Татьяна Власенко

журналист

---

Догнать и перегнать Китай

Лукавые цифры: как доказать, что российская экономика прошла «дно»

1 декабря 2015 г.

Поделиться

Твитнуть

В рамках форума, который Западно-Уральский банк Сбербанка России провёл для своих корпоративных клиентов, управляющий директор, главный экономист Sberbank CIB Евгений Гавриленков представил доклад «Россия в среднесрочной перспективе: вызовы и возможности». Эксперт убеждал присутствующих, что с отечественной экономикой не всё так плохо, как многим кажется, высказывал сомнение в объективности данных Росстата и, наконец, сделал вывод: настал удобный момент для снижения ключевой ставки Центробанка РФ.

Прежде всего докладчик заметил, что тема погашения внешних долгов России в условиях нынешнего экономического спада в значительной степени была преувеличена. Более того, по его мнению, внешние санкции оказались «очень своевременными». Они привели к тому, что в середине 2014 года компании, банки были вынуждены резко сокращать свою внешнюю задолженность (на пике долг был порядка $700 млрд и продолжал расти).

«Если бы не случилось санкций, в условиях отсутствия экономического роста траектория увеличения долговой нагрузки продолжилась бы. И прошлый год завершился бы при $800 млрд с лишним внешнего долга. Цена нефти всё равно бы упала. И тогда проблема погашения внешних обязательств была бы более острой», — пояснил свой взгляд на проблему эксперт.

Гавриленков проиллюстрировал свой вывод конкретным примером: санкции заставили крупные компании перестать бурить Северный полюс в горизонтальном и вертикальном направлениях, занимать под это дело очередные $10—20 млрд. В результате за год с небольшим внешний долг страны сократился на $210 млрд, что существенно снизило долговую нагрузку и позволяет экономике так или иначе адаптироваться к изменившейся внешней среде.

На следующий год график погашения внешнего долга, по словам профессора, уже не выглядит катастрофическим, наоборот, вследствие опережающего погашения задолженности год завершится с долгом ниже $500 млрд, что делает проблему вполне решаемой.

Затем топ-менеджер взялся за бюджет, в котором увидел некий элемент искусственно созданной неопределённости. «Минфин РФ всегда старается быть очень консервативным, рассказывает страшные истории о том, что резервный фонд закончится за полтора года. А фонд всё не исчезает. В начале года министр финансов Антон Силуанов говорил, что ещё полтора года — и всё, мы не будем способны выполнять свои обязательства. Мотивация таких выступлений понятна — чтобы не увеличивать расходы. Тем не менее на следующий год они, так или иначе, уже увеличены», — констатировал докладчик.

Что касается наполняемости казны, то ещё два—три месяца назад минфин, как утверждает экономист, ожидал получить доходы на уровне 12,5 трлн руб. По новым оценкам, министерство уже ожидает поступления выше 13 трлн руб.

С начала года аналитики Сбербанка утверждали, что дефицит бюджета не будет таким, как предполагал минфин (3,7% ВВП), прогнозируя, что бюджет будет балансироваться при дефиците в 2% ВВП. «Я полагаю, что он будет даже меньше», — заявил докладчик и привёл доказательства.

Налицо очень устойчивая динамика доходов, не только нефтегазовых, но и остальных. За 10 месяцев 2015 года бюджет собрал 11,3 трлн руб., то есть свыше 1,1 трлн руб. в месяц. Последние несколько месяцев среднегодовой объём доходов уже приближается к 2 трлн руб. Обычно в бюджете страны половина приходилась на нефтегазовые доходы (51—52%). В этом году предполагается поступление 42% нефтегазовых доходов и около 60% доходов, не связанных с курсом рубля и ценой нефти.

«На мой взгляд, это означает: если налоги платятся, то экономика чувствует себя несколько лучше, чем те данные, о которых говорит официальная статистика.

По нашим оценкам, в этом году доходы бюджета приблизятся к 14 трлн руб. Это будет также означать, что в следующем году их будет существенно больше. И внешний, и внутренний баланс экономики страны не выглядят устрашающими. Дефицит бюджета мы ожидаем в этом году 1,3—1,5%, в следующем году 0,7—0,8% ВВП», — порадовался Евгений Гавриленков.

К этим оптимистичным выводам добавился ещё один, связанный со спорными данными Росстата. По официальной статистике, в этом году спад в экономике России составит порядка 3,5—4%. Ожидается, что инфляция будет высокой. Однако у автора доклада есть определённые сомнения, что эти данные посчитаны корректно. Математический анализ методики расчётов статистического ведомства занял львиную долю выступления докладчика, квинтэссенцией которого стал вывод: мы не можем точно сказать, «нулевые темпы роста будут в этом году или минус четыре, поскольку масштаб статистической ошибки именно таков».

Действительно ли у нас спад в потреблении и спад розничного товарооборота такой, каким его публикует официальная статистика? Действительно ли инфляция столь высока (15,4%, по последним данным)? «Нет», — отвечал на эти вопросы докладчик и приводил свои аргументы.

Суть их, если не вдаваться в технические подробности, заключается в том, что методики Росстата не всегда применимы, если речь идёт о резких изменениях рыночной ситуации. Структура экономики в этом году очень существенно меняется. Если раньше доля неэнергетического экспорта была примерно 30%, то сейчас превысила 40%. Статистика свидетельствует, что растут физические объёмы обрабатывающих отраслей. Если же говорить о потребительском рынке, то с прошлого года кардинально поменялась потребительская корзина: сейчас в ней нет французских сыров, место говядины заняли свинина и курятина. То есть спрос сместился с более дорогих товаров к дешёвым. При этом в методике расчётов, по которой исчисляется нынешняя инфляция, заложена более дорогая потребительская корзина минувшего периода. «Поэтому получается, что инфляция, которая посчитана методически правильно, несколько выше, чем фактически воспринимаемая: все сопоставления показывают, что экономический спад в реальности несколько меньше», — доказывает профессор.

По его словам, надо учесть и то, что все показатели, которые характеризуют расслоение населения страны по доходам (в том числе по разрыву между доходами наиболее богатых 10% населения и более бедных), говорят о том, что по всем статьям за первое полугодие этого года россияне вернулись на 15 лет назад. По этой причине учёный не сомневается, что при статистических расчётах, «скорее, надо бы ориентироваться на потребительскую корзину того периода». И с удовлетворением отмечает, что в следующем году инфляция может оказаться существенно ниже, чем та, которая сейчас прогнозируется, потому что в следующем году Росстат будет уже ориентироваться на потребительскую корзину текущего года. «Я не удивлюсь, если в следующем году мы действительно выйдем на весьма низкие показатели инфляции: 200—300 базисных пунктов инфляции наверняка завышены. Все сопоставления показывают, что экономический спад в реальности несколько меньше», — делает вывод эксперт.

Вся эта стройная система доказательств по поводу того, что отечественная экономика прошла некое «дно» в начале текущего года, потребовалась спикеру для того, чтобы посоветовать ЦБ РФ и правительству «сделать определённые шаги».

Он уверен, что ключевую ставку Центробанк мог бы снижать, поскольку официальная инфляция некорректно отражает действительное состояние дел. Если пересчитать текущую инфляцию за пять—шесть месяцев, то получится, что она, по расчётам эксперта, составляет примерно 7% годовых, даже с учётом оговорок по поводу качества измерения. Поэтому ставка в 11% выглядит предельно высокой для сегодняшнего уровня инфляции. Надо ставку снижать для того, чтобы оживить экономику.

Аудиторию, впрочем, манипуляции с цифрами не слишком вдохновили. «Наверное, важно разобраться в методике расчётов инфляции и роста, но ещё полтора года назад мы просчитывали среднесрочную перспективу на три—пять лет при долларе 30—35 руб. и при цене барреля 80—100 руб. Сейчас мы ловим «правильности и неправильности» в политике ЦБ. Насколько сейчас целесообразно вообще говорить о таких тонких деталях, может быть, важнее рассматривать тренды?» — прозвучал вопрос из зала.

«Говорить о трендах, к сожалению, пока не приходится, потому что мы находимся в очень нелинейной среде», — честно признался докладчик.

Представителям реального сектора экономики хотелось понять, что будет дальше. Спрос реально упал, ставка высокая, нефтедоходы уменьшаются. Им хотелось бы услышать, есть ли точки роста, которые могут позволить сориентироваться на следующий год.

«Экономика переинвестирована с учётом нынешних реалий. Идёт процесс переосмысления, куда инвестировать, он завершится в этом году. В следующем мы увидим положительную динамику, ориентированную на внешний спрос. Прежде всего это будут сельское хозяйство, продукты питания, автомобильные запчасти. О потребительском секторе можно забыть, поскольку он очень вялый», — дал свой прогноз банкир, отметив при этом новые реалии.

В частности, при нынешнем курсе рубля доходы ВВП на душу населения в России, по его словам, стали сопоставимы с доходами ВВП на душу населения в Китае. «С точки зрения труда мы становимся конкурентоспособны на китайском рынке», — с удовлетворением констатировал докладчик, отметив рост экспорта в Китай.

Аудитория задумалась, радоваться этому или огорчаться.

«Экономический рост возможен даже при $40 за баррель»

Евгений Гавриленков, управляющий директор, главный экономист Sberbank CIB:

— В декабре состоится очередное заседание совета директоров, и вопрос, снизит регулятор ставку или нет, остаётся открытым. Есть шансы, что по крайней мере на 50 базисных пунктов её понизят, потому что в принципе рынок сигнализирует о том, что система готова к более низкому уровню ставок. Если ЦБ это сделает, это будет очень хорошая динамика для начала следующего года. Если он не сделает этого сейчас, думаю, что в начале следующего года снижение ставки будет более радикальным, чисто из-за эффекта базы.

По итогам января инфляция резко снизится. Годовую инфляцию в этом году мы увидим 12,7 или 12,8% (декабрь к декабрю), в январе следующего года инфляция может упасть ниже 10% годовых. Тогда у ЦБ уже не будет никаких аргументов, чтобы этого не сделать. При этом должна продолжаться политика изъятия финансирования нерыночных активов и сокращение валютного рефинансирования.

В принципе, это та идеальная среда, где минфин должен был бы насыщать систему своими бумагами. Выпускать долг, чтобы увеличивать объём залога и не возвращаться никогда к нерыночному финансированию. Это не внешняя среда, а внутренняя политика, которая должна и может так или иначе стабилизировать экономику. Экономический рост возможен даже при $40 за баррель. Жизнь не прекращается.

Две трети времени из последних 30 лет в отечественной экономике приходится на то, что называется кризисом. Отсутствием кризиса принято считать те периоды, когда цена нефти шла вверх. Но это неправильно. Цена нефти, финансовые потоки, санкции — всё это важно. Но экономическое развитие определяется экономической политикой, её качеством и тем, что делают регуляторы. Здесь есть очень большой потенциал для улучшения, который, я надеюсь, когда-то будет реализован.