Александр Янушкевич: Нужно правду говорить. С этим и будем работать
Интервью с будущим художественным руководителем Пермского театра кукол
Александр Янушкевич, победивший в конкурсе на должность художественного руководителя Пермского театра кукол, приступит к своим новым обязанностям только в январе 2015 года. Однако он уже прибыл в Пермь, обживается и ставит свой первый на новом месте спектакль.
— Для начала скажите пару слов о себе…
— Я — режиссёр-постановщик театра кукол, уроженец города Гродно в Республике Беларусь, на границе с Польшей и Литвой. В Минске окончил сначала актёрский, потом режиссёрский курс…
— Почему вы работаете в театре кукол?
— Ещё до института я был участником неформального творческого объединения, в котором профессиональные архитекторы, живописцы, керамисты, а также учащиеся художественного училища изучали и возрождали белорусский народный театр «Батлейка». Это рождественский вертеп; от слова «Бетлеем» — «Вифлеем». Там разыгрывались мистерия «Царь Ирод» и просто фольклорные зарисовки. Сначала нужно было смастерить всё руками, а потом и сыграть. Мне было интересно. Живопись, скульптура, архитектура. Это синтез многих искусств — исполнительского, изобразительного... С этим связана глубокая философия и художественная культура.
И когда в институте был набор на специальность «Театр кукол», то я, не задумываясь, пошёл. В Белорусской академии искусств было так: один год — набор «на куклы», другой — драма, третий — музкомедия… Многие поступали, но мечтали о переводе на что-то более «солидное». Но нашему курсу повезло: мастер был настолько хорош, что к четвёртому году все забыли, что хотели перевестись!
— Вы всю жизнь прожили в Белоруссии. Вам не тяжело на новом месте?
Такого театра Пермь ещё не видела: эскизы Татьяны Нерсисян к спектаклю «Нармахнар»
— Я, конечно, жил в Минске, но был и в Варшаве, и в Брюсселе, и в Берлине, и в Хабаровске…
— Но это всё тёплые города! А у нас холодно, длинная зима. А вы к нам, похоже, всерьёз и надолго. Каковы ваши первые впечатления о Перми?
— Помните, как Вершинин в «Трёх сёстрах» говорит: «Здесь такой здоровый, хороший, славянский климат. Лес, река… Такая широкая, богатая река!» Ему возражают: «Здесь холодно и комары!»
Я комаров ещё не видел, а по поводу остального не возражаю: нормальный, здоровый славянский климат. Когда на улице —29, тогда всё начинает скрипеть: одежда, голова…
— Да ещё в театре у вас крышу разобрали, холодно в зале адски.
— Да… Как мне объяснила одна артистка, за всё время её пребывания здесь — примерно 50 лет — был всегда только косметический ремонт, а сейчас ремонтируют серьёзно, обстоятельно, с заменой каких-то функциональных узлов. Надо потерпеть. Лучше так, чем совсем без ремонта.
— Как вам понравились театр, труппа? Возникает желание работать? А изменить что-то уже хочется?
— Я участвовал в конкурсе на должность художественного руководителя, отлично отдавая себе отчёт в том, что это новый этап в жизни, что всё будет другое и новое. Я не ждал, что здесь будет всё хорошо или, напротив, всё плохо. Нет. Я ехал работать и уже вышел из того возраста, когда живёшь иллюзиями.
Мне здесь комфортно, встретили доброжелательно. Все внимательны и готовы к работе. Это радует.
— Нельзя не спросить о ваших творческих планах...
— Главная наша задача — сделать так, чтобы театр кукол не считался чем-то второсортным, каким-то «младшим братом». У него древние корни, древнее всех, кстати. Пора отдать ему должное.
В концепции развития театра есть несколько ключевых вещей, главная — это охват всех возрастных категорий зрителей. Буквально от ноля лет — так называемый беби-театр, который только начинает развиваться в Российской Федерации. Это театр для самых маленьких — до трёх лет, когда они ещё не могут следить за сюжетом, а только отзываются на что-то эффектное — визуальное, звуковое. Это даже не анимация, а дидактика — в самом хорошем смысле.
Потом идёт наша самая благодарная публика — от трёх до 12 лет. Потом — с 12 до 18, подростковый период, а затем уже спектакли для взрослых. Мы ставим задачу охватить все эти четыре сегмента аудитории.
Константин Долгановский
— Что такое беби-театр?
— Не устаю приводить в пример театр Helios в Германии и его замечательный спектакль под названием «H2O»— там всё про воду. Лёд тает. Вода превращается в пар. Капли от льдины падают в металлический тазик — это один звук. В пластмассовый — другой звук. И начинается игра звуков, ритм…
Дети это смотрят с огромным удовольствием!
— Вообще, большинство людей впервые знакомятся с театром именно благодаря куклам. Первый спектакль, который я увидела в своей жизни, был в этом самом театре и назывался «Вредный витамин»...
— А бывают вредные витамины?
— Честно говоря, не помню, о чём спектакль, но впечатление — незабываемое!
— Вы это очень кстати сказали: «впечатление». Беби-театр — это театр впечатлений, а не сюжетов и смыслов. Можно играть со звуками, а можно с формами — квадрат, круг, треугольник — и красками.
— Но ведь это должно быть увлекательно! Просто так стучать водой и вертеть треугольники — не совсем искусство…
— Нет, конечно, какая-то внутренняя логика должна присутствовать! Но надо понимать, что для маленьких детей смена звука и цвета — это уже событие.
— Наверное, самая сложная аудитория — это подростки. Им ведь совсем не хочется в куклы играть.
— Абсолютно! Потому что есть стереотипы: там покажут какого-нибудь зайчика или мишку и будут заставлять правильно себя вести. А подростков морализаторством не обманешь — им нужно правду говорить. Правду. На равных, как со взрослыми. С этим и будем работать.
«Пророки» в спектакле «Нармахнар»
— Амбиции «взрослого режиссёра» сгубили многих кукольников. Видели мы тех, кто считал детский театр обязательным, но очень скучным, а мечтал всегда ставить для взрослых… Вот и вы, насколько известно, свою номинацию на «Золотую маску» заработали за взрослый спектакль, и здесь работу начинаете со спектакля для взрослых.
— Да, так случилось. Но мои последние четыре спектакля — все детские.
— Что вам хотелось бы поставить в Перми?
— Ну, есть одна задумка… Мне бы хотелось поставить… как бы это назвать… «Гофманиаду»!
— Класс! У Тарковского был такой нереализованный сценарий, только он назывался «Гофманиана».
— Да, так даже лучше!
Театр кукол — в первую очередь визуальный, метафизический, со множеством метафор, этот литературный материал очень подходит театру кукол. Куклы могут об этом внятно рассказать, потому что в драматическом театре всё-таки «ходит тело», а в театре кукол «ходит картинка», и эта картинка может быть любой — от сюрреализма до страшнейшего натурализма — с протезами, зубами, глазами.
В театре кукол форма диктует очень многое: будет всё «взаправду», или всё будет — «Не верю!»
— Расскажите о том спектакле, который вы делаете сейчас.
— Это грант министерства культуры РФ. Пьеса Николая Кулиша, украинского автора, расстрелянного в годы сталинских репрессий. Кстати, вместе с выдающимся режиссёром, «украинским Мейерхольдом» Лесем Курбасом. В оригинале она называется «Народный Малахий». Мы заменили название на «Нармахнар» — вот такое странное, еле выговариваемое. Зрителям станет понятно, почему.
Пьеса, как ни странно, про революцию. Было время, когда литература 1920-х годов исчезла со сцен театров после бурного расцвета в конце 1980-х — начале 1990-х. Сейчас я замечаю, что она начинает возвращаться. Меняется время, всё циклично, как вы знаете...
Там замечательная история Дон Кихота двадцатых голов двадцатого столетия. Она очень трогательная, смешная и трагическая.
— Когда мы её увидим?
— Премьера намечена на 15 февраля.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.