Алексей ЧЕРНОВ: У ПРАВЫХ – КЛАССНАЯ ИДЕОЛОГИЯ И ПРАВИЛЬНЫЕ ОСНОВЫ, НО ОНИ НЕ АДЕКВАТНО ДОНОСЯТСЯ ДО ГРАЖДАН

В жизни людей и компаний достаточно часто случаются ситуации, когда однажды они «просыпаются» в новом для себя времени и качестве. И это становится началом нового этапа их развития, витка качественных изменений, чаще всего — положительных. Именно с таким ощущением встретил 2004 год председатель Пермской городской организации партии «Союз правых сил», генеральный директор ООО «Инвестиционная компания «Витус» Алексей Чернов.

Во–первых, областная партийная организация и, в том числе, возглавляемая им городская, показали один из лучших в России результатов голосования за СПС, обеспечив Прикамью вхождение в тройку территорий–лидеров либеральных предпочтений.

Во–вторых, сам он, баллотируясь на тех же выборах в Госдуму по мажоритарному округу, набрал, пожалуй, рекордное для новичка количество голосов — 17%.

Наконец, созданная Черновым инвестиционная компания существенно расширила свои позиции на рынке, и сегодня ее же можно рассматривать как новую формирующуюся в пермском деловом пространстве финансово–промышленную группу.

— Алексей Анатольевич, о причинах поражения либеральных партий сказано уже много. Насколько я знаю, у вас есть свое мнение на этот счет?

— Едва ли здесь можно сказать что–то новое. Мое отличие (в том числе и в оценке событий) от многих других представителей «правых сил» состоит лишь в том, что в нынешнем выборном марафоне я выступал сразу в двух качествах: и по партийным спискам, и как одномандатник. И мог, как говорится, на личном опыте ощущать последствия всего непродуманного политического маркетинга партии.

Отдельно хочу отметить: поражение СПС на выборах не является для меня поводом для пересмотра своих политических взглядов. Но партия должна пересмотреть свое позиционирование на общем российском политическом «рынке» и определиться по вопросам дальнейшей тактики действий.

Все ошибки правых сил — которые и сегодня, я убежден, остаются правыми в самом широком понимании этого слова, — допущенные в ходе выборов, кроются в области стратегии донесения, политтехнологиях. Ни о Борисе Немцове, ни о Ирине Хакамаде нельзя сказать ничего плохого в человеческом плане, но в качестве идеологов и организаторов собственной кампании они оказались, увы, несостоятельны.

Свою роль сыграла и отдаленность центра от регионов. Не только географическая, но и психологическая (понятийная). Мышление «московскими» категориями иногда просто переходило всякие границы. Например, летом 2003 года федеральный политсовет СПС всерьез настаивал на комментариях региональными лидерами в местной прессе проблемы модифицированных трансгенных продуктов, до сих пор не запрещенных в Российской Федерации. И это тогда, когда в стране не решены гораздо более насущные проблемы, а сама партия и так балансирует на грани прохождения в Думу!

— В ваших словах многое сильно напоминает обиду...

— А это и есть обида. Обида за идеи, которые не были донесены до людей должным образом. Необходимо отрываться иногда от московской почвы и прислушиваться к тому, чем живут и чем дышат люди в регионах.

Вторая стратегическая ошибка состо яла в том, что не были выделены целевые группы, чтобы дифференцировать методы воздействия. Излишняя ориентация на узкие слои общества — представителей малого бизнеса, студенчество — тоже отрицательно повлияла на результат. В итоге СПС стали воспринимать как некую «попсовую» партию, и это чувствовалось на встречах, которых я как кандидат провел, наверное, не менее сотни.

Первые 20–30 минут, когда я говорил лично о себе, всегда шли на позитиве. Затем обязательно всплывала тема СПС, и настроение аудитории менялось на 180 градусов. И надо сказать, вопреки распространенному мнению, тема приватизации отнюдь не была при этом ключевым раздражителем — чаще всего вспоминались какие–то неадекватные действия и заявления федеральных лидеров.

При правильно же выбранной интонации разговора идеи СПС — необходимость развития малого бизнеса, реформы армии, личной ответственности человека за собственную судьбу — всегда находили у людей понимание. Это лишний раз говорит о том, что у партии классная идеология и правильные основы, но есть неадекватное донесение их до большинства людей. И меня поддерживали во многих аудиториях, потому что я говорил с людьми на их языке — опираясь на идеи правых сил.

— Что в свое время вообще обратило вас в число людей, занятых политическим процессом? И не является ли ваш усиленный интерес к политике своего рода уходом от проблем бизнеса — или же дела в компании идут настолько хорошо, что вмешательство в работу отлаженного механизма уже не требуется?

— Каждый человек на протяжении своей жизни растет. И когда–то в очередной раз перерастет рамки и планки, поставленные самому же себе.

Сегодня у меня за плечами надежный багаж — работа компании действительно отлажена, как хороший механизм. И у меня есть время подумать о том, какую пользу я могу принести обществу, в котором живу. Такова всегда была моя жизненная позиция, и я не вижу причин ее пересматривать. А добиваться каких–то улучшений всегда эффективнее, объединив усилия единомышленников — в одиночку КПД получается значительно ниже. Так я пришел к пониманию необходимости своего участия в партии. В моем случае — либерального толка.

Что же касается мотивов пойти по одномандатному округу... Об уходе от проблем и политических «подпорках» для собственного бизнеса мне много раз приходилось говорить на встречах с избирателями. Дела в инвестиционной компании «Витус» не нуждаются в дополнительной поддержке. Как никогда успешно мы закончили 2003 год, ставший для нас годом качественного перелома в развитии. К тому же в бизнесе, которым мы занимаемся, нельзя извлечь никаких дивидендов из близости к административному ресурсу: российский финансовый рынок не локален, он является частью глобального рынка, живущего по своим законам.

Позволяющее выживать в нем довольно успешно мое личное кредо и кредо моей компании — приоритет открытости и прозрачности, категорическое табу на операции, где есть хоть какое–то сомнение в их чистоте.

— По итогам 10–летнего существования на рынке инвестиционную компанию «Витус» сегодня называют едва ли не единственной открытой компанией, работающей для широкого круга клиентов. Что сегодня определяет ее лицо в рамках постоянно расширяемого бизнеса?

— Мы остаемся исключительно клиентоориентированной компанией, хотя и качественно улучшевшей свои показатели. Но 2003 год не был для нас одним из текущих годов. Вхождение в него объективно стало для нас началом нового этапа развития компании — пошел отсчет нового 10–летия существования. Это подразумевает серьезные качественные изменения. Под таким углом рассматривались и те задачи, которые мы себе ставили. И эти задачи — прийти к формированию крупного холдинга с широким кругом интересов. Это —

если говорить стратегически.

Мы реализовали объявленные в начале года намерения разделить собственный и клиентский бизнес. В итоге каждый из них получил новое развитие. Существенно расширился операционный бизнес — брокерское обслуживание, доверительное управление, увеличилась клиентская база. Конечно, все это косвенным образом и отражает состояние общей российской экономики: клиент пошел в инвест-компанию не благодаря какой–то агрессивной рекламе, а потому что у него увеличился реальный объем временно свободных средств. Но свою роль сыграла и история всей работы компании, демонстрировавшей все эти годы высокую надежность и результативность.

На более высокий уровень вышла и собственно инвестиционная деятельность «Витуса» — мы стали работать в нише финансового и управленческого консалтинга. В этом смысле знаковым для нас стал проект краснокамского завода металлосетки (КЗМС) — уникального промышленного предприятия, где на сегодняшний день мы владеем контрольным пакетом акций. Есть основания подумать о распространении полученного опыта на другие предприятия.

И если не де–юре, то де–факто сегодня уже можно говорить о создании в пермском деловом пространстве нового финансово–промышленного холдинга.

Таким образом, уверенность в дне завтрашнем позволяет подумать о дне послезавтрашнем. Если ты можешь сделать больше — надо делать больше и не отсиживаться в офисе.

— Если ваше мнение не покидать политику однозначно, то какова будет степень активности вашего в ней участия? Будет ли она зависеть от решений предстоящего съезда по тем вопросам, которые вы считаете ключевыми? И как вообще вы прогнозируете дальнейший ход развития событий в СПС?

— Каких–то кардинальных решений от январского съезда я не жду — на сегодняшний день альтернативного существующим лидера в СПС явно нет. Но должен быть обозначен вектор дальнейшего развития, и вектор этот должен быть направлен на обновление.

Необходима ликвидация излишней либеральности в управлении партией, которая существовала все это время. Никаких сопредседателей — СПС должен возглавить один лидер, и лидер новой формации. Полицентричная система управления не полезна для партийных структур — если посмотреть историю успеха, то его на политической арене добивались лишь те, кто имел одного яркого и харизматичного лидера.

В партии должны произойти — и, я думаю, произойдут — организационные перемены. Так, комплектование федерального политсовета уже в сегодняшних условиях должно осуществляться за счет регионов. Преимущественно — тех, кто показал лучшие результаты по итогам голосования. Пермская область — одна из них. Мы проголосовали активнее, чем большинство регионов России, за СПС, а областной центр — выше, чем область в целом (мои личные 17% я тоже кладу в эту копилку), и на сегодняшний день одно место в политсовет нам уже гарантировано. Но, по моему мнению, мест должно быть больше. Впрочем, пока этот подход еще не принят.

— Как выясняется, вы являетесь сторонником самостоятельных и достаточно резких суждений, что, по определению, идет вразрез с понятием партийной дисциплины. Доставалось вам за вашу политическую дерзость и от политологов, предрекавшим вам как одномандатнику по итогам голосования 1,5–3%.

— Я всегда отличался тем, что имел собственное мнение, и для того, чтобы высказать его, мне не требуется предварительно заглядывать, скажем, в устав. Но если решение принимается коллегиально, я всегда до конца несу взятые на себя обязательства. Поэтому если я считаю, что в действиях руководства СПС в ходе выборной кампании была допущена элементарная безалаберность, которую я не понимаю и не терплю ни в каких проявлениях, то я так и говорю.

Точно так же и мое решение выдвигаться в качестве одномандатника по Свердловскому избирательному округу осенью 2003 года было моим личным решением.

Оценки же журналистов и политологов моего положения в «турнирной таблице» кандидатов лишний раз свидетельствуют об определенной зашоренности их мышления. Равно как и их слова по окончании выборов о том, что якобы половина из тех, кто голосовал за меня, голосовали не за Чернова, а за «не Похмелкина». Эти политологи напоминают мне игроков, который год мусолящих в руках одну и ту же колоду карт. Жизнь шире таких представлений о ней.

Протестный электорат имел своего кандидата — «против всех», были и другие кандидатуры, за которых люди могли бы отдать свои голоса. Но они проголосовали за меня, за что, пользуясь случаем, я хочу выразить им свою благодарность. За Чернова. Не случайно ближайший ко мне кандидат набрал 9%.

Мой результат, я считаю, является не столько следствием напряженной работы в отведенные законом на выборную агитацию дни, сколько закономерным итогом всей моей 10–летней работы, всей моей жизненной программы, которую я последовательно реализовывал.