Чего боимся — то и случится
По мнению Сергея Переслегина, европейские санкции — главный девелопер России
«Время, которого мы с нетерпением ждали, наконец наступило. Мы нейтрализуем угрозы. В этом мы хороши. На что лучше всего дают деньги? На устранение какой-либо угрозы. Все объединяемся, мобилизуем свои силы. Даже без ресурсов что-то появляется буквально из-под асфальта. Главный риск — время: вдруг санкции отменят, а мы ещё не успели адаптироваться к каким-то новым реалиям, занять свой же рынок. Или цена на нефть вырастет. Это тоже риск».
Это квинтэссенция мыслей, высказанных на пленарном заседании VII форума «Дни пермского бизнеса», состоявшегося на прошлой неделе. «Конструированию будущего» было посвящено выступление руководителя одноимённой исследовательской группы из Санкт-Петербурга Сергея Переслегина.
«Нельзя спорить с тем, что политика санкций дала России настолько большие шансы на развитие, что по аналогии с издаваемой в Новосибирске книгой «Гитлер — главный девелопер Новосибирска» я готов написать: «Европейские санкции — главный девелопер России». В этом отношении мы получили колоссальный кредит, но не финансовый, а кредит рисков и возможностей, которые мы дальше собираемся так или иначе использовать», — начал своё выступление докладчик.
Другой вопрос, по его словам, в том, что кредит придётся отдавать. Психологи любят говорить: «Чего боитесь, то и случится». Прогнозисты этого пока не произносят, но уже довольно близки к позиции: всё, чего вы боитесь, обязательно случится, и к этому надлежит быть готовым.
На основании общения с бизнес-аудиторией учёный делает вывод: в норме бизнесу не нужны ни стратегия, ни тем более прогноз. Бизнес сам знает, что с ним будет, лучше любого человека, приходящего извне. Если прогноз действительно понадобился, то либо дела идут настолько хорошо, что стало скучно и захотелось понять, чего ещё можно пожелать, либо произошло столкновение с кризисом, с которым справиться нельзя.
«Мы столкнулись с ситуацией, которая от начала до конца будет носить кризисный характер», — доказывает эксперт и предлагает рассмотреть четыре базовых сценария.
Инерционный: ничего не делали, ничего и не получилось.
Прорывной: делали и получилось (крайне редкий вариант).
Реалистический: делали, но ничего не получилось. Он встречается чаще всего.
И наконец, чудесный: ничего не делали, но Господь помог, и всё получилось.
По словам Переслегина, в России ситуация сложилась так, что выбирать приходится всегда из двух сценариев — инерционного и чудесного. Остальные для неё нереальны.
Кризис — это ситуация резкого сокращения пространства решений. У нас сегодня нет инерционного сценария. Это доказывали все участники панельной дискуссии. Они уверены: мысль о том, что мы можем вернуться в своё прежнее состояние, принципиально ложная. «Кризис отличается от чрезвычайной ситуации ровно тем, что из чрезвычайной ситуации можно вернуться в то, что считалось нормальным, а из кризиса нельзя. Можно только уйти вниз или вверх, но нельзя вернуться туда, где были», — эта мысль проходила через все выступления спикеров.
Проблема в том, что раз нет инерционного сценария, то нет и прорывного, который является отрицанием первого, они всегда идут вместе. И в этом случае для страны остаются два сценария, которые можно назвать условно «правым» и «левым».
Как пояснил Сергей Переслегин, «правый» сценарий заключается в том, что в государстве (регионе, бизнес-структуре) есть признанный субъект управления, который точно знает, что произошёл кризис, и точно знает, что что-то всё равно придётся делать. В этой ситуации он строит выход из кризиса по довольно сложной схеме, которая начинается с составления «дорожной карты», затем стратегии, затем учёта рисков и, наконец, оргпроектирования. Если всё получилось, выход из кризиса обеспечен.
А что если нет такого руководителя? Или он есть, но не понимает всей глубины сложившейся ситуации, что бывает очень часто? Тогда, по мнению докладчика, есть ещё один шанс, последний: может появиться лидер из контрэлиты, который, пользуясь пассионарной энергией коллектива, придумает новый смысл жизни и деятельности и на этом основании определит базовые противоречия. Тогда будут сделаны оргпроекты, построена стратегия, и лишь затем, по завершении всех этих шагов, можно будет понять, что же всё-таки произошло.
Талгат Таиров
Сергей Переслегин, руководитель исследовательской группы «Конструирование будущего»:
— Эти два хода различны. В первом мы идём от идеологии, во втором — от пассионарной энергии. Вопрос: что делать, если у вас нет ни того, ни другого? Ответ: ничего, на этом всё и заканчивается. Кризис может быть не преодолён. И это всегда нужно иметь в виду. Если кризис не преодолён, вы сталкиваетесь с ситуацией, когда превращаетесь в объект чужих действий. Разумеется, жизнь на этом не заканчивается, но уже не вы будете её планировать.
Из кризиса можно выйти вниз, в состояние системной катастрофы. Но можно выйти и вверх, реализовав тот или иной проект. Поэтому для нормального кризиса характерно напряжение всех сил системы.
Маркер наличия кризиса — амбивалентность. Нет кризиса, когда чего-то не хватает. В кризис всегда чего-то не хватает, в то же время этого «чего-то» имеется в избытке. Хороший пример: не хватает кадров, а людей очень много. То же самое: денег много, затрат много — инвестиций нет. Если нашлась такая амбивалентность, значит, налицо реальный кризис.
Эксперт перечислил четыре типа кризиса.
Первый — это когда кризис видит руководство, видят подчинённые, все сознают, что выход — вопрос выживания. И все пытаются решить проблему. Это нормальный кризис, есть шанс из него выйти.
Второй — кризис управления. «Внизу» (на предприятиях, непосредственно на рабочем месте, в армии) всё воспринимается как полная катастрофа. «Наверху» ситуация считается нормальной или даже позитивной.
Третий — кризис доверия. «Наверху» острый кризис, «внизу» подчинённые считают, что это их вообще не касается. Кризис — дело начальства, можно не напрягаться. Это последние годы СССР.
Четвёртый тип — системный кризис. Ни «вверху», ни «внизу» никто ничего не видит, и все ждут, когда наступит катастрофа. Потом выясняется, что уже всё пропало.
«В России нет четвёртого типа кризиса, и огромное достижение: наша система власти на всех уровнях, от президента до руководителей компаний, воспринимает сегодняшнюю ситуацию как первый тип кризиса», — констатировал эксперт.
Это самый простой кризис, когда просто нужно оптимизировать деятельность. И вот в этом плане главные помощники «фитнес и диета».
К большому сожалению, бывает, что оптимизация деятельности не помогает, и тогда требуется применить разум, сменить оргпроект, создать принципиально другие структуры управления в бизнесе.
Бывает, что налицо кризис даже не мышления, а отсутствия инструментов. И для того чтобы из него выйти, нужны творческие шаги.
Но настоящая угроза наступает, когда надо менять масштаб мышления. А если общество сталкивается с кризисом форм мышления, это означает «кризис экономической и политической модели, который будет распространяться индуктивно на все остальные области».
Сергей Переслегин:
— Каждый из вас может решить, с каким видом кризиса мы столкнулись. С моей точки зрения, мы последовательно проходим каждый из перечисленных вариантов. Есть классический китайский военный трактат У Цзы об искусстве ведения войны. Там молодой воин спрашивает прославленного полководца: «Что делать, если противник сильнее во всём?» На что тот ответил: «Тут стратегия не поможет, думать придётся».
США и Европа принудили нас к мышлению, за что им спасибо, ибо «думать придётся».
Итак, куда ни кинь — всюду клин. Фазовый кризис, кризис глобализации, кризис постглобальной модели, кризис общества потребления, а тем самым — рынка. Экономический кризис с возможным переходом в хозяйственный. На самом деле интересный вопрос — что будет. С гарантией сказать нельзя ничего. Всё, чего мы боимся, наверняка случится.
Проблема в том, что для России пространство сценирования достаточно широко. Но к двум сценариям, быстрее или медленнее, сводятся все остальные. Это сценарий «Византия» и сценарий «СССР-2». При этом оба российских сценария направлены в прошлое, и оба — на хозяйствование и автаркию.
Можно ли отсюда выбраться? Даже не задаю вопрос, нужно ли. С этой точки зрения, я, как прогностик, обязан сказать: любой бизнес, любое предприятие должно думать о продукции двойного назначения, которая имеет военное и мирное, то есть рыночное применение. Те, кто сумеет удержаться на этом балансе, выживут при любом раскладе.
Для пермского бизнеса учёный дал несколько рекомендаций. Прежде всего он призвал не поддаваться испытанию высокими ценами на нефть, что непременно случится.
В то же время, по его словам, прогнозы упорно предсказывают ренессанс электротехнического производства и новые открытия в области электроэнергии. Речь идёт об электромеханотронике, беспроводной передаче энергии. Многие учёные и в России, и за рубежом считают это направление единственным шансом на то, чтобы реально перестроить производство. В Перми для развития этого направления есть хорошая база.
Важно для Перми и то, что в технологическом прогнозе впервые появляются геотехнологии. Это технологии работы с землёй, начиная от прогнозов землетрясений, климата, поиска месторождений и заканчивая геоинженерией, то есть переформированием территорий.
«Очень похоже, что это будет следующий большой рынок. С учётом ситуации в Березниках и Кизеловском районе вполне вероятно, что Пермский край и здесь сможет стать пилотным», — резюмировал эксперт.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.