ВЕКТОР ТЯГИ ПАВЛА СОЛОВЬЕВА

В минувший четверг в Рыбинске (Ярославская область) был открыт памятник великому конструктору Павлу Соловьеву, который 54 года проработал в Перми

АО "Рыбинские моторы", сейчас называющееся НПО "Сатурн", послало за пермяками свой самолет - маленький реактивный Як-40.

Из Перми в Ярославскую область полетело 26 человек: генеральный конструктор - генеральный директор АО "Авиадвигатель" Александр Иноземцев, главные конструкторы авиационной и газотурбинной тематик, вдова Павла Соловьева, три дочери, две внучки, зять, ветераны и работники "Авиадвигателя".

По разным причинам не смогли поехать, но выслали свои поздравления бывший первый секретарь Пермского обкома партии Борис Коноплев и бывшие директора моторостроительного завода имени Свердлова - АО "Пермские моторы" Борис Изгагин и Владимир Киндеркнехт.

Юрия Решетникова, возглавившего пермское конструкторское бюро после Павла Соловьева, на открытие памятника не пригласили. К тому же, он сейчас в США.

- Я ненавижу "Рыбинские моторы", - сказал один из попутчиков, когда Як-40 взлетел.

"Хорошенькое начало", - подумала я.

- А как вы относитесь к тому, что именно они поставили памятник Павлу Соловьеву?

- Перед ними за это можно только снять шляпу и в очередной раз утереться.

Тема взаимоотношений рыбинцев и пермяков в последнее время не просто больная, она какая-то даже надрывная. В том числе и благодаря "Компаньону": все лето на страницах НК шла дискуссия - "взлетят" ли "Пермские моторы" или в этом бизнесе останутся одни рыбинцы. Ближе к осени высказываться стали только оппоненты, которые говорили, что "Рыбинские моторы" теперь круче. Наверное, в связи с этим Александр Иноземцев приязни по отношению ко мне как к представителю "Компаньона" не испытывал. Ну и ладно!

Через 3 часа мы уже ехали по Рыбинску, который оказался удивительно похожим на Кунгур. Только вместо Ирени - Волга, да памятник Ленину у них размером больше. К тому же, Владимир Ильич - в ушанке.

"Рыбинские моторы" - самое крупное предприятие в Ярославской области, в прошлом году оно произвело продукции на 3 млрд рублей. В Пермской области предприятие с такими показателями вошло бы в десятку крупнейших.

Пресс-служба "Рыбинских моторов" выдала мне кучу пресс-релизов. В одном из них говорилось, что рыбинцы станут базовым предприятием по разработке и серийному производству военного двигателя пятого поколения. Я показала пресс-релиз Александру Иноземцеву. Он прочитал и сказал: "Ноу коммент".

В другом пресс-релизе было сказано, что два месяца назад рыбинцы получили исключительные права и полномочия разработчика двигателей серии Д-30КУ/КП/КУ-154.

Этот двигатель был создан в пермском КБ Павлом Соловьевым еще в 1971 году. В 1972-м партия и правительство решили серийно производить его в Рыбинске, хотя он был уже освоен в Перми. Дело в том, что пермский завод был загружен заказами "под завязку", а рыбинский почти загибался. Пермяки не только передали сюда документацию, но и помогали осваивать это производство: специалисты жили в Рыбинске месяцами. Так в этом городе началась эпоха Павла Соловьева. По сути, как сказал один из собеседников, город все это время - почти 30 лет - жил благодаря гению этого человека. И будет жить еще долго, поскольку сейчас этот двигатель - самый массовый в отечественной гражданской авиации. На нем летают самолеты Ил-62М, Ту-154 и Ил-76ТД. Поэтому Павлу Соловьеву и решено поставить здесь памятник, хотя у них есть и свои достойные герои. Например, Павел Дерунов, возглавлявший завод 28 лет.

Передачу прав на этот двигатель рыбинцам представитель пермяков, пожелавший остаться неизвестным, назвал "партизанщиной" и "нечестной игрой". Мол, по справедливости, они должны были остаться у пермяков. В свою очередь пресс-служба РМ считает, что государству как владельцу всей интеллектуальной собственности виднее, кому права передавать. В Рыбинске думают, что все было по-честному.

Пермяков напоили кофе во Дворце культуры, который построен, разумеется, в форме самолета, и повезли на экскурсию на завод.

- Как в Китае, - переглянулись Александр Иноземцев и заместитель генерального конструктора АО "Авиадвигатель" Николай Кокшаров, войдя в цех.

- В смысле - так же плохо?

- Нет, хорошо.

Цех, действительно, поражал чистотой и эстетичным видом. Год назад здесь был Путин. Об этом напоминал стенд с цветными фотографиями. В остальном все так же, как на ПМ - белые халаты, винтики, гаечки и ажурные внутренности двигателей.

- Как вспомнишь, сколько мы здесь хайдокались... Что ты! - переговаривались пермские ветераны.

Потом нас повезли к генеральному конструктору НПО "Сатурн" Михаилу Кузменко.

Кузменко 25 лет проработал на "Авиадвигателе". В том числе два года генеральным конструктором. Рассказывают, что в день перед собранием акционеров, которое должно было снять его, он... арестовал совет директоров, пытаясь заставить их изменить свое решение. "Компаньон" тогда еще писал, что вот, мол, выгнали великого конструктора. А Юрий Решетников в ответ написал язвительное письмо: по какому, говорит, показателю, вы, газетчики, определили, что он - великий конструктор?

Михаил Кузменко встречал гостей на лестнице. Он знал всех, поэтому со всеми обнимался, похлопывая рукой по спине и целовался. Я пропустила важный момент: встречу Кузменко и Иноземцева. Неизвестно, целовались ли и обнимались ли бывшие коллеги - сотрудники конструкторского бюро Соловьева, а ныне руководители предприятий-непримиримых конкурентов. Скорее, да. Люди длинной воли еще не это могут.

И началась экскурсия по конструкторскому бюро.

"Как на "Праттах", - перемигнулись пермяки, зайдя в помещение. Имелось в виду конструкторское бюро Pratt&Whitney.

Преимущественная цветовая гамма: фисташковый и темно-коричневый. Навороченные столы с изогнутыми ножками, стулья на колесиках, стеклопакеты и пластиковые плинтусы. Для чаепитий есть специальная комната, чтобы с кружками за рабочий стол не садились. Единственное, что как "у нас" - компьютеры и принтеры.

Иноземцев увиденное прокомментировал так: "Хорошие деньги вложены".

- У нас так будет?

- И у нас так будет, когда деньги появятся.

Стоимость реконструкции составила в $200 за квадратный метр плюс мебель и $7 млн на компьютеры. При этом средняя зарплата в конструкторском бюро составляет 4 тыс. рублей в месяц.

У Кузменко в кабинете - деревянные лакированные панели периода социализма, старые кресла и отсутствие компьютера.

- Михаил Леонидович! А почему у вас компьютера нет?

- А для чего? В карты играть или девочек того-этого?

Над столом Кузменко висит портрет Жуковского, но когда пермяки вошли в его кабинет, он зашел в комнату, расположенную за кабинетом и вынес оттуда фотографию, где он с Соловьевым сидит за столом.

- Вот и все мои знамена, - говорит.

- Я здесь в последний раз, поэтому могу говорить все, что захочу, - начал один пермский ветеран. - Вы мне скажите, зачем вы затеяли всю эту возню в прессе против пермяков?

- Мы в прессе не возились, - ответил Кузменко. - Ни одной статьи отсюда не было против вас заказано. Клянусь.

И себе под нос тихо сказал фразу, где были слова "выгнали" и "меня подобрали".

Затем все поехали открывать памятник. Там уже ждали. Когда вдова Павла Соловьева вышла из автобуса, заиграл духовой оркестр.

...И говорили речи, и дарили цветы, и хлопали.

Оркестр заиграл мелодию песни "Все выше", написанной еще в начале 1930-х годов, и покрывало с памятника сняли Михаил Кузменко и еще один легендарный пермский конструктор - Виктор Чепкин.

Чепкин тоже был учеником Павла Соловьева. Причем одним из самых любимых. Около 10 лет он был первым замом у Соловьева, и когда его хотели назначить главным конструктором КБ Климова в Ленинграде, Павел Александрович не отпустил. В книге "12 глав из жизни Павла Соловьева" говорится о его "жестких, как у двухстволки, глазах". Рассказывают, что люди в его кабинете приходили в такое состояние, что вместо двери неоднократно выходили в шкаф. (Была раньше мода все обшивать панелями и двери от шкафа можно было различить разве что по форме ручки). В середине 1980-х годов В. Чепкин был заместителем министра авиационной промышленности СССР, а затем стал генеральным конструктором "Люлька-Сатурн".

Хорошо выступил Иноземцев. Он сказал, что открытие памятника - выдающееся событие, а школа конструирования, которую создал Павел Соловьев, выпускает сильных и талантливых специалистов. И что мы оснастили конструкторами всю Пермь и Москву, а сейчас взялись за Рыбинск.

Все поехали на банкет, а меня пригласила на разговор начальник управления по связям с общественностью НПО "Сатурн" Лариса Крылова. Она спросила:

- "Новый компаньон" много и хорошо пишет о "Рыбинских моторах". Скажите, с чем это связано?

Мне хотелось процитировать слова журналиста "Компаньона" Татьяны Власенко о том, что газета переживает за судьбу пермского моторостроительного комплекса и поэтому честно пытается разобраться в сложившейся ситуации и "делает это на свой страх и риск". И что газета "не против "Пермских моторов", а значит, "за "Рыбинские моторы", а против политики по выводу с завода активов, которую ведут московские собственники. И что тот же Иноземцев, наверное, считает, что мы тут каждый себе по вилле уже построили на гонорары от этих публикаций. А на самом деле все совсем наоборот. И что из-за этого над нами смеются пиарщики, которые корчат из себя журналистов. Но есть такая вещь, как честь. И дело чести - по этой теме дать высказаться всем, кто считает нужным что-либо сказать. Так получается, что говоря о судьбе ПМ, часто ссылаются на его технологическую копию - РМ. И сравнение это иногда бывает не в пользу ПМ, хотя это и не патриотично. Но говорить про честь было бы слишком высокопарно, да и, в сущности, ни к чему. Поэтому я сказала, что все дело в политике газеты, которая заключена в слове "плюрализм".

- Вот в чем дело, - ответила

Л. Крылова. - У нас в Ярославле таких газет нет. А ваш губернатор не является ли владельцем "Компаньона"?

- Нет.

Им, наверное, дико читать о себе незаказанные хорошие статьи, написанные без видимой цели. Это как-то нервирует.

Кстати, оказалось, что в других зданиях, в которые пермяков на экскурсии не водили, обстановка как на ПМ: стены покрашены эмалевой краской, обычные столы и не такая уж и чистота.

Когда я добралась до банкета, он уже заканчивался. Иноземцев, Кузменко, Чепкин и родственники Павла Соловьева сидели вместе. Воздух над этим столом можно было резать ножом: такова там была концентрация любви и боли. Павел Соловьев словно бы присутствовал: он отражался в дочерях и внучках поворотом головы, улыбкой, жестом. Он проступал в трех своих учениках, тоже ставших большими конструкторами, - словами, принципами, какой-то внутренней силой. Той силой, которая смогла перебороть обиды и амбиции и собрать их вместе: людей, давно уже разведенных по разные стороны баррикад. Они пили напиток конструкторов - водку и говорили: "Мы Вам обещаем, Пал Саныч, что Ваше дело будет жить".

Поднимали тосты, в том числе и за "Корпорацию "Соловьев". Была в середине 1990-х годов такая идея: объединиться всем ученикам Соловьева в одно конструкторское бюро. Вставали пенсионеры и тоже говорили о том, что нужно объединяться и не нужно воевать. Вместе мы - сила. Пенсионерам хорошо: они уже могут говорить все, что думают.

Владимир Шматович, представитель высшего генералитета ФПГ "Интеррос", стоял в фойе.

- Владимир Владимирович, а когда на "Пермских моторах" будет так же, как здесь?

- То есть?

- Когда деньги пойдут?

В. Шматович ответил в том смысле, что деньги - не главное и что интеллектом пермяки все равно богаче.

Кузменко поехал провожать пермяков в аэропорт. И я опять просмотрела, обнимались они с Иноземцевым или нет. Впрочем, это неважно. Когда люди знают друг друга как облупленные, когда общение идет на уровне: "Ты с кем живешь?" - "Да с Валей, кто еще меня сможет вытерпеть", тогда конкурентная борьба становится почти стрельбой на поражение.

Взлетели и стали петь песни: "Потому, потому что мы пилоты..."

"Рыбинские моторы" не лучше "Пермских моторов". Но и не хуже. Они другие. В первую очередь из-за структуры собственности. По сути, это два варианта одной беды: большого пакета в одних руках.

Помнится, в 1996 году я все допытывалась у представителя P&W: кому принадлежит эта компания? Он говорит: обществу. Я не могу понять: как это, ведь есть же акционеры. Кто акционеры-то? Позвали переводчика. Тот тоже говорит: это общественная собственность. Только недавно я поняла, что они хотели мне объяснить: предприятие не принадлежит никому конкретно. Это определенный уровень развития бизнеса, который достигается временем, большим количеством ограничений и условий.

Например, есть жесткие ограничения по владению акциями: в одних руках не может быть сконцентрировано более 5% уставного капитала. И есть контроль за этим и за всей хозяйственной деятельностью, в результате чего акционеры могут получать доходы только от дивидендов и роста курсовой стоимости и никак иначе. Что-то подобное пытались сделать на "Пермских моторах" в начале 1990-х: в уставе акционерного общества было записано, что никто не может владеть более чем 5% уставного капитала. Обошли этот пункт быстро: "Микродин" расписал свой пакет на несколько маленьких компаний, а функции контроля у российского государства до сих пор почти не работают.

"Очи черные, очи жгучие,

как люблю я вас..."

По крайней мере 24% уставного капитала государственного пакета АО "Авиадвигатель", переданные в управление "Пермским моторам", так и не были найдены. Злоумышленники не сидят в тюрьме, а ходят в темно-синих рубашках. И спокойно себя чувствуют, продав этот пакет P&W.

Допустим, у "Рыбинских моторов" с госпакетом тоже не все гладко: в конце прошлого года Счетная палата РФ обнаружила грубые нарушения - вместо положенных 49% у государства осталось только 37%. К тому же акционеры у РМ довольно мутные: 19,54% у неизвестного широкой публике АО "ТДИ", 15,2% у какого-то ООО "Техинком", 9,19% вообще у ООО "Тенако". При этом все в Рыбинске знают, что завод принадлежит руководству и менеджерам. По сути, по структуре уставного капитала это аналог наших "Мотовилихинских заводов". Это значит что?

"Белой акации

гроздья душистые

ночь напролет

нас сводили с ума..."

Это значит, что пресс-релиз о том, что рыбинцы будут разрабатывать военные двигатели пятого поколения, это - мечта. Осуществление такого проекта невозможно из-за структуры уставного капитала РМ. Разработка двигателя - это огромные затраты. На то, чтобы создать ПС-90А потребовался $1 млрд. Компания с годовой выручкой от реализации в 3 млрд рублей не сможет вести этот проект за свой счет, а инвестиций не даст государство, у которого нет ни денег, ни гарантий их освоения, ни, похоже, после терактов 11 сентября, даже потребности: изменилась сущность войны и противник, а значит, должны измениться и принципы вооружения. Кстати, не факт, что сами американцы смогут создать двигатель пятого поколения: кроме денег нужен еще гениальный прорыв, который могут осуществить только люди уровня Павла Соловьева. Их на весь мир единицы, поэтому им и ставят памятники.

"Двадцать метров крепдешина,

фирмы "Мозера" часы..."

Но рыбинцы все равно молодцы. Иногда необходимо блефовать. И то, что памятник Павлу Соловьеву поставили - здорово. Все-таки есть плюсы в том, что заводом владеют люди, которые там работают и понимают сущность бизнеса. К сожалению, эти плюсы дальше плитки перед заводоуправлением, евроремонта в конструкторском корпусе и "выцарапывания" прав на семейство двигателей Д-30КУ не распространяются. Это много, но все равно, по большому счету, нет никакой разницы между Шматовичем и Ласточкиным (Юрий Ласточкин - генеральный директор АО НПО "Сатурн" - ред.). У них по определению не может быть государственного мышления и рычагов, которые необходимы для того, чтобы российский авиапром "взлетел".

Однажды Иноземцев говорил о том, что когда шла приватизация, "мальчики - Гайдар и другие" просто не знали, что никакой рыночной конкуренции между российскими авиазаводами быть не может в принципе: сейчас борьба в этом секторе идет уже между Европой и Америкой. И что, вложив в эту отрасль доллар, два доллара прибыли получить невозможно. А вот если вложить миллиард, два миллиарда получить можно. Это бизнес только Больших Государств.

Вот и получается, что преграды в развитии российского авиапрома скорее институциональные. Что столкновения между рыбинцами и пермяками - это результат некорректных действий государства, которое, как написала в "Компаньоне" Татьяна Власенко, бросило их на произвол судьбы, а они пытаются разными способами спасти свои предприятия. Оба эти предприятия - уникальны. У каждого из них большая и славная история. И то, что они сейчас между собой вынуждены драться за заказы и государственные инвестиции, ослабляет обоих. По крайней мере - не усиливает. Ведь они связаны между собой, как прилив и отлив, как инь и ян, как парные органы. Например, глаза. Ослабление одного приводит к ослаблению другого.

А с интеллектом, действительно, у обоих предприятий все в порядке. Мы, слава Богу, не Япония, которая вкладывает и вкладывает деньги, а двигателя уровня ПС-90А создать никак не может. А, кстати, как Шматович определил, что у пермяков интеллекта больше? Не по цене ли, которую "Пратты" заплатили за пакет "Авиадвигателя", украденный с "Пермских моторов"?

"Надо только

выучиться ждать.

Надо быть спокойным

и упрямым..."

Лучше всех пел Павел Поликарпович. Он помогал себе руками, то вытягивая их вперед, то в стороны, и тогда ему кричали: "Поликарпыч, убери руки - самолет тормозишь". Як-40 шел на посадку и конструкторы говорили о том, что приземляться всегда сложнее, чем взлетать.

Последним из самолета, как капитан с корабля, вышел Александр Иноземцев.