Борис Бейлин: Винил должен быть доступен каждому

Лавке винила Spin недавно исполнилось четыре года. В своё время Борис Бейлин открыл магазин, ориентируясь не столько на любителей ретро, сколько на продвинутую пермскую молодёжь. Сегодня он готов говорить и о специфике «очень малого» предпринимательства, и о современных музыкальных тенденциях.

— С чего начиналась ваша лавка виниловых пластинок?

— Некоторое время я сам слушал CD или скачивал треки из интернета, но в 2008 году решил вернуться к винилу, чтобы как-то фильтровать ту музыку, с которой я знакомился. Я приобрёл проигрыватель, начал брать пластинки, но столкнулся с проблемой: в Перми практически невозможно было достать то, что я хотел бы услышать на виниле.

Через два—три года мы с моим старым приятелем Степаном решили монетизировать наше увлечение. Когда стали искать помещение, обратились к ребятам из книжного магазина «Пиотровский», с которыми я уже был знаком. Они любезно согласились дать нам площадь, и с тех пор мы работаем бок о бок.

Четыре с половиной года назад винил в Перми был явлением непривычным. Пластинки покупали в основном люди старшего поколения, слушающие классический рок, поэтому в первое время люди удивлялись тому, что кто-то не только слушает пластинки, но ещё и пытается их продавать. Однако вскоре всё изменилось: волна интереса к винилу, захлестнувшая мир, докатилась до Перми.

— Далеко не каждый человек сегодня пойдёт в магазин, чтобы приобрести пластинку. Каким вы видите своего основного покупателя?

— Когда мы открывали магазин, мы видели своего основного покупателия как молодого человека, условного «хипстера», который слушает разную интересную, модную музыку, имеет проигрыватель и может покупать две-три пластинки в месяц. Поэтому мы старались привозить в Пермь винил, которого здесь не было, в первую очередь с инди-музыкой. Кроме того, мы постоянно устраивали праздники и распродажи: Record Store Day, дни рождения магазина, концерты.

Мы стремились демифологизировать винил, убедить окружающих в том, что это не товар исключительно для обеспеченных людей старше 40 лет, а обычный физический носитель, доступный каждому, вне зависимости от возраста и вкусов. Растущая динамика продаж винила на Западе это подтверждает.

К сожалению, ситуация изменилась из-за колебаний валютных курсов. Денег у людей, особенно молодых, стало меньше, а цены на пластинки выросли. Это привело к тому, что изменилась наша покупательская аудитория: стало больше людей среднего возраста, которые предпочитают джаз или классический рок. Хотя мы по-прежнему стараемся привозить все актуальные новые релизы.

— Как выстраиваете отношения с вашими покупателями?

— Конечно, стараюсь разговаривать: интересуюсь их предпочтениями, что-то советую. Веду группу магазина ВКонтакте, что помогает общаться с клиентами и принимать заказы.

Как и в любом другом сегменте продаж, у нас существует система специальных предложений: скидки постоянным покупателям, праздничные распродажи, подарочные сертификаты. Стараемся, чтобы человек с любым бюджетом смог найти то, что ему нужно. Особый раздел — это пластинки классического рока, отпечатанные у нас в России в начале 1990-х. Записаны они, конечно, не так хорошо, как западные издания, но стоят на порядок меньше.

— На первый взгляд, Spin можно отнести к успешным примерам малого предпринимательства. На что с точки зрения вашего опыта следует ориентироваться человеку, который решил открыть своё небольшое дело?

— На самом деле это пример «очень малого» предпринимательства (улыбается). Мне кажется, главное — уметь прогнозировать, просчитывать риски в отдалённой перспективе. Правда, получается далеко не всегда. В последние годы количество покупателей сократилось из-за падения курса рубля. Я закупаю пластинки за рубежом, где 15 евро — вполне адекватная сумма, но в переводе на наши деньги получается дороговато, особенно с учётом транспортных издержек. Такие изменения сложно предсказать.

— На мировом музыкальном рынке, где теперь доминируют цифровые продажи, скромный сегмент винила показывает уверенный рост который год подряд. Эту тенденцию связывают с модой на ретро или, например, тоской по материальным формам культуры. Каковы ваши версии?

— В целом я согласен с перечисленными. Пластинка — то, что можно подержать в руках, в отличие от цифрового релиза, который существует лишь виртуально. Пластинку можно сделать эстетически привлекательной, отпечатав на цветном виниле или поработав с дизайном конверта. Так появляется эксклюзивная вещь, которую хочется приобрести и добавить в коллекцию. Это маркетинг.

— Винил обладает рядом преимуществ перед цифровыми форматами, в частности более глубоким звучанием…

— Всё не так однозначно. Пластинка и компакт-диск в любом случае будут звучать по-разному из-за разных технологий записи и воспроизведения звука. И в том, и в другом случае качество может быть очень высоким, в то время как даже хорошо записанная виниловая пластинка, поставленная на дешёвый проигрыватель, разочарует и будет звучать хуже, чем CD.

Cпоры о том, какой из двух форматов лучше, не утихают с тех пор, как появились CD. Как бы то ни было, сегодня компакт-диск проваливается на рынке. Он уступает по удобству другим цифровым форматам, FLAC или MP3, и проигрывает винилу в возможностях дизайна.

— Как бы то ни было, сложно сделать привлекательным, например, прослушивание аудиокассет. Чем в таком случае можно объяснить возникновение кассетных лейблов?

— Это очень нишевая история. На кассетах выпускают в основном «гараж» или экспериментальную музыку. В этом случае намеренно низкое качество звука вполне уместно. Речь идёт об особой эстетике, пусть и не массовой.

— Помимо работы в Spin вы занимаетесь музыкальными обзорами для газеты «Звезда», а недавно выступали с открытой лекцией в клубе «Дом культуры». Что мотивирует вас участвовать в таких проектах?

— В первую очередь мне самому интересно. Я и прежде писал музыкальные обзоры, хотя никогда не делал этого профессионально. Но когда «Звезда» предложила мне вести рубрику, я согласился.

К тому же это приносит кое-какие деньги.

Что касается встречи в «Доме культуры», мы организовали её вместе с Артуром Лаутом, прежде работавшим со мной на радиостанции Maximum. Мероприятие прошло в «Цикле необъяснимых лекций», которые мы ведём уже три года. Это проект из категории просветительских — таких, на наш взгляд, сегодня не хватает.

На той встрече мы говорили о последнем альбоме Oneohtrix Point Never — Garden of Delete. Запись сложная, замешанная на современной философии, так что в ней интересно копаться. К сожалению, публика вела себя не очень активно. Хотелось бы в дальнейшем устраивать более оживлённые обсуждения.

— В своём обзоре альбомов 2015 года вы заметили: «Поп-музыка утратила большое культурное значение и перешла в разряд простого саунд-дизайна среды обитания». Что лично вы чувствуете по поводу этих изменений?

— Они закономерны. В прошлом музыка была главным проявлением поп-культуры, собирала вокруг себя людей. За новыми пластинками охотились, а затем горячо их обсуждали. Теперь так же горячо обсуждают гаджеты или сериалы. Это объективный культурный и социальный процесс, обусловленный техническим прогрессом, результат перепроизводства и повсеместной доступности. Музыку стало гораздо проще делать и гораздо проще распространять и хранить. Всё это её обесценивает.

— Что, на ваш взгляд, произойдёт с поп-музыкой дальше?

— Не знаю, сложно предугадать. Как бы то ни было, ждать откровений от мейнстрима не стоит. Сегодня многие музыканты лишь следуют уже существующим стилям.

Возможно, что-то происходит в поджанрах. Революционные вещи нередко выходят из андеграунда, так что иной вектор развития может задать какой-нибудь блэк-метал или экспериментальная электроника.

— Обсуждаете ли вы новую музыку со своими детьми, рекомендуете ли что-то друг другу?

— Конечно. Моя дочь учится в Питере, но мы постоянно общаемся и обмениваемся музыкой. Она рассказывает о молодых группах: «Буерак», «Электрофорез», Shortparis. Я советую что-то из пластинок, которые нравятся мне, будь то Arca или Current 93. У нас такой взаимовыгодный культурный обмен.