Судьба миллионов
Ликвидатор ЗАО «Добрыня» Виктория Буторина — о скандальном противодействии ритейлера и УФССП и о событиях, которые довели предприятие до банкротства
История банкротства ЗАО «Добрыня» вызвала неоднозначные толки. В августе 2014 года в рамках назначенных обеспечительных мер судебными приставами были арестованы товары и финансовые средства предприятия на сумму 22,8 млн руб. Казалось бы, рядовой иск, рядовое решение. Однако конфликт приобрёл неожиданный масштаб, когда руководство «Добрыни» заявило о том, что действия приставов по изъятию имущества компании незаконны. В деле «Добрыни» и правда были довольно странные подробности. Настораживало, что изъятый товар был увезён непосредственно по адресу кредитора, в интересах которого было возбуждено судебное дело, — ОАО «ПХК «Созвездие». Аресты не сняты до сих пор, несмотря на официальное окончание исполнительного производства.
— Виктория Сергеевна, в чём суть конфликта ЗАО «Добрыня» с судебными приставами сегодня?
— На данный момент мы не сходимся во мнении о том, могут ли до сих пор быть наложены аресты на наше имущество. Приставы заявляют, ссылаясь на закон об исполнительном производстве, что раз производство было назначено по обеспечительным мерам, то они совершенно спокойно могут оставлять в силе эти меры и дальше.
Мы же утверждаем, что есть 96-я статья закона об исполнительном производстве, которая абсолютно однозначно говорит о том, что если предприятие находится в стадии ликвидации, то все действия и ограничения, которые назначены в рамках исполнительного производства, должны быть сняты.
То же самое сказано в декабрьском решении Арбитражного суда Пермского края по нашему иску.
— Вы продолжаете диалог с судебными приставами?
— Ещё 24 марта я направляла жалобу начальнику отдела судебных приставов Свердловского района Татьяне Концевой и начальнику УФССП по Пермскому краю Николаю Хачетлову, в которой заявляла, что исполнительное производство, несмотря на решение суда, фактически не окончено. Ответа я не получила до сих пор.
Между тем в судебном решении сказано буквально следующее: судебный пристав-исполнитель оканчивает исполнительное производство, независимо от характера его исполнения. То есть независимо от того, реальное это взыскание или обеспечительные меры.
И после исчезновения у судебного пристава необходимости продолжать исполнительное производство у него прекращаются полномочия по исполнительной деятельности.
Сейчас я периодически общаюсь с Татьяной Фёдоровной Концевой, но, несмотря на общий конструктивный тон общения, ситуация с арестами и ограничениями не изменилась.
— Изначально вы говорили о заинтересованности компании «Комос» в наложении обеспечительных мер и ограничении дееспособности предприятия. На чём основывалась ваша уверенность?
— С самого начала мы воспринимали эти действия как рейдерский захват. Мы знали, что иску предшествовали определённые события.
Так, с зимы 2014 года обсуждалась сделка по покупке «Комосом» сети «Добрыня». Тогда же «Комос» резко увеличил объёмы поставок в сеть, и это воспринималось как укрепление сотрудничества в рамках возможной сделки. Однако рост отгрузок привёл и к росту задолженности перед ПХК «Созвездие». И как только стало ясно, что сделка не состоится, появился иск почти на 23 млн руб. и обеспечительные меры с возбуждением исполнительного производства по ним.
Обеспечительные меры суд тогда накладывал исключительно в части ареста на счета и имущество. Однако в результате связки «взыскатель — пристав» получилось иначе: были наложены запреты на сделки с недвижимостью, занимаемой магазинами сети «Добрыня». А 29 августа 2014 года (это была пятница) после 18 часов (то есть по определению в то время, когда никого, кроме рядовых сотрудников, уже нет на рабочих местах) во все магазины сети «Добрыня» Пермского края зашли группы приставов с силовым вооружённым сопровождением и парализовали работу магазинов — начали изымать из касс денежные средства.
Во время следующего рейда изымались и денежные средства, и товары. Причём изымались не только в ЗАО «Добрыня», но и у других предприятий сети «Добрыня», никакого отношения к спору с ОАО «ПХК «Созвездие» не имеющих.
Как ликвидатор отмечу, что судьба изъятых в те дни нескольких миллионов рублей до сего времени нам неизвестна. Эти средства не возвращены предприятию, как и существенная часть вывезенного приставами на склады ПХК «Созвездие» товара. Я бы не удивилась, узнав, что возврат товара и денег не производится приставами так долго из-за того, что они и сами не знают, где находятся сейчас изъятые ценности...
— Вы говорили, что вам предлагали заплатить долг и забыть об этом иске. Почему вы этого не сделали?
— На этом ничего не закончилось бы. К тому моменту по городу уже висели щиты с надписью: «Купим долги «Добрыни». Созданный ажиотаж обернулся паникой со стороны поставщиков предприятия. Многие из них прекратили отгрузку товаров ЗАО «Добрыня». Другая часть, поддавшись на плакаты «Куплю долги», начала судорожно подавать судебные иски. Эти объявления подтверждают мысль о неудавшемся рейдерском захвате.
Да, нам говорили: заплатите им эти деньги, ведь это всего 15% от вашего товарооборота. Но давайте себе представим: деньги внесены на депозит, изъяты из оборота, а «Комос» между тем активно и дорого скупает обязательства ЗАО «Добрыня» перед запаниковавшими поставщиками, подаёт иск за иском, и всё — с аналогичными последствиями в виде обеспечительных мер. Каждую неделю — рейды, изъятия, аресты. В таких условиях ни покупатели, ни коллектив, ни даже самые крепкие нервами поставщики долго не протянут. При таком развитии событий сеть «Добрыня» перестала бы существовать уже в сентябре—октябре прошлого года.
«Добрыня» всегда была региональной сетью. Другие сети за счёт федеральных контрактов имеют совершенно иные закупочные цены, то есть более комфортные условия работы. В случае с «Добрыней» же любой срывающийся контракт мог достаточно серьёзно повлиять на финансовое положение и те показатели работы магазинов, которые определяют, стоит ли вообще продолжать работать.
— Почему же в таком случае не осуществился рейдерский захват? Благодаря активной огласке?
— Возможно, частично благодаря этому. С другой стороны, на мой взгляд, была допущена промашка в том, что значительная часть магазинов работала не в составе ЗАО «Добрыня», и часть договоров и поставщиков не имела к нему отношения. В этих условиях осуществить полноценный рейдерский захват невозможно — это заведомо обречённая на провал тактика.
— Как сказались на работе ритейлерской сети меры по арестам и изъятию товара?
— Удар был тройной.
Пострадали покупатели. Представьте, покупатель приходит купить себе поесть, а его пришедшие изымать выручку и товары приставы достаточно грубо отпихивают, на кассе «зависает» незавершённая операция. У покупателя стресс, и он понимает, что такое может повториться и в другой его визит. Пойдёт ли он сюда завтра — большой вопрос.
Пострадали сотрудники, также травмированные происходящим, — в течение сентября 2014 года количество увольнений было катастрофическим: за месяц уволилось 10% сотрудников сети.
Наконец, был нарушен весь процесс работы сети, а самовольные обеспечительные меры лишили ЗАО «Добрыня» возможности работать, зарабатывать и исполнять свои обязательства перед поставщиками и арендодателями.
— Вы говорили ещё о некоем иске от компании, связанной с «Комосом», поступившем в Арбитражный суд этой весной... В чём суть этой истории?
— Один из некрупных поставщиков обратился в Арбитражный суд с заявлением о банкротстве ЗАО «Добрыня». Обязательства перед ним были выполнены, и его заявление было оставлено без рассмотрения. Но к тому моменту идею подхватил следующий некрупный поставщик — ИП Карпов. В «Добрыню» он поставлял сыры, причём в значительной части сыры производства Кезского завода, входящего в «Комос Групп». ЗАО «Добрыня» оплатило ему долг, но Карпов (по неизвестным на тот момент причинам) деньги вернул. Молча. Как оказалось позднее, он тихо продал своё право требования некоему жителю Ижевска Сурнину.
Что примечательно, в суде интересы Сурнина и Карпова отстаивает один и тот же представитель. По какой-то причине он отказался представить ЗАО «Добрыня» реквизиты счёта, на который ЗАО «Добрыня» оплатит долг. Понимая, что эти действия направлены исключительно на введение в отношении ЗАО «Добрыня» процедуры банкротства, я как ликвидатор ЗАО «Добрыня» просто внесла всю сумму долга на депозит нотариуса, что допускается законом.
В итоге суд оставил заявление Сурнина без рассмотрения.
Есть ощущение, что это далеко не последняя попытка подвести ЗАО «Добрыня» к банкротству и поставить сюда «своего» конкурсного управляющего.
— Порой приходится слышать мнение, что у «Добрыни» и так много долгов и в конечном итоге банкротством всё и закончилось бы. Насколько это близко к правде?
— Нет розничных сетей, которые никому не должны. Они всегда должны всем поставщикам. Если у сети нет текущей задолженности перед поставщиком, значит, с поставщиком она не работает. Объясняется это достаточно просто: по разным категориям товаров существуют разные условия об отсрочке оплаты.
И если отсрочка составляет, к примеру, 45 дней при ежемесячном объёме поставок на 10 млн руб., то к тому моменту, когда сеть должна будет заплатить поставщику эту сумму за предыдущий месяц, фактически товара будет поставлено минимум в полтора раза больше — уже идут поставки следующего месяца.
Весь розничный бизнес, независимо от того, кому принадлежит сеть, региональная она или нет (если только это не специализированный магазин, завязанный на одного производителя), работает именно так. Есть, грубо говоря, 10 тыс. позиций в ассортиментной матрице, есть 1000 поставщиков и есть контракты с разной по длительности отсрочкой платежа.
Могу сказать, что, по инсайдерской информации, у одной популярной местной сети кредиторская задолженность составляет 6—7 млрд руб. У «Добрыни» же она никогда не превышала нескольких сотен миллионов.
— Каким вы видите развитие ситуации? Удастся ли «Добрыне» сохранить оставшиеся магазины?
— Ситуация сложная. На сегодняшний день в сети «Добрыня» осталось порядка 12% рабочих мест от той цифры, которая была в сентябре 2014 года. Трудно сказать, есть ли возможность сохранить оставшийся бизнес. Дело в том, что на территории предприятий сети, которые продолжают свою деятельность, ещё хранится товар ЗАО «Добрыня», возвращённый приставами на ответственное хранение. Также часть товаров, вывезенных в сентябре прошлого года, на склады «Созвездия» не возвращена, но, надеюсь, где-то хранится. При этом аресты не сняты.
Обращаясь к Татьяне Концевой на днях, я спрашивала, понимают ли они, что в азарте наарестовывали товар с ограниченными сроками годности, а также требующий корректного режима хранения. Ведь из того, что на сегодняшний день арестовано, почти на 20 млн руб. товара можно уже считать утилем. Вот вы завтра снимете арест, а послезавтра я буду вынуждена списать колоссальные объёмы товара как «просрочку».
— А есть ли ясность, когда будет снят арест?
— Никакой ясности нет. Сначала нам говорили, что не обязаны его снимать.
В последние дни и тон общения, и риторика изменились, но конкретных действий по фактическому возврату и снятию арестов я всё ещё не увидела.
— В марте было возобновлено исполнительное производство в отношении «Добрыни»? Чем закончилась эта история?
— 16 марта я внезапно узнала, что при неснятых прошлых арестах на сумму 23 млн руб. на нас наложены новые обеспечительные меры на ту же сумму. Банки стали сообщать один за другим, что арест «Созвездия» составляет уже порядка 45 млн руб. И это при том, что по решению суда они были обязаны снять первые аресты и забыть о том, что было исполнительное производство.
Мы подали в суд и через полтора месяца доказали, что возбуждение нового исполнительного производства также незаконно.
— Чем вам мешают аресты?
— Это делает невозможной работу ликвидатора. Под арестом находится имущество на колоссальную сумму. Кроме того, есть проблемы с текущими расходами. У нас было около 100 декретниц, которые сейчас массово увольняются, предпочитая терять стаж, но получать какое-то пособие напрямую в соцзащите.
Боюсь, что скоро наши оставшиеся разгневанные декретницы, прекрасно знающие, что у предприятия есть деньги на выплату их пособий, что они на первой позиции в реестре кредиторов, но выплаты им невозможны в результате противодействия приставов, будут вынуждены вместе со мной, детьми, памперсами и колясками встать перед окнами Николая Николаевича Хачетлова с плакатами типа «Не делайте детей работников «Добрыни» заложниками чьих-то амбиций»...
— До сих пор в судьбе «Добрыни» принимает участие Константин Окунев. Он имеет какое-то отношение к этому активу?
— Юридически — никакого. Я думаю, им движет «родительский инстинкт». В Перми попытались завладеть предприятием, которое он когда-то основывал, развивал. Вероятно, он посчитал это достаточным основанием для того, чтобы включиться в процесс. Это, на мой взгляд, беспрецедентно порядочная в нынешние времена позиция.
— Воможно ли, что магазины «Добрыни» будут проданы какой-нибудь компании, которая планирует расширять свой бизнес в Перми, например той же «Комос Групп»?
— Возможно, бизнес и будет продан. Но точно не этой компании.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.