До основанья — а зачем?
Профессиональная коллегия архитекторов обсудила обрушение здания на ул. Куйбышева, 103, а также судьбу панельных хрущёвок
Седьмое заседание профессиональной коллегии архитекторов, которая уже второй год обсуждает актуальные градостроительные проблемы Перми, было посвящено злободневной и даже сенсационной теме — обрушению части жилого дома на ул. Куйбышева, 103. Неудивительно, что на заседание коллегии прибыли не только члены ПКОО «Союз архитекторов» во главе с председателем Виктором Воженниковым, но и представители власти — депутат Законодательного собрания Пермского края Лилия Ширяева и заместитель председателя городского департамента градостроительства и архитектуры Дмитрий Лапшин.
Наиболее популярная версия причин обрушения дома — «подкоп», сделанный с целью увеличения высоты потолка в подвале, однако наблюдения учёных эту версию не подтверждают
Константин Долгановский
Открывая заседание, Виктор Воженников напомнил собравшимся, что речь идёт о комплексной проблеме, которая не решается методом аврального обследования подвалов. Надо понимать, что проблема аварийного жилого фонда — системная, и подходить к её решению надо тоже системно.
Основной докладчик — доцент кафедры строительных конструкций и вычислительной механики строительного факультета ПНИПУ Александр Калугин — проявил чудеса научной дотошности. Он, во-первых, раздобыл множество фотографий рухнувшего дома и отдельных его помещений — с разных ракурсов, сделанные в разные годы — и тем самым доказал, что интернет при должном подходе может действительно всё; во-вторых, сам сделал фотографии на развалинах, а в-третьих, не поленился облазить овраг, куда свезли демонтированные фрагменты рухнувшего дома, и тщательно покопаться в строительном мусоре.
Подвалы ни при чём
Наиболее популярная версия причин обрушения дома — «подкоп», сделанный с целью увеличения высоты потолка в подвале. Однако наблюдения учёного эту версию не подтверждают. Калугин продемонстрировал коллегам сделанные им фото злополучного подвала: по ним видно, что даже после трагедии строительные конструкции подвала целы. Его несущий ригель деформировался от внезапно возросшей в момент обрушения нагрузки, но выдержал эту нагрузку и остался на месте, по-прежнему выполняя несущую функцию.
Иное дело — несущие конструкции первого этажа. По версии Калугина, роковым было решение разделить торговое помещение на первом этаже, где некогда находился многим памятный гастроном диетических продуктов, и сдать в аренду разным предпринимателям. Каждое из торговых предприятий нуждалось в собственном входе, и окна первого этажа переделывались под двери. Сделали так и владельцы бара, который находится под обрушившимися квартирами. С помощью фотографий доцент показал, что дверь в бар делалась на месте узкого, двустворчатого окна (здание располагает вертикальными рядами окон из двух или трёх створок), следовательно, проём расширялся.
Фотографии доказывают этот факт: Калугину удалось раздобыть фото интерьера бара, на котором видно, что несущий ригель, проходящий под потолком, упирается в стенной проём между дверью и окном не в центре, как это должно быть, а несимметрично, ближе к двери.
Во время исследования строительного мусора учёный обнаружил металлические конструкции, которые служили для укрепления дверной коробки. Владелец пытался укрепить дверной проём, но такая мера в этом случае недостаточна. При возрастании нагрузки ригель просто выскочил из паза в сторону дверного проёма, и несущая конструкция была полностью разрушена.
Абсолютно аналогичный случай произошёл в Тюмени, на ул. Харьковской: там тоже обрушился дом, где на первом этаже дверью в бар служило переделанное окно. Там была проведена экспертиза, которая доказала, что на всех этажах ригель выскочил из пазов.
Разумеется, исследования Калугина не заменяют официальную экспертизу, его выводы — это его личное мнение, однако это мнение профессионала, которое невозможно игнорировать. Учёный сделал ещё немало интересных умозаключений из происшедшего несчастья. Прежде всего, даже если бы управляющая компания исправно реагировала на жалобы жильцов, которые сообщали о трещинах в стенах, вряд ли можно было бы увидеть эти трещины: весь цокольный этаж был облицован керамогранитом, который делал визуальный осмотр практически невозможным.
Калугин осмотрел трещины на стенах, видные на фотографиях до обрушения, и считает, что критичных среди них нет. Кроме того, точно такие же трещины видны сегодня на соседних домах.
Наконец, по мнению учёного, управляющей компании вряд ли удалось бы собрать абсолютно объективную экспертизу: эксперты в наши дни неохотно берутся за работу, связанную с реальной ответственностью, поскольку помнят историю 10-летней давности с чусовским бассейном «Дельфин», где именно эксперты, давшие заключение о безопасной эксплуатации, были признаны виновными в трагедии. В наши дни, после ряда обрушений пермских зданий, эксперты не станут давать положительные заключения — перестрахуются.
Что же делать в этом случае?
Профессионалы предлагают прежде всего запретить облицовку старых зданий любым сайдингом — хоть керамогранитом, хоть металлом, хоть пластиком, чтобы всегда можно было произвести визуальный осмотр конструкций. Если здание кирпичное — пусть и будет кирпичным, если оштукатуренное — надо штукатурить вовремя, и всё. Как пояснил Дмитрий Лапшин, такая норма действует в отношении зданий, расположенных в охранных зонах города, но, наверное, следует распространить её на все «возрастные» строительные сооружения.
Но это не главная необходимая мера. Нужно ужесточить подход к разрешению на проведение перепланировок и контроль над соблюдением всех регламентов. Все перепланировки, включая изменение величины простенков, необходимо согласовывать с экспертами.
Депутат Законодательного собрания Лилия Ширяева огласила для собравшихся алгоритм действий по утверждению перепланировок, который принят в Пермском крае, и всем участникам коллегии стало понятно, почему многие стремятся избежать этой волокиты. По мнению Ширяевой, регламент нуждается в совершенствовании, он должен стать одновременно проще и строже, и это не противоречие: проще с точки зрения процедуры, а строже — с точки зрения её соблюдения.
Как напомнил собравшимся Геннадий Игошин, который на протяжении трёх десятков лет был главным архитектором Перми, перепланировка первого этажа — не единственная причина обрушения домов в Перми. Он назвал несколько примеров, когда обрушения произошли в результате замачивания лёссовидных глин, из которых часто состоят пермские грунты, а замачивание нередко становится результатом действий строителей, которые перекрывают естественные водостоки. Игошин сходу привёл около десятка примеров рухнувших и деформированных зданий в Перми, о которых не так широко известно по единственной причине — жертв пока нет.
Собравшимся стало не по себе.
По словам директора муниципального Института территориального планирования Сергея Шамарина, дом на Куйбышева, 103 — это добротная постройка, которая благополучно простояла 60 лет. Неизвестно, когда точно заканчивается естественный срок службы активно эксплуатируемой постройки, поэтому необходимо постоянно отслеживать состояние зданий. В связи с этим Шамарин предложил создать строительно-инженерную палату, а членов палаты наделять пожизненными полномочиями в сфере строительной экспертизы.
После этих рассуждений очень естественным выглядел переход ко второму вопросу повестки дня: что делать с хрущёвскими панельными пятиэтажками? Когда-то они массово строились как временное жильё, рассчитанное на 30—50 лет, но, как в известной поговорке, быстро превратились в жильё постоянное. А между тем уже пора задуматься, как быть с этим жилым фондом. Конечно, пока что проживание в «панельках» (речь шла именно о панельных зданиях-хрущёвках) не грозит авариями, но это как раз тот случай, когда лучше подумать заранее.
Чрезвычайно интересное сообщение сделал Сергей Шамарин, который изучил опыт стран Восточной Европы, где в послевоенные годы происходила массовая застройка пятиэтажками по советскому образцу. По его словам, кое-где начали демонтировать подобные здания, но быстро поняли, что это неэффективно: сложно и дорого сначала вывозить и складировать разобранные строительные конструкции, а потом их утилизировать. Поэтому большинство стран пошли по пути реконструкции.
Так, в Чехии к пятиэтажкам пристраиваются снаружи прозрачные лифтовые шахты, жители первых этажей получают примыкающие к дому земельные участки и собственный вход с улицы, не через подъезд, а жители этажей со второго по пятый — новые балконы, достаточно просторные, например, для того, чтобы там мог расположиться инвалид-колясочник вместе с сопровождающим лицом. Кроме того, делается общий ремонт, меняются окна и двери, благоустраивается территория — и старые стандартные дома начинают на равных конкурировать с новым жильём.
Ещё более остроумную реконструкцию проводят в Восточной Германии, правда не с пятиэтажными, а с девятиэтажными «панельками»: там разбирают верхние этажи, причём в шахматном порядке — до четырёх или пяти этажей, так что жители пятых этажей получают собственные просторные террасы — крыши четвёртого этажа. Специалисты установили, что таким образом увеличивается не только комфортность жилья, но и срок службы дома, поскольку уменьшается нагрузка на конструкции.
«В нашей ситуации расселение и снос — не вариант, — считает Шамарин, — необходимо искать другие возможности».
По словам Шамарина, в европейских странах реконструкция производится не за счёт бюджетных средств, а за счёт представителей бизнеса, заинтересованных в повышении цен на квартиры в пятиэтажках. По мнению архитектора, источником средств для реконструкции в России могут стать управляющие компании, но не нынешние, у которых в управлении «полтора подъезда», а серьёзные, крупные, с большими возможностями. Именно такими должны стать управляющие компании в России и в Перми.
Юрий Чадов, технический директор Проектного института реконструкции и строительства (ПИРС), напомнил, что принципиальные решения о том, как быть с этим жилым фондом, не отменяют необходимости тщательного отслеживания состояния старых домов. Так, для панельных зданий критичны намокания конструкций, так как все сочленения выполнены из металла, а он ржавеет. Поэтому на сообщения о мокнущих углах управляющие компании должны реагировать незамедлительно.
Справка
Всего в Перми, по данным ПИРСа, числится 6,8 млн кв. м жилья, которое можно признать «возрастным»: это 4,8 млн кв. м в кирпичных домах, построенных до 1970 года, 1,5 млн кв. м в панельных зданиях аналогичного возраста, остальные квадратные метры приходятся на шлакоблочные и деревянные дома, которые точно надо расселять.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.