на доллары. Зато наша финансовая система рухнула. Ущерб, оцененный комиссией и составивший огромную сумму, привел к падению уровня жизни 40 млн человек, 20 млн из них так или иначе потеряли часть своих сбережений. Вообще-то за все эти преступления тех, кто к ним причастен, положено держать до конца их дней в местах не столь отдаленных...

- Обжегшись на молоке, дуют и на воду. После дефолта 1998 года в людях брезжит едва ли не генетическая память о возможности повторения подобного, психологически они подточены неверием в будущее. Возможен ли дефолт сегодня?

- Дефолт произошел в прошлом году - это отказ федерального правительства платить по своим социальным обязательствам. Если в 1998 году разразился дефолт по финансовым обязательствам, то в минувшем году был дефолт по социальным обязательствам, потому что суть 122-го закона заключается не столько в монетизации льгот, сколько в отказе федерального центра платить по финансовым обязательствам государства с передачей этих обязательств в регионы, у большинства из которых нет денег на эти цели.

Что касается дефолта финансового, то нам он в настоящий момент не грозит, поскольку сверхобеспеченность рубля золотовалютными резервами превысила все разумные пределы. На один рубль, который работает в экономике, у нас накапливается три рубля золотовалютных резервов. Поэтому более обеспеченной валюты, чем рубль, вы сегодня в мире не найдете. Это, к сожалению, не препятствует росту цен, который при попустительстве правительства организуется монополистами...

- Глазьевский «конек» - природная рента. Иногда в ваш адрес даже звучат обвинения, что, благодаря вашей «фанатической» идее о природной ренте, подскочила и цена на нефть.

- Ну, во-первых, изъятие природной ренты в доход бюджета - это лишь один из элементов нашей программы социальной справедливости и экономического роста, который дополняется обеспечением социальных гарантий для всех граждан страны независимо от их местожительства.

Государство, как собственник недр, во всех странах является главным получателем природной ренты. Бизнес получает столько, сколько заработает. Не столько, сколько присвоит, как у нас, а именно столько, сколько заработает. В большинстве стран рентабельность нефтяной промышленности составляет 15-20%. А то, что сверх того, изымается государством. У нас рентабельность ведущих нефтяных компаний зашкаливает за 100%, и природная рента остается у них в кармане. Тот механизм налогообложения нефтяной промышленности, который сегодня действует, был пролоббирован нефтяными олигархами, которые управляют наиболее выгодными месторождениями и подсунули Госдуме и правительству «дохлую кошку».

Разница между моим предложением и этим налоговым механизмом принципиальная. Если я предлагаю в качестве базы для налогообложения взять природную ренту - то есть сверхприбыль, которая образуется на каждом конкретном месторождении, то сегодня действует налог на физический объем добываемой нефти. Я был категорически против этого налога, потому что по своей экономической сути это налог с потребителя. Произошла подмена понятий - думское большинство в лице «Единой России» проголосовало так, как нужно олигархам. Правительство сделало вид, что не заметило подмены, обмануло президента, которому доложило, что наконец-то внедрили механизм налогообложения природной ренты. На самом деле природная рента осталась в карманах у олигархов, а народ теперь платит налог на бензин. А наш закон о налоге на сверхприбыль так и остается на рассмотрении правительства уже четвертый год.

- Изучая вопрос о коррупции, я специально совершил «марш-бросок» по интернету, посмотрев тему «Лоббизм в России». Там выставлены расценки. К примеру, сколько стоит депутатский запрос или депутатский звонок, парламентская инициатива...

- Я лично к этому никогда не прибегал, поскольку мне приходится делать столько запросов и столько обращений, отстаивая интересы избирателей своего Подольского одномандатного округа. Плюс еще я должен реагировать от имени фракции на жалобы и обращения избирателей со всей страны. Мне даже в голову не приходило мысли, что за это кто-то берет деньги. Но я не исключаю, что, если есть какие-то заказные дела, то для того, чтобы эти дела инициировать или продвинуть, требуется какой-то спусковой механизм.

Депутатский запрос, особенно от депутата правящей партии «Единая Россия», вполне может быть таким спусковым механизмом. И наверное, за это есть желающие платить. К сожалению, от моих запросов прокуратура, как правило, отпихивается разного рода отписками, потому что речь идет о преступлениях, которые затрагивают интересы самой власти.

- Поговорим о соратниках и друзьях. Эти понятия могут сливаться, могут разбегаться. Вот сейчас, когда возникла вторая фракция «Родины» - я не знаю, как ее назвать - «бабуринской» или же «Народной волей», но, когда я вижу в Госдуме слева кабинет Глазьева, а справа - Бабурина, оба - напротив друг друга, я солидарно с другими избирателями немного теряюсь и развожу руками. Хотя понимаю, почему возникает двоение. Это - как во время депутатского марафона, когда, откуда ни возьмись, появляются одинаковые фамилии?

- Ну да, этого и добивались кремлевские политтехнологи, которым очень важно было разрушить главную идею блока «Родина» - объединить все народно-патриотические силы. Поскольку эту идею легче было разрушить путем раскола самого блока, то в данном направлении и были приложены главные усилия. Я должен с большой горечью констатировать, что ряд моих соратников не выдержали испытания на прочность, не удержались от соблазна постов, статуса и материальных благ, а кто-то поддался страху перед властью. На сегодня каждая политическая партия, входящая в блок «Родина», строит свою деятельность самостоятельно. Нам так и не удалось создать общеполитической структуры.

- М-да... У вас сложные отношения с Сергеем Бабуриным, несмотря на то, что вы входите в блок с единым названием?

- Вы знаете, мы практически не пересекаемся, потому что Сергей Николаевич настолько занят представительскими функциями, связанными с бесконечными разъездами по всему земному шару, что для наших встреч просто нет места...

- Кстати, насчет разъездов и встреч. Известно, что вы бывали на Кубе. Помните, как у нас сначала пели: «Куба, любовь моя...», сейчас вроде бы остров Свободы - уже не остров Свободы. Но с Фиделем Кастро вы не просто знакомы лично, у вас даже сложились дружеские отношения. Между тем многие люди в нашей стране с ностальгией смотрят в сторону социализма, где, к примеру, была защищенная старость, смотрят, словно хотят отыскать тот самый остров Свободы...

- Я должен сказать, что завоевания социализма на Кубе сохраняются. Тем более важно отметить, что Куба оказалась в очень тяжелой экономической ситуации, когда в 1991 году после развала Советского Союза практически прекратилось наше торгово-экономическое сотрудничество. Мне с большим трудом удалось отстоять продолжение тех протоколов о взаимных поставках, которые были подписаны в 1991 году, но, поскольку вся торговля перешла на коммерческие рельсы, Кубе было очень трудно моментально избавиться от зависимости, связанной с поставкой дешевых энергоресурсов. А поскольку на Кубе - энергоемкая экономика, что связано с доминирующим значением сахара, то многократное удорожание энергоносителей, конечно, подорвало ее конкурентоспособность настолько, что многие считали: Куба уже не поднимется.

Однако Фидель Кастро сумел сотворить экономическое чудо: буквально за несколько лет резко развернул кубинскую экономику от однобокой ориентации и полной зависимости от Советского Союза до достаточно широкой открытости и множественности источников развития. Куба стала повышать инвестиции из Канады, из Европы - и не только под сахар, но и под туристический бизнес, под нефтедобычу и нефтепереработку. Кубинцы заметно продвинули свою медицинскую промышленность. И сегодня Куба успешно развивается.

В чем секрет китайского или кубинского экономического чуда в противовес экономической катастрофе в нашем государстве? В том, что в Китае и на Кубе к рынку подошли как к инструменту, который должен генерировать рост экономической активности за счет добросовестной конкуренции экономических субъектов. В наших же условиях вместо добросовестной конкуренции рыночный механизм был использован просто для перераспределения ранее созданного богатства.

У нас богатыми сегодня являются не те, кто хорошо и много трудился на благо общества, а те, кто присвоил себе чужое. У нас экономика разграбления. Она формально тоже рыночная, только у нас в отсутствии рыночной конкуренции и государственного регулирования экономических отношений роль регулятора захватила организованная преступность, олигархи и коррумпированное чиновничество. И фактически рынок из инструмента генерирования экономической активности превратился в инструмент распределения ранее созданного богатства в пользу тех, кто оказался сильнее.

- Говорят, что вы одолели всего Достоевского?

- Это действительно мой любимый писатель, труды которого я прочитал в том объеме, который был доступен тогда, когда я учился. Творчество Достоевского лишь частично было хрестоматийным. А значительная часть не была широко доступной. Например, «Дневник писателя» я уже прочитал в университете, в спецхране.

- Видите ли вы в современном обществе преломление того, что Достоевский обозначал в своих романах? Условно говоря, явление тех же «Бесов»?

- Я бы сказал так: все, что Достоевский описал, проникая в глубинные тайны нашей народной души, отличается удивительной прозорливостью и точностью. Ведь ему принадлежит прогноз о том, что, если Россия рухнет в пучину революции, это обойдется нам в сто миллионов голов. Это предсказание сбылось один в один. Сто миллионов жертв - следствие большевистского переворота, который повлек за собой Гражданскую войну, уничтожение крестьянства и интеллигенции и, в конце концов, привел к чудовищной Второй мировой войне. Однако творчество Достоевского не только поражает точностью прогноза при негативном ходе событий, но и дает нам надежду, которая кажется сегодня несбыточной мечтой. Достоевский своей верой в добро, красоту, духовность русского человека, по сути, показывает нам, где находится ключевое место в нашем организме, которое нужно раскрыть.

- Бесполезно. Сколько можно цитировать «Мир спасет красота»?! Я который раз убеждаюсь в обратном: «Как красиво! А не спасает». И в этом-то - проблема проблем... По крайней мере, для России.

- Это потому что мы не следуем этому принципу. Ведь главное преимущество России - духовность. Мы не могли бы выжить на этой территории, если бы жили по принципам западного мира - всеобщей конкуренции и стяжательства. В таком климате, при таких огромных размерах страны, чтобы поднять ее, нужно было самим подняться над эгоистическими мотивами, подавить в себе в пользу выживания народа инстинкты стяжательства и самообогащения.

- А вот и не подавили мы их...

- Ну, почему же? Мы их успешно подавляли столетиями, и когда по разным причинам народная душа надламывалась и мы переставали следовать этому принципу, наступали смутные времена. Тогда из России тянули огромные богатства за границу. И то, что сегодня происходит, по масштабам ничуть не меньше разграбления страны в период Смуты или Бироновщины.

Когда у нас стяжательство начинает доминировать, страна теряет экономические преимущества. Нам нечего противопоставить миру. Потому что в мире больше денег, чем у нас, в мире - более отлаженные институты, и, если мы не противопоставим этим конкурентным преимуществам Запада, Юга и Востока свои конкурентные преимущества, мы обречены на исчезновение.

- Мне не дает покоя фраза поэта Игоря Шкляревского, молвленная о России: «Других ты богаче, себя ты бедней». В этой формулировке заложено то, о чем вы говорите. Я ехал как-то из Перми в Москву в одном вагоне с английской писательницей. Она почти с ужасом смотрела на эти наши пространства, которые тянутся до бесконечности, а у них там, в Англии, всю страну можно за день объехать... На мой взгляд, в России не две беды, а минимум - три: дураки и дороги, и еще - вот это огромное пространство. Необъятность порождает феномен русской тоски. Как с ней бороться? Неизвестно. Я знаю, что в Коми-Пермяцком автономном округе, который сейчас вливается в Пермский край, в некоторых деревнях люди живут на подножном корму - грибы, ягоды... Как будто на дворе - первобытно-общинный строй. Иной раз кажется: в России два автономных пространства: громадная Россия и маленькая законотворческая Москва. И эти два параллельных мира никак не соприкасаются. Сколько законов ни принимай - все уходят в эту самую русскую тоску и растворяются в ней... И это пахнет распадом государства.

- Не надо забывать, что уныние - один из тяжких грехов. Уныние порождено неверием в государство и в самих себя. Это неверие насаждается сверху.

Мы говорим, что наше главное конкурентное преимущество - духовность, а наше государственное же телевидение лишает нас главного преимущества - порождает у молодежи ощущение не просто вседозволенности, а бессмысленности жизни. А смысл жизни, он ведь воспитывается, это же идеология. И если насаждаемое растление молодежи вступает в конфликт с генетическими, заложенными в нашей культуре ценностями, то у человека возникает ощущение бессмысленности своего существования. Наша молодежь генетически не расположена получать от жизни все, как ее учат. И когда она начинает двигаться по этому пути, наступает психологический надлом, который выражается в пьянстве, наркомании и самоубийствах.

Создается впечатление, что само российское руководство не верит в свою страну. Вместо того чтобы притягивать в Россию новые технологии и людей, генерировать и улавливать новые знания, привлекать инвестиции, оно занято тем, что выпихивает из страны капитал - в этом году мы потеряем 20% валового продукта, который будет вывезен в виде чистых денег. Российское руководство выпихивает лучшие умы, не создавая возможностей для молодых специалистов в трудоустройстве, и губит, по сути, наше будущее, чем и вызывается у людей неверие.

- Тогда закономерен вопрос: будет ли Глазьев выдвигаться на новых президентских выборах? Наверное, вы болезненно пережили то, что произошло на минувшем выборном марафоне?

- Моя совесть чиста, потому что я людей честно предупредил, что нас всех ждет в случае переизбрания Путина на второй срок. Вы можете посмотреть мою предвыборную листовку, там написано: «Хочешь продолжения - голосуй за Путина! Хочешь возрождения - голосуй за Глазьева!» Так вот, все, о чем я предупреждал, все сбылось, только раньше, чем я думал.

В моем понимании, президентская миссия - колоссальное бремя ответственности. И тот человек, который всерьез возьмется на президентских выборах за строительство народно-патриотических сил, он, скорее, кандидат в Александры Матросовы, чем в некое подобие царского наследника. К сожалению, некоторые наши вожди оппозиции этого пока не понимают. Они бегают в Кремль в надежде получить кусочек власти или потому, что их там назначат преемниками.

Боюсь, что народному организму придется «изобретать» какую-то другую реакцию на происходящее, чем шутовские парламентско-президентские выборы по партийным спискам, которые формируются в Кремле. А я свою главную задачу вижу в том, чтобы создать условия для объединения народно-патриотических сил. Убежден, что, если мы выступим вместе, наш кандидат обязан будет победить.

- Что вы знаете о Перми и с чем она у вас ассоциируется?

- Я знаю о Перми так много, что это может занять у вас еще одну кассету. Меня поражает в Пермской области колоссальное разнообразие возможностей. Прежде всего, разнообразие видов творческой и вообще человеческой деятельности. Пермь - это и флагман отечественного авиастроения, без «Пермских моторов» невозможно представить себе российскую авиацию ни сейчас, ни в будущем. Это и огромные природные ресурсы, которые позволяют области спокойно развиваться даже в неблагоприятной макроэкономической среде. Это и удивительная природа - леса, реки, горы и поля. То есть Пермский край по своему многообразию и взаимодополняемости разных сфер деятельности представляет из себя Россию... не скажешь, что в миниатюре, но и в не меньшем размере и значимости.