ОТПУСК – ОН И В АФРИКЕ ОТПУСК

«Никому там не улыбаться, — строго напутствовал директор туристической компании «Евразия» Сергей Минаев, снаряжая нас в Египет. — Все–таки в Африку едете». Нас также снабдили памяткой «Как побывать в Египте и не испортить себе отдых» и добрыми советами: на верблюдах не кататься; из сувениров лучше всего купить душистый перец; с арабами обращаться грубо; торговаться во всех случаях; беречь уши (они первыми сгорают на солнце); ни в коем случае не наступать на морских ежей; чуть что кричать «Police!». И еще — на чартерных рейсах самолеты почти всегда опаздывают. Поэтому нужно быть спокойным и расслабленным.

Сразу скажу: все оказалось правдой. Как и то, что Красное море — лучшее в мире. Нигде такого нет. Ныряешь, как в сказку. Хургада для дайверов — как Альпы для горнолыжников. Посмотреть на причудливых рыбок всех цветов и размеров ежегодно съезжаются сотни тысяч туристов со всего мира. Целыми днями они проводят на катерах, ныряя то у одного коралла, то у другого с тем, чтобы потом целый год об этом вспоминать.

Туристы и Суэцкий канал — вот две основных статьи дохода Египта. В отличие от канала, на туристах может заработать каждый араб, поэтому отношение к ним здесь как к добыче. Его (туриста) выслеживают, заманивают и обрабатывают. Если в Турции это даже весело: «Возьми мое сердце!» — орут торговцы, что в «переводе» означает: «Зараза! Ну, купи у меня хоть что–нибудь!», то в Египте не до шуток. Они хватаются за руки, не дают пройти и чуть ли не силой пытаются затащить в свой магазин. Поэтому передвигаться по торговой улице Хургады все равно что идти по пояс в воде — нужны усилия и терпение.

Среди торговцев встречаются и люди с чувством юмора. Идешь мимо, а они тебе: «Цигель–цигель, ай–лю–лю».

Арабы очень похожи на русских. Такое впечатление, что на магазинах, домах и даже лбах есть надпись симпатическими чернилами. Она гласит: «И так сойдет». Особенно это чувствуется в Каире. При том, что по возрасту любой город в мире по сравнению с ним — подросток. Когда все остальные еще пользовались палкой–копалкой и заботились только о том, как прокормиться, здесь уже думали о том, есть ли жизнь после смерти.

Хорошей зарплатой в Каире считается $80 в месяц. Большинство каирцев живут в строениях, которые, в принципе, можно назвать домами. Иногда они без стекол и крыш («А зачем? Дождь все равно редко идет») и все — серого цвета («Раз в год Каир накрывает песчаная буря — так что бесполезно красить»). То, что они называют улицей, у нас — помойка. Там, среди кульков и отбросов, гуляют дети, пасутся козы и ослики, сидят старики. Некоторые каирцы живут в землянках. Над землянками — телевизионные антенны–тарелки.

Когда смотришь на все это, то понимаешь, что цивилизация — очень хрупкая вещь. Она может рассыпаться, как карточный домик. Возьмем Турцию: отошло море на 7 км от Эфеса и погиб город, где была первая — общественная больница, улицы выкладывали мрамором, а философы, глядя на вечные звезды, вели беседы о смысле сущего. И 20 веков на этом месте текла почти растительная жизнь: люди жили так, как живут кактусы — неприхотливо. Пока все та же цивилизация в лице назойливых туристов не постучалась в их дома.

Рядом с египетскими пирамидами кишмя кишат бедуины на верблюдах, подростки на лошадях и торговцы в белых «ночнушках» до пят. Лживые и наглые, они здесь для контраста — оттенять останки великой погибшей цивилизации, хотя многие, даже они сами, думают, что зарабатывают на туристах.

Пятьдесят веков назад здесь была стройплощадка одного из величайших проектов человечества: жрецы–инженеры производили вычисления, жрецы–прорабы определяли порядок работ, жрецы–менеджеры побуждали тысячи людей работать. Строители не были рабами, значит, у них были какие–то стимулы. Должна была быть организована система питания, жилья, наверное, развлечений...

Здесь, как нигде в мире, ощущаешь толщу времен, которая, как водопад, падает прямо на тебя. «От пирамид и солнца кружилась голова», — это еще Иван Бунин писал. Измененное состояние сознания — вот как по-научному называется то, что здесь чувствуешь. А может, это и было целью строительства пирамид? Потрясти. Согнуть ниц. Заставить вспоминать об этом вновь и вновь.

Они были ничуть не глупее нас и знали что–то, до чего мы, может, еще не додумались. Достаточно посмотреть на тщательно отшлифованные и подогнанные огромные гранитные плиты, на которых установлен Сфинкс, чтобы понять: в мире еще остались большие, настоящие загадки.

Рядом со Сфинксом расположена закусочная KFC. Тоже для контраста: на этот раз с цивилизацией, которая считает себя выше и значительнее других; создает «X–files», одноразовую посуду и самолеты–истребители. Но сможет ли это все пройти через тысячелетия не занесенное песком и не уничтоженное солнцем и варварами?

Из Хургады до Каира и обратно автобусы двигаются колонной с машинами сопровождения — с «мигалками» и автоматчиками. Кроме того, в каждый автобус садится человек в штатском. Даже в сорокаградусную жару люди в штатском носят темные брюки и пиджаки.

Самое примечательное, когда едешь по пустыне, — это военные точки. Их очень много. В Египте повсюду — усатые мужики с автоматами. Даже в музеях, не говоря про отели.

Гид сказал, что самые большие зарплаты в стране получают военные и танцовщицы. Танец живота — это то, что вместе с Красным морем и пирамидами составляет «золотой запас» Египта. Конечно, русские, белорусски и украинки тоже приезжают сюда на заработки Но это, по общему мнению, не то. Когда танец живота танцует белая женщина, возникает чувство неловкости, как при просмотре программ телекомпании «Т 7» — и стараются, и движения, вроде бы, делают правильные, но нет, не то... Зато когда танцует арабская девушка, это выглядит свободно и естественно, как дыхание. Словно сама судьба, переливаясь и звеня, говорит тебе: «Жизнь — прекрасна. Она будет продолжаться еще и еще. И каждый новый день будет лучше предыдущего». Смотреть на это можно бесконечно.

* * *

Египет — это страна пирамид и дешевого трикотажа, пронзительно синего моря и вооруженных мужчин, прекрасных танцовщиц и отвратительных торговцев. Иногда здесь чувствуешь себя мышкой в стране кошек, а иногда — собакой там же. Для них мы все — белые, богатые люди из другого, огромного и непонятного мира.

На самом деле мы ездим в Египет, чтобы ощутить груз цивилизации, хотя и говорим, что едем поплавать с аквалангом или поглазеть на пирамиды. Там мы — паломники, хотя даже сами себя считаем туристами.