Виктор Суетин: Нет денег — нет бизнеса — нет развития

Нынешний кризис — самый тяжёлый для России, считает Виктор Суетин. Не только потому, что строительная отрасль, в которой он работает, во всех кризисах страдает больше всего. Дело в том, что сегодня не видно конкретных государственных мер по выходу из кризиса. Реальный сектор задыхается без денег, а иссушение финансовых потоков ведёт к стагнации всей экономики. В этих условиях каждый выживает, как может.

Что оставить потомкам?

— Виктор Петрович, с апреля ставки по ипотеке на покупку новостроек были снижены и вернулись к «докризисным» отметкам в районе 12% годовых. Прошло время, можно делать какие-то выводы: вы почувствовали оживление спроса?

— Да, в конце апреля стало заметно: ипотечные кредиты пошли, рынок с мёртвой точки сдвинулся и что-то начали покупать. До этого весь первый квартал (за исключением, может быть, января, когда закрывались сделки, не законченные в декабре 2014 года) рынок практически стоял.

На мой взгляд, эта инициатива государства опоздала как минимум на полтора месяца. Снизить ставки обещали с 1 марта, но реально механизм начал работать только в середине апреля — это когда выданные кредиты начали измеряться хотя бы десятками.

Кроме того, мы рассчитывали, что льготная ипотека оживит рынок сильнее — прогнозировали две третьих от объёмов прошлого года. Однако получилась только половина, если не меньше. Я говорю, конечно, о нашей компании. Но поскольку к продажам наших квартир на сегодняшний день подключено более 40 агентств недвижимости, то мы понимаем, что это некий срез практически по всему городу.

То есть ипотека в сегодняшнем её виде, конечно, спасает, но это абсолютно недостаточно для ведения бизнеса. Потому что по сделкам объёмы финансирования упали практически в 2,5 раза.

— В чём причины? Многие риелторы и ваши коллеги говорят, что такие же ставки по ипотеке надо распространить на «вторичку». Вы согласны с этим?

— Дьявол кроется в деталях. Первый момент — это первоначальный взнос 20% . Его у людей просто физически нет. На покупку даже небольшой квартиры нужен 1 млн руб. Значит, взнос — это 200 тыс. руб. Если это жильё за 1,5 млн, это уже 300 тыс. Серьёзные деньги для подавляющего большинства — откуда их взять? Это первый ограничивающий момент.

Второе: банки очень сильно ограничили выдачу ипотеки, жёстко начали проверять клиентов.

Третий момент: действительно, у многих есть «вторичка», вроде бы можно её продать, но «вторичку» мало кто покупает, потому что на неё не распространяется ипотека по льготной ставке. Получается замкнутый круг.

Ну и в целом во время кризиса люди сдерживают себя, прежде всего, именно в крупных покупках. Они боятся за свое будущее.

В итоге мы ограничили получение кредитных ресурсов примерно вдвое против того, что у нас было до кризиса. И отсюда понятно, что «выстрела» по ипотеке, которого мы ожидали, не получилось. Поэтому вся отрасль сегодня испытывает очень серьёзную нехватку денег. К тому же сейчас и банки не финансируют застройщиков…

— И это, кстати, очень интересный вопрос: почему банки не дают застройщикам денег, считая их «зоной особого риска»? Вы считаете свой бизнес очень рискованным?

— Видимо, однажды банки обожглись на молоке и теперь дуют на воду. Конечно, такое поведение банков — эхо кризиса 2008-09 годов. Тогда бывшие учителя и уволенные из армии военные объявляли себя застройщиками, собирали средства и что-то пытались строить. Ситуация была нездоровой, но банки охотно кредитовали всех, не мониторя рынок. И когда многие такие «застройщики» рухнули, банки понесли серьёзные потери.

При этом есть достаточно много стабильно работающих застройщиков. Скажем, у ОАО «СтройПанельКомплект» есть основные фонды, под которые наверняка можно выдать кредит. Есть предприятие, есть недвижимость, земельные участки, в конце концов. Этого вполне хватит, чтобы выдать кредит в тех объёмах, которые мы просим.

— Вы многократно заявляли, что даже 12% по ипотеке — это очень много. Что государство должно сделать так, чтобы ставка была 3-5% максимум. По-прежнему настаиваете на этом или в кризис ваше мнение изменилось?

— Я абсолютно уверен, что ипотека во время кризиса должна выдаваться под 3-5, ну может быть 6%. Ведь даже эти «льготные» 11-12%, которые нам сегодня государство определило — это огромные средства. Надо понимать, что через 10 лет человек заплатит как за 2,5 квартиры. Это всего за 10 лет. А во время кризиса хорошо бы обслужить кредит под 3%, ведь потенциальный покупатель в напряжении: что случится с тем предприятием, где он работает, с его занятостью, зарплатой?

Поэтому я считаю, правительство, сегодня себя ведёт не самым разумным образом по отношению к строительной отрасли, да и в принципе к развитию экономики. На сегодняшний день искусственно сдерживается инфляция, так как выведена из оборота наличность. Но без денежных средств экономика не способна работать. И рано или поздно доступ к ним будет открыт, но после этого инфляция резко пойдет вверх.

Если мы не даём экономике развиваться, сокращаем ВВП, а это совершенно точно ведёт к стагнации. Значит, ложатся огромные нагрузки на бюджет в виде выплат пособий по безработице, уменьшению налогов и платежей предприятий и т. д.

Возможно, стоит дать инфляции быть чуть больше, но при этом выделять средства реальному сектору экономики, потому что без него не нужны ни банковский сектор, ни сфера услуг. Нужно обеспечить кредитование в ряде секторов, может быть, компенсируя затраты, как государство сделало по уменьшению ставки по ипотеке.

— Кому проще выживать в такие времена — застройщикам-девелоперам, не имеющим собственного производства, или таким компания как ваша?

— Естественно, девелоперам. Они могут просто ничего не закладывать, остановиться или резко снизить объёмы, и ничего страшного не произойдет, поскольку у них нет основных фондов, а есть лишь затратная часть на офис, ключевых специалистов. Ну, может быть, налоги на земельные участки. Но переждать в этом состоянии кризис легче, если нет большой кредитной нагрузки.

Когда есть собственное производство, конечно, всегда сложней, потому что для его функционирования на уровне безубыточности, необходимо выпускать определенный объём продукции. Кроме того, что эту продукцию необходимо произвести, её необходимо реализовать или построить что-то из неё и продать объект и т. д.

— Зато, наверное, содержать собственное производство выгоднее в нормальных экономических условиях?

— Да, конечно. Но когда у нас были нормальные условия? Два года передышки, а затем снова кризис. И так много лет подряд. В течение этих двух лет мы только поднимаемся, начинаем увеличивать смены, готовим специалистов (а человек за два года только научился, стал хорошим формовщиком или сварщиком) и тут снова кризис.

Такая нестабильность, конечно, выматывает. Производство требует бесконечного обновления. Необходимы новые станки, новое оборудование. Чтобы провести обновление оборудования, которое мы покупали ещё в 1970-80-е годы, нужны серьёзные вложения. Например, чтобы переоборудовать арматурный цех — порядка 3-4 млн евро, а по сегодняшнему курсу это примерно 240 млн руб. Где же взять эти четверть миллиарда, если мы не успеваем накопить прибыль и, самое главное, что государство и банки не кредитуют нас?!

Когда разговор идет про «импортозамещение», то не совсем понятно, как это можно сделать без денег. Да, есть ряд компонентов в нашем производстве, которые я хочу заменить на российские. Например, у нас стоит австрийская автоматизированная линия, программное обеспечение к ней разрабатывали итальянцы. Я заинтересован заменить эти программы на русские, потому что обслуживание сбоев этих программ обходится очень дорого. Но в этом случае мы не можем найти квалифицированных профессионалов за разумные деньги. Их нет, или приходят люди, которые загибают цены такие, что написание программы стоит дороже всей линии. И ещё не факт, что справятся.

Любое импортозамещение — это создание современных, конкурентоспособных на мировом рынке технологий, оборудования и т. п. А это, безусловно, означает хорошие финансовые вливания. Поэтому в условиях кризиса именно государство должно выступить заказчиком создания высокотехнологичного оборудования и разработки новых технологий.

— Несмотря на оптимистичные заверения наших государственных мужей, есть ощущение, что этот кризис надолго. Как вы считаете?

— Да, этот кризис, пожалуй, самый сложный. При этом я, во-первых, не вижу четкой программы выхода из кризиса. Всё, что я посмотрел и прочитал, больше похоже на декларацию. Ну и во-вторых, нет доступности финансовых средств. Нет денег — нет бизнеса — нет развития.

Именного государство во время кризиса должно стать основным заказчиком, чтобы поддержать российскую промышленность и реальный сектор экономики. Причем не только ракетно-космическую и оборонную отрасли, но и все остальные. Как пример — строительство дорог по всей Российской Федерации. Кроме того, у нас до сих пор нет скоростной железнодорожной и автодороги, соединяющей крайние точки страны, например, от Санкт-Петербурга до Владивостока.

Европейцы и американцы через всё это прошли, это работает. Конечно же, за таким государственным заказом начнут работать все секторы экономики, это и машиностроение, металлургия, нефтепереработка и т. д. Если для этого не хватает финансовых ресурсов, уверен, правительство способно компенсировать недостающую часть, выпустив необходимое количество денежных средств. Да, при этом мы можем получить растущую инфляцию, но она не будет фатальной, так как реальный сектор экономики будет работать.

Хотелось бы видеть, что государство последовательно развивает свой промышленный потенциал. Для того чтобы не стыдно было отвечать на вопросы потомков: а что вы нам оставили после себя, где современная скоростная транспортная инфраструктура, где крепкая конкурентно способная промышленность, что создано на деньги от реализованных углеводородов? Ведь хочется с гордостью отвечать на подобные вопросы!

Каждый сам за себя — один бог за всех

— Пока это лишь рассуждения: мы можем об этом говорить, но повлиять на ситуацию фактически не можем...

— К большому сожалению, да.

— Значит, приходится выкручиваться в существующих условиях. Как выкручиваетесь вы?

— Работаем сразу в нескольких направлениях: разрабатываем с банками специальные условия по ипотеке. Например, сегодня минимальная ипотечная ставка на наши объекты — 9,5%. Внедрили свои программы рассрочки и ипотеки. Стараемся сделать всё для большей доступности квартир от ОАО «СтройПанельКомплект».

Однако в таких ситуациях, как сегодня, включается самый негативный сценарий, когда приходится держать на минимуме производство, чтобы работать хотя бы «в ноль» или с очень небольшим «плюсом». Это сокращение рабочих мест, заработной платы. То есть в первую очередь как раз и страдают люди, которые создают тот самый валовый продукт.

Соответственно, падают объёмы строительства. В 2015-16 годах это будет ещё не очень заметно. На сегодняшний день, по моим подсчётам, если будем двигаться согласно плану, то показатели будут неплохие, на уровне предыдущего года. Но 2017 год будет просто провальным.

Сложно прогнозировать, как будет развиваться экономическая ситуация дальше. Однако всё чаще в своих выступления представители министерства экономики РФ говорят о том, что кризис еще не достиг своего пика.

— А есть ли у вас уверенность, что начатые объекты вы завершите, а построенные квартиры — продадите?

— У меня есть достаточно большая уверенность в том, что мы эти объекты закончим, потому что они уже профинансированы. На сегодняшний день все тендеры разыграны, подрядчики выбраны, профинансированы. То есть люди работают, и они знают, за что работают.

Тем не менее очевидно, что большинство строительных компаний Пермского края, и мы в том числе, скорректировали производственные планы на ближайшие годы в сторону уменьшения. Такие действия нам диктует сократившийся рынок.

— Ваши предложения малогабаритных квартир площадью 18-20 кв. м — это тоже шаг из разряда «выкручиваться»?

— Да, возможно, малогабаритные квартиры — это не лучший вариант, но, такой формат тоже необходим на рынке. Безусловно, небольшие по площади квартиры всегда востребованы рынком, в первую очередь в силу своей доступности.

— Сколько примерно стоит такая маленькая квартира?

— Около миллиона рублей.

— Что дальше будет происходить на рынке? Какие тренды намечаются?

— Очень бы не хотелось, чтобы развивались негативные процессы, связанные с остановкой строительства объектов, чтобы не появлялись «обманутые дольщики». Да, предыдущий кризис вымыл множество ненадёжных застройщиков — тех, у кого за душой, кроме авторучки ничего нет. Но даже серьёзные и крепкие фирмы сегодня стоят не очень уверенно.

— Власти сегодня активно стремятся развивать застроенные территории: сносить ветхое жильё, отдавать по конкурсу территорию застройщику и проводить реновацию. Но СтройПанельКомплект как-то не замечен в таких проектах. Почему?

— Мы готовы участвовать в таких проектах, но серьёзных территорий я пока не вижу.

— Целый квартал — для вас несерьёзно?

— Пока ничего ещё не разыгрывают кварталами. А то, что разыгрывалось, было для нас не интересно. Не вижу, чтобы, допустим, разыгрывалось 8—10 га, чтобы можно было построить микрорайон на 100—150 000 кв м.

Ещё я не люблю работать с застроенной территорией, потому что там всегда есть частные дома. Законодательство сегодня у нас не отрегулировано в части того, как договариваться с владельцами о стоимости земли, домов или долей в этих домах. Иногда стоимость собственности завышается относительно рыночной в несколько раз. Если даже на большой территории таких найдётся с десяток — проект становится невыгодным.

Мешает и то, что местная власть не выполняет своих обязательств. У «СтройПанельКомплект» есть две подобных территории. Одну из них мы ещё восемь лет назад начали приводить в соответствие, но городская администрация до сих пор не выполнила долю своих обязательств: не выкупила и не расселила квартиры, которые должна была.

Если мы выходим на застроенную территорию, нужно отрабатывать механизмы, чтобы застройщик и администрация работали координированно и очень быстро, чтобы тем людям, которые там живут, предоставить жильё, но не дать злоупотребить несовершенным законодательством.

— Но неадекватные требования со стороны расселяемых — это не только ваша проблема. Многие застройщики с этим сталкиваются, не могут договориться, и на месте строительства новенького микрорайона остаётся стоять нерасселённая «халупа». Так по всей стране, наверное, происходит?

— Нет, не по всей стране. Приезжайте в Казань, посмотрите. К 1000-летию Казани не оставили ни одного ветхого домика — всё привели в соответствие. То же самое в Башкирии. Где работает администрация, где заинтересован первый руководитель, выстроена система — всё работает. Я не устаю это повторять.

— В управлении национальными республиками есть некие особенности, это, наверное, не самый корректный пример...

— Хорошо, возьмите Тюмень. На сегодняшний день на одного человека там строят 1,34 кв. м в год, а мы — 0,43. Потому что в Тюмени всё чётко: первый заместитель губернатора лично занимается строительством.

— То есть нужна пресловутая политическая воля?

— Да. Мне очень импонирует отношение губернатора Виктора Басаргина к показателям объёмов ввода жилья. Однако для качественного рывка необходимо системная работа на все уровнях власти. Очевидно, что застройщикам нужна помощь и в снятии административных барьеров, и во взаимодействии с ресурсоснабжающими организациями, и с финансовыми институтами.

Кроме того, необходимо скоординировать всю информацию от застройщиков и взаимоувязать с планами ресурсоснабжающих организаций и транспортной инфраструктурой. В этом случае минимум в трёх- пятилетней перспективе мы будем видеть, какие районы будут развиваться, где будет серьезно увеличиваться плотность населения, где необходимо планировать строительство, детских садов, школ, дорог, мостов и т. д.

Так, очевидно, что на протяжении последних нескольких лет активно развивается правобережная часть города — это и жильё, и крупные торговые сети. Однако вопрос с ещё одним мостом до сих пор открыт, хотя еще немного — и их будет необходимо уже два. Значительные планы застройщиков на Вышке II и в Лёвшино воплощаются в жизнь, однако дороги и объекты социальной инфраструктуры за ними не успевают.

Может быть, это звучит как вариант строительной идиллии. Но посмотрите, какими темпами развиваются наши соседи — Челябинск и Екатеринбург. Нам определенно есть к чему стремиться и на кого равняться.

Немного политики

— Вы наверняка знакомы с инициативой Законодательного собрания о выделении под некоторые инвестпроекты площадок, которые по определённым признакам могут предоставляться не через конкурс, а по указу губернатора. Можете оценить эту инициативу?

— Я приветствую любую инициативу, которая ведёт к увеличению объёмов строительства в регионе, к уменьшению затрат, к удешевлению квадратного метра. Главное, чтобы хорошую идею не испортили в ходе исполнения. Чтобы не получилось, что закон приняли, а завтра под этот закон пригласили компанию из другого региона и для неё были созданы привилегированные условия.

— Из ваших рассуждений можно составить целую предвыборную программу. Не скучаете по временам, когда были депутатом Законодательного собрания края? Не тянет обратно в политику?

— Пока желания нет. Когда мне нужно было приобрести опыт политической работы — я его приобрёл, в том числе — опыт партийной работы.

Но я никогда не исключаю никаких поворотов в жизни и судьбе, потому что если понадобится вдруг отстаивать мои умозаключения или ещё что-то будет нужно сделать для продвижения строительного комплекса Прикамья — скорее всего, я это сделаю.

Когда я был депутатом, мы приняли законы, инициатором которых был я. Мы снизили в несколько раз ставку по аренде земельных участков. Представляете, если бы сейчас в этот кризис у нас была бы аренда земли дороже в несколько раз, да ещё с повышающейся кадастровой стоимостью?

Кроме того, мы достаточно много изменений внесли в законодательство о строительстве в Пермском крае в целом. Считаю, что эти пять лет я отработал эффективно. Ведь это не просто лоббирование строительного комплекса — это расширение рынка, увеличение возможностей выбора, конкуренция. Это значит, что стоимость квартир для наших избирателей стала ниже.

Однако, отмечу, что законотворческая работа отнимает значительное количество времени, требует высокой концентрации и обдуманных со всех сторон решений. Пока мне в бизнесе интереснее. Политика — очень своеобразная сфера. Буду работать по призванию.