Бандитская Пермь

В издательстве «Оксфорд Юниверсити Пресс» вышла монография преподавателя Йельского университета (США) Федерико Варезе «Российская мафия: частная защита в новой рыночной экономике»

Российская мафия рассматривается в этой книге на примере пермской. Автор объясняет свой выбор так: Пермь — индустриальный город в богатом уральском регионе, где хорошо развит и государственный, и негосударственный секторы экономики. Она не так изучена, как Москва или Санкт–Петербург, но легко доступна для изучения, особенно для исследователей из Оксфордского университета. Это город с высоким уровнем преступности, но без крупных конфликтов между криминальными группировками.

Автор четыре раза был в Перми: в 1994, 1995, 1997 и 1999 годах, прожив здесь в общей сложности около года.

В отличие от многих отечественных и зарубежных публицистов и ученых, автор сразу четко определяет, что он понимает под «мафией». Это рэкет и «крыша» — навязывание предпринимателям защиты со стороны одних организованных преступных групп против других криминальных поползновений. Наверняка такое понимание организованной преступности заужено, однако это неизбежно. Вряд ли кому–нибудь когда–нибудь удастся провести всеохватывающее социологическое обследование участников организованной преступности (не важно — в России или в любой другой стране) по всем аспектам их деятельности. «Крышевание» же можно изучить, опросив не самих мафиози, а их «клиентов» — предпринимателей, которые больше готовы идти на контакт с исследователем.

Этим Федерико Варезе и занимался в Перми: он провел интервью более чем с тремя десятками предпринимателей (в основном уровня владельца киоска или небольшого магазина, многие из которых расположены в микрорайоне Висим), а также с представителями правоохранительных органов, частных охранных фирм и другими гражданами, так или иначе сталкивавшимися с деятельностью организованной преступности. Источниковой базой исследователя были практически все пермские газеты, в том числе и «Novyi Kompan`on» (так в тексте — прим. авт.) Особо автор выделяет интервью с Ириной Красносельских, которая в то время была криминальным репортером газеты «Звезда» (сейчас — редактор журнала «Пресс–центр» — прим. авт.). Также автор использовал материалы из Государственного архива РФ, Государственного архива Пермской области и архива общества «Мемориал».

Глава о Перми, как это обычно бывает, предваряется эпиграфом из Чехова про то, что Кама — чудесная река. Кратко пересказав историю создания города, автор переходит к постсоветскому периоду: Дмитрий Рыболовлев, Андрей Кузяев, Олег Чиркунов, Юрий Трутнев, Павел Анохин, Михаил Деменев даны в пересказе из публикаций «Компаньона» периода 1999 года.

Описывая будни пермских «работников ножа и топора», автор вводит в английский язык такие понятия, как the Krysha (которая бывает banditskaya и militseiskaya), strelka, bespredel, khuligany и др.

Сравнив криминальную ситуацию в Перми и в целом по России, автор делает вывод о росте преступности: с 1989 по 1998 годы в нашем городе она выросла в два раза. Приводя список убитых в 1994–1995 годах пермских бизнесменов (В. Хлызов, О. Кульбеда, И. Малинин, А. Кужма, В. Кошкин, Е. Пантелеймонов, К. Булгаков, А. Аратунян), Варезе ссылается на Наиля Салахова, тогда возглавлявшего УВД Перми, который говорит, что государство не в состоянии защитить бизнес с помощью судебных органов, в то время как криминальные группы обеспечивают реальную и эффективную защиту, что ведет к эскалации преступности.

Одно из фундаментальных положений, сформулированных автором в результате интервью с пермскими предпринимателями, заключается в том, что отказаться от предложенной «защиты» предприниматель не может — слишком не равны силы. Отсюда вытекает правило №2: если хочешь вести успешный бизнес, подумай о «крыше» заранее, еще до открытия дела, проконсультируйся со знающими людьми. Заранее договорившись о защите, предприниматель снимает со своих плеч часть проблем: с дальнейшими претендентами на покровительство разбираться будет уже не он, а тот, кто опирается на «право первого». К выбору (или к согласию на первое поступившее предложение) надо подходить осторожно, собрав, по возможности, данные о рэкетире. В противном случае можно нарваться на «ложную крышу» — группировку, которая только прикидывается способной оказать покровительство, а на самом деле лишь вымогает легкие деньги (несколько подобных примеров, основанных на опыте проинтервьюированных владельцев магазинов, автор приводит в книге).

В качестве источника защиты можно, в принципе, выбрать государственную структуру. Однако, судя по собранным автором примерам, успех в этом сопутствует в первую очередь тем, кто имеет личные отношения с представителями таких структур, основанные на сотрудничестве или на общей работе в прошлом. «Из интервью с бизнесменами — бывшими членами номенклатуры — видны «особые» отношения с органами власти и особенно с местной милицией, — пишет Варезе. — Предприниматели, принадлежавшие в прошлом к номенклатуре или связанные с ее членами, избегают нападок со стороны мелкого криминала и утверждают, что их хорошо защищает милиция». В книге приводится пример, когда предприниматель, которому настойчиво предлагали покровительство, при помощи «офицера милиции» устроил встречу со своим потенциальным «крышевателем» прямо в кабинете отдела внутренних дел, причем мафиозо был вызван повесткой. «Я объяснил ему, что он не на тех напал. Он согласился и исчез. Разговор был цивилизованный, и мы расстались по–хорошему. Больше он не появлялся». В данном случае американский исследователь прямо указывает, что бизнесмен в прошлом был комсомольским активистом; во всяком случае, понятно, что отнюдь не любой мелкий предприниматель может прибегнуть к такому способу государственной защиты.

На оценке подобных сюжетов автор останавливается достаточно подробно. «Почему работники государственного аппарата выбирают для защиты бывших членов номенклатуры, а не просто продают свои услуги тому, кто предложит больше?» — задается он вопросом.

По мнению Варезе, в подобных случаях речь идет не просто о защите частного бизнеса от криминальных посягательств, а о «долговременном обмене услугами», который невозможен без изначального доверия между поставщиком услуг и их потребителем. Принадлежность предпринимателя (или его близких родственников) к бывшей советской номенклатуре в данном случае играет такую же роль, как и принадлежность обеих сторон сделки к одной и той же этнической группе. В круг «особых отношений» по определению попадают лишь избранные и доверенные, причем «вопрос первоначального доверия... решается на основе факта неоднократного сотрудничества между ними в прошлом». Еще один интересный пример на тему «номенклатурной приватизации»!

В тех случаях, когда «неоднократного сотрудничества в прошлом» не наблюдалось, представители государственных учреждений предстают со слов интервьюируемых достаточно опасными врагами мелкого бизнеса. Главной проблемой являются поборы с киосков: «Милиция и санитарные инспекторы приходят регулярно и открыто требуют подарков. Одна женщина–инспектор прямо сказала, что предпочитает шампанское водке». В результате, констатирует автор, «владельцы киосков предпочитают не обращаться за помощью в милицию в случае нападений на них... Наличествует общее недоверие к судам и к милиции как к поставщикам услуг посредничества и защиты». Правда, автор тут же констатирует, что многие штрафы налагаются за дело (например, отсутствие сертификатов качества на товар) и что владельцы киосков сплошь и рядом стремятся уйти от уплаты налогов. Однако он объясняет такое поведение чрезмерно жестким российским законодательством и налоговой политикой.

Что касается собственно криминального покровительства, то автор собрал обширную коллекцию противоречивых и даже взаимоисключающих оценок его. «Мы действительно звоним им иногда, чтобы получить помощь, но никто никогда не отвечает. Их никогда невозможно найти. Они вмешиваются, только когда на их территорию вторгается другая организованная банда», — утверждал в интервью один владелец киоска. Другой с не меньшей страстью заявлял: «Рэкетиры — единственная организация, которая мне помогает. Без них я бы не выжил».

В целом эффективность криминальной защиты от хулиганов (что очень важно именно для мельчайших предпринимателей–киоскеров) представляется из книги сомнительной. Даже те опрошенные, кто признают реальную помощь рэкетиров, подчеркивают, что в первую очередь надо надеяться на самого себя. Еще меньше можно надеяться на помощь со стороны оргпреступности против поборов со стороны милиции и других представителей властей. «Не удалось найти никаких свидетельств того, что рэкетиры помогают ограничить вымогательства», — пишет Варезе. В таких случаях, по собранным им данным, предприниматели часто вынуждены оплачивать две «крыши»: криминальную, от которой все равно никуда не деться, безотносительно к ее эффективности, и какого–нибудь «своего человека» в правоохранительных органах, буде такого удастся найти.

Более полезны, по словам интервьюируемых, организованные преступные группы в оказании других видов помощи. Они могут дать деньги взаймы под процент, меньший, чем в банке, а в исключительных случаях — даже без процентов. Правда, и условия возвращения кредита у них не в пример жестче банковских. Они могут помочь найти должника и получить с него просроченный долг. Они могут помочь уладить споры о ценах с конкурентом, в том числе путем переговоров с другой группировкой, покровительствующей этому конкуренту. Они могут, наконец, помочь разрешить то, что автор элегантно называет «спорами внутри общины», то есть выколотить компенсацию за причиненный ущерб неэкономического характера. «О чем я могу попросить свою крышу? — цитирует автор одного из владельцев киосков. — В принципе, о чем угодно, даже побить любовника жены. Надо только, чтобы они поняли ситуацию».

За это «что угодно», разумеется, надо платить. Американский исследователь на основе собранного им материала опровергает утверждения других исследователей и официальных российских документов середины 1990–х годов о том, что рэкетиры взимают определенный процент от дохода или от оборота заведения. По его данным, в случае с киосками речь идет о фиксированной ежемесячной сумме (100–300 тыс. неденоминированных руб. в месяц). В случае с более крупными предприятиями (например, магазинами) владельцы говорили о 10–20% прибыли, однако на практике мелкие колебания доходов и расходов никто не считал, и процент фактически также превращался в фиксированную сумму, которую рассчитывал специально присланный «крышей» эксперт–бухгалтер. Практически все опрошенные отмечали гуманность криминального «налогообложения» по контрасту с государственным. Некоторые владельцы магазинов подчеркивали, что присланный эксперт может выступать в качестве посредника и защитника интересов бизнеса, с которым вполне можно договориться об отсрочке платежа в случае, если дела магазина действительно идут не блестяще. Красной линией через интервью проходит мысль: рэкетиры понимают, что глупо резать курицу, несущую пусть и маленькие, но золотые яйца.

Федерико Варезе предпринял попытку реконструировать и структуру пермской организованной преступности. В книге есть разделы «Зыков», «Ибрагимов», «Плотников», в которых коротко пересказана биография этих людей с разными милыми деталями: например, собрания группы Плотникова проходили в соковом баре на шоссе Космонавтов. Опаздывающий более чем на 10 минут платил штраф 50 рублей.

В целом, по мнению автора, пермская мафия не является строгой иерархической организацией с раз навсегда установленным распределением обязанностей; в принципе, любой член группировки может получить любое задание. Тем не менее определенная структура наблюдается, и автор находит в ней (а также в численности группировок) значительное сходство со структурой сицилийской мафии. Он даже проводит прямые параллели в терминологии, обозначающей различные уровни внутри группировки: пермские «торпеды» соответствуют сицилийским «солдатам» или «операи», «боевики» — «капо децина», главам десяток, «бригадиры» — «капо фамилия», главам семейств.

«Авторитет», по мнению Варезе, близок по своей роли «президенту» крупных латиноамериканских преступных группировок в Лос–Анджелесе. «Вор в законе» может выполнять роль сицилийской «региональной комиссии», координируя действия криминальных «семей», посредничая между ними. Даже у известных пермякам банкетов в «Горном хрустале» нашелся аналог — излюбленные главами сицилийских семей переговоры и производственные совещания во время охоты в горах. Единственное, что известно из мирового опыта и чего Варезе не нашел в Перми, — это специализированная должность «консильере», прославленная в производственной кинотриаде «Крестный отец». Впрочем, в легальном капиталистическом бизнесе собственник тоже не сразу отделился от администратора, и не исключено, что отсутствие в пермских группировках узкоспециализированного советника–интеллектуала — не более чем детская болезнь.

В целом, по мнению американского исследователя, структура пермской мафии скорее территориальная, чем отраслевая, что также сближает ее с сицилийским предшественником. Однако группировки, контролирующие Центральный рынок, делятся как раз по отраслям (цветочные ряды, ряды торговли одеждой, мясной павильон и т. д.). С другой стороны, и районные группировки не имеют полного контроля над «своей» территорией: главным образом им мешают государственные учреждения, покровительствующие некоторым предпринимателям. Возможно, что противоречивость структуры также объясняется молодостью пермского криминального феномена.

Помимо собственно пермских группировок и их роли покровителей бизнеса, Федерико Варезе в своей книге дал беглый обзор российской (в первую очередь московской) ситуации и исторический очерк феномена «воров в законе».

Некоторые страницы книги звучат почти как панегирики хорошо организованному рэкету. «Даже самой эффективной полицейской системе трудно защищать всех и все время», — пишет Варезе. Однако это не отталкивает граждан от государственной защиты, это лишь заставляет граждан стремиться к тому, «чтобы для их защиты предпринималось больше усилий». Аналогичным образом «исследованная нами «banditskaya krysha» во многом может быть улучшена, но отнюдь не является полной фикцией». Российская мафия, констатирует автор, выполняет общественно полезную функцию упорядочивания отношений в частной экономике. В некотором смысле она для этого даже более предпочтительна, нежели государственные «крыши».

Автор приводит следующий гипотетический пример. Конфликт предпринимателя, которому покровительствует учреждение внутренних дел, с предпринимателем, находящимся под защитой, скажем, ФСБ, может привести к столкновению собственно двух этих государственных учреждений, сопровождающемуся должностными преступлениями, выбросами компромата и тому подобными нежелательными для общества побочными следствиями. Частная (криминальная) защита к подобному привести не может.

Однако автор произносит решительное «нет» в ответ на свой собственный вопрос: «Не является ли в таком случае российская мафия благом для общества?» «В этом [криминальном] мире люди не являются гражданами, имеющими гарантированное право на защиту. Они не являются даже потребителями на рынке, где поставщик услуг обязан подчиняться стандартным правилам». Самое же главное зло, по мнению Варезе, заключается в том, что конкуренция «под крышей» толкает предпринимателя не на борьбу за потребителя, не на снижение расходов и повышение качества, а на поиск покровителей более сильных, чем у конкурента. Потребителю, то есть обществу, ничего хорошего от этого ожидать не приходится.

В целом, книгу Варезе отличает наличие огромного фактического материала, начиная от схемы расположения киосков на Висиме до графика, показывающего место советской элиты в Перми. Из грубых ошибок допущена только одна — автор пишет, что «Владимир Нелюбин был убит».

Прочитав книгу Федерико Варезе, в Перми жить не хочется: трупы, плывущие по Каме, пылающие киоски, balbesi, приходящие за своей долей...

Работа американского исследователя под своим специфическим углом показывает, что наши «новые русские» проблемы — по большей части не такие уж новые и не специфически русские. А значит, и исследовать эти проблемы и решать их вполне можно не путем изобретения очередного велосипеда, а просто присматриваясь к опыту других.