«Гномы» в лесу

Слово «Пермь» в серьёзных разговорах о современной музыке встречается редко. Однако в прошлом году статистику упоминаний скорректировала группа Gnoomes, для которой «Пермь» — постоянный геотег и естественная среда обитания. Недавно команда дала несколько концертов в Европе. «Компаньон magazine» поговорил с Сашей (вокал, бас), Димой (гитара) и Пашей (барабаны) о том, почему их знают гораздо лучше там, чем здесь. Встретиться «гномы» предложили в Черняевском лесу.

Первый студийный альбом Gnoomes NGAN! звучит так, будто немцы Can перенеслись из 1970-х в современную студию и решили сыграть там на досуге. Пластинка вышла на британском лейбле с хорошей репутацией и собрала массу положительных отзывов — в основном на английском языке. Gnoomes появились в эфире BBC, на сайте NME, в блоге Going Weird. «Что делать, если живёшь у чёрта на рогах?» — так начинается рецензия в журнале Clash. Ответ — погрузиться в себя и делать психоделическую музыку.

— Когда мы договаривались об интервью, вы сказали, что ходить по барам — это не про вас, и предложили встретиться здесь, в парке. С чем связано такое решение?

Саша: Иногда мы не против выпить пива в своей компании. Но что касается разговоров, в лесу лично мне проще абстрагироваться, настроиться на нужный лад и, может быть, поговорить о личных вещах.

— Кстати, было бы неплохо придумать инфоповод для нашего разговора…

Саша: Инфоповод есть. Мы запустили свою первую передачу на радио «Маяк», называется Zonka FM. Зонка — это парень, пацан в переводе с коми-пермяцкого языка.

Дима: Это музыкальное шоу. Мы будем слушать музыку, обсуждать её с гостями в прямом эфире, играть живьём.

— Альбом NGAN! вышел в октябре 2015-го, и, кажется, все сопутствующие рецензии, интервью, обзоры опубликованы. Между тем вы намекали, что уже есть материал для нового релиза. Чем группа Gnoomes занимается сейчас и чего ждать слушателям?

Саша: Сейчас мы ждём выхода совместного EP с группой Josefin Öhrn + The Liberation — нашими друзьями из Швеции, тоже резидентами Rocket Recordings. Скрестив пальцы, ждём релиза в мае. На одной стороне пластинки будет несколько песен шведов и наш ремикс их композиции Take Me Beyond, на другой стороне — несколько наших песен и ремикс Roadhouse. Этот альбом будет для нас уже четвёртым релизом по счёту.

Что касается второго LP, сейчас мы усердно работаем над новым материалом, репетируем и веселимся от души. Возможно, он выйдет в начале следующего года.

— Последний альбом можно назвать прорывом: релиз на независимом британском лейбле, положительные отзывы в музыкальных СМИ, русских и зарубежных, поддержка от слушателей из разных стран. Когда вы поняли, что NGAN! может претендовать на многое?

Саша: После выхода первого мини-альбома мы получили массу положительных отзывов от людей из России, но большей частью — из-за рубежа. Тогда мы поняли, что проект Gnoomes — это не просто фан, и решили двигаться дальше. На тот момент у нас было несколько треков в запасе, в том числе Roadhouse и My Son. Мы записали их на студии в Екатеринбурге, а затем несколько месяцев занимались сведением. При этом чувствовали, что у будущего альбома большой потенциал, и понимали, что своими силами нам не справиться с его продвижением. Мы разослали материал по лейблам, и Rocket Recordings оказался в числе тех, кто ответил. Ребята сказали, что мы записали действительно крутые песни, из которых было бы здорово сделать не EP, а полноценный альбом. Поэтому мы снова поехали на студию и записали ещё две песни. Таким образом, к июню материал был готов, а в октябре был издан сам альбом.

— Большая часть отзывов о нём была опубликована в англоязычных СМИ. Это вы тоже предполагали?

Саша: Мы никогда не делали различий между теми, кто слушает Gnoomes, будь то англичане, немцы, китайцы или наши соотечественники. Мы делаем музыку для всех, кто готов в неё окунуться.

Паша: На самом деле у нас была такая цель, и мы были приятно удивлены тем, насколько быстро всё завертелось. Мы давно об этом мечтали. Получилось что-то вроде оценки «отлично» на экзамене. Вообще, здесь, в Перми, релиз на западном лейбле воспринимается как нечто невероятное, хотя в среде музыкантов это обычное дело. Мы не потеряли голову и продолжаем спокойно идти своей дорогой.

— Судя по интервью, у вас довольно неординарные вдохновители: Кинг Табби, Slowdive, Аксель Вильнер, Popol Vuh, Конни Планк, Deerhunter. Каких сравнений и влияний вы, наоборот, хотели бы избежать?

Паша: Мы спокойно относимся к любым сравнениям, поскольку тот, кто сравнивает, делает это с позиции своего бэкграунда. Поэтому мы не обидимся на человека, который скажет, что мы похожи на «Руки вверх»: значит, таковы его собственные вкусы. Многие говорят, что Gnoomes — это пост-рок. Мы же прекрасно понимаем, кто эти люди и почему они делают такие выводы.

— Сегодня многие говорят о глобальной ретромании. Это касается, в частности, близких вам жанров психоделического рока и шугейза: взять хотя бы успехи австралийцев Tame Impala и российской команды Pinkshinyultrablast. В чём, как вам кажется, причина такой цикличности в музыке?

Паша: Такая цикличность была и раньше, в 1930-е, 1950-е, 1970-е… Это определённый закон существования творчества.

Саша: Музыканты берут какие-то рациональные зёрна прошлого и проращивают их на современной почве, поливая своим же опытом. Взять хотя бы последний альбом Tame Impala, который лично мне совсем не близок. Они заимствуют самые разные элементы, обрабатывают их в своём ключе и получают на выходе совершенно уникальный продукт. Мы можем услышать отсылки к хип-хопу, к Daft Punk, к разного рода поп-музыке; при этом голос Кевина Паркера, как и на предыдущих альбомах, звучит как голос поздних The Beatles. Мы тоже пытаемся экспериментировать, играть с цитатами. Между тем мы остаёмся деревенщинами из Перми, и нас это не обламывает — напротив, побуждает всем об этом рассказать.

— Вы часто говорите о попытке преодолеть географические и культурные барьеры, особенно то, что вы называете русским безумием. Каким вы видите результат этого преодоления?

Саша: У меня дома стоит жёлтая пластинка с паучком — наш первый LP. Когда я смотрю на неё, то понимаю, что мы с пацанами смогли сделать абсолютно кросскультурный продукт: его могут послушать в разных странах… Это сложно объяснить, но мы в группе почувствовали, что совершили прорыв, когда выпустили пластинку.

— Замечали вы когда-нибудь снисхождение со стороны культурных метрополий разного уровня? Отношения в духе «надо же, в Перми есть прогрессивный рок»?

Саша: Крис, директор Rocket Recordings, написал нам, что недавно посмотрел передачу, в которой герой был в Перми и пошёл в Театр оперы и балета. «А я всё думал, — пишет Крис, — когда же он сделает репортаж с вашего концерта». На самом деле, вся эта история с Пермью работает, независимо от того, как её изображают. Люди, которые знают про группу Gnoomes, теперь внимательно знакомятся с материалами, в которых встречается слово «Пермь». Не знаю, о каком снисхождении в этом случае может идти речь. Для нас Пермь — это среда обитания. В ней мы варились и варимся до сих пор, так что город во многом делает нас такими, какие мы есть. В Москве и Питере заядлые рокеры часто говорят, что здесь много крутых групп, ведь Пермь — это крайне интересная зона в музыке андеграунда. Проблема в том, что люди не хотят двигаться дальше: зарываются где-то у себя в Закамске, пишут там крутую музыку, но никто про них не знает.

— Прежде вы говорили, что вдохновляетесь природой и культурой края. Чем вдохновляют вас люди, которые здесь живут?

Саша: Нас привлекает в людях юмор, нестандартность мышления, стремление двигаться дальше.

Паша: Угнетает здесь упомянутое не раз русское безумие. И если бы у нас самих не было чувства юмора, мы бы давно скисли. Но нас это лишь мотивирует идти дальше. В этом случае я вспоминаю сказку про двух лягушек, попавших в кувшин с молоком. Одна из них перестала двигаться и утонула, а другая двигалась так быстро, что превратила молоко в масло и смогла выбраться.

— Может ли измениться музыкальный контекст в Перми? Если да, то при каких условиях?

Саша: Есть, например, Антон Рипатти, творчество которого нам близко и которого мы очень поддерживаем.

Паша: С другой стороны, зачем что-то менять? Всё происходит естественным образом…

Саша: Был проект музея PERMM, так называемая «культурная революция», и я, скажу честно, воспользовался возможностями этого проекта по максимуму. Но культуру невозможно навязать извне — она должна возникнуть изнутри.

— Пермь кажется неразвитой с точки зрения музыкальной инфраструктуры. Не возникало ли мыслей переехать на Запад хотя бы по этой причине?

Саша: Ну, нет. На самом деле здесь есть условия для создания и распространения музыки. Существует масса прекрасно оборудованных репточек, где ты можешь высказаться музыкально, заплатив относительно небольшие деньги. Другой вопрос, действительно ли тебе есть что сказать? Было бы здорово переехать в Европу только для того, чтобы удобнее составлять свой концертный график и перемещаться по городам, но пока мы больше думаем о творчестве.

— Своим главным недостатком вы считаете постоянное витание в облаках. Что заставляет вас мобилизоваться лучше всего?

Дима: Конкретные цели и задачи.

Паша: Мы как три заряженные частицы: одна может дать импульс другим и заставить их шевелиться.