ПОВЕСТКА НА XXI ВЕК: СТОЛКНОВЕНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

АНАЛИТИК ШИРОКОГО ПРОФИЛЯ

Подобно Генри Киссинджеру и Збигневу Бжезинскому, Сэмьюэл Хантингтон принадлежит к тому типу ученых, чья академическая деятельность нацелена на исследование самых животрепещущих проблем современности, оказывает серьезное влияние на формирование политической стратегии США, проходит в сотрудничестве с разрабатывающими ее официальными и неофициальными "мозговыми трестами". Правда, в отличие от Г. Киссинджера и своего соавтора З. Бжезинского, Хантингтон не занимал высоких официальных постов в Вашингтоне, не порывал связей с академическим миром. Все же в течение 1977-1978 годов он служил в президентской администрации в качестве сотрудника Совета национальной безопасности. Как раз в это время и Бжезинский был помощником президента Дж. Картера.

Родился Хантингтон в апреле 1927 года в Нью-Йорке, и уже к 20 годам за его плечами был бакалавриат престижнейшего Йельского университета, который вместе с Гарвардским, Колумбийским, Принстонским и Корнельским университетами входит в "Лигу плюща", объединяющую старейшие учебные заведения США, чьи старинные стены увиты плющом. В этой "высшей лиге" он и "играет" почти всю свою жизнь.

С 1950 по 1958 годы молодой Хантингтон преподавал в Гарварде, с 1959 по 1962 - возглавлял Институт по исследованию проблем войны и мира в Колумбийском университете. Затем надолго возвратился в Гарвард. Одно только перечисление комиссий, комитетов, центров, советов, в деятельности которых он принимал участие; постов, которые он занимал на протяжении последних 40 лет ХХ века, потребовало бы почти такого же газетного пространства, какое отведено для всего этого очерка. Стоит, пожалуй, упомянуть, что Хантингтон был вице-президентом (1984-1985) и президентом (1986-1987) Американской ассоциации политических наук.

Им написано (в том числе в соавторстве) более десятка книг и свыше 90 научных статей, не считая объемистых аналитических материалов, не предназначенных для обычных читателей. Круг его исследовательских интересов чрезвычайно широк. Здесь - военная и политическая стратегия США, сравнительный анализ политики различных стран, эволюция демократии, комплекс проблем слаборазвитых стран, наконец, такая грандиозная тема, как "Глобализация и культура".

Внимание к молодому ученому привлекла написанная им в 1957 года большая статья "Консерватизм как идеология". В ней довольно явственно засветились его собственные политические пристрастия. Хантингтон предложил "ситуационную" интерпретацию консерватизма, отвязанную от какого-то раз и навсегда данного социального базиса и жесткого набора идей. Эту трактовку можно еще назвать функциональной. Миссия консерватизма - защита бытия, традиций, обычаев от засилья рациональности и порядка от угрозы хаоса. В спокойные времена консерватор пребывает как бы в дремоте, но как только возникает серьезная угроза привычному стилю жизни и привычным институтам, он вскакивает на коня с ружьем за спиной, готовый сражаться с врагами традиционного порядка. Когда Хантингтон писал свою статью (или скорее эссе), такую угрозу он, естественно, видел в советском коммунизме.

По отношению к СССР он, как и его соавтор и друг Збигнев Бжезинский, занимал "ястребиную" позицию. В их совместном труде "Политическая власть. США/СССР. Сравнительный анализ" решительно отвергается модная в конце 50-х-начале 60-х годов идея возможности конвергенции капиталистической и социалистической систем. Хантингтон последовательно проводил мысль о необходимости и даже неизбежности мирового лидерства США. Америка - "самая свободная, самая либеральная, самая демократическая страна мира", поэтому, чем выше ее мощь, ее влияние, тем лучше для дела свободы и демократии в мире.

Но и отношение Хантингтона к демократии непростое. Об этом свидетельствует написанный им раздел доклада "Об управляемости демократий" (1975), подготовленного по заданию знаменитой "трехсторонней комиссии". Она была создана в начале 70-х годов Дэвидом Рокфеллером и Збигневом Бжезинским с целью сблизить политическую, деловую и культурную элиту США, Западной Европы и Японии.

Либеральные круги подвергли Хантингтона резкой критике за его вывод о том, что "эксцессы демократии" создают трудности для системы управления США. По мнению аналитика, нужна была "большая степень умеренности в демократии". Для более эффективного функционирования политической системы страны необходимо лучше сбалансировать общественные ожидания, эгалитарные устремления граждан с конкретной политикой правительства.

Радикальная волна 60-х годов, по мнению Хантингтона, значительно ухудшила управляемость США. Государство оказалось "перегруженным" из-за колоссального роста социальных программ: при Дж. Ф. Кеннеди их было немногим более 40, а при Л. Б. Джонсоне их количество превысило 400. Столь широкое государственное вмешательство под девизом построения "великого общества" породило поначалу непомерно большие ожидания, а позднее - еще большее разочарование. На его волне и возник американский "неоконсерватизм". Неоконсерваторами стали разочаровавшиеся в государственном вмешательстве либералы. Сам Хантингтон тоже идентифицировал себя с консервативным лагерем.

В 80-е годы в центре внимания ученого военно-стратегические вопросы, он участвует в целой серии трудов: "Стратегический императив: новая политика американской безопасности" (1982), "Жизнь при наличии ядерных вооружений" (1983), "Реорганизация американской обороны" (1985). Тогда же Хантингтон делает первые шаги по направлению к новой проблематике: "Глобальные дилеммы" (1985).

ПОЛЕ БИТВЫ - КУЛЬТУРА

Хотя энергичный и плодовитый ученый всегда находился на виду, все же его "звездный час" наступил на седьмом десятке лет, в 90-е годы, когда началась новая эпоха всемирной истории.

Мировую известность Хантингтону принесла статья "Столкновение цивилизаций", опубликованная в 1993 году в журнале Foreign Affairs. Она представляла собой своего рода противовес нашумевшей статье другого американского политолога Фрэнсиса Фукуямы, озаглавленной "Конец истории" (1989).

Не без гордости Хантингтон отмечает тот факт, что никогда за всю историю существования Foreign Affairs редакция не получала такого потока читательских писем. Развернулась дискуссия с участием ученых и политиков, что послужило для автора мощным творческим импульсом. В 1996 году он опубликовал солидную монографию под тем же названием: "Столкновение цивилизаций". И после этого у него было множество возможностей развить свои концептуальные положения в статьях, публичных лекциях и интервью.

Оптимистическому видению мирового развития Фукуямы Хантингтон противопоставил свои представления, скорее пессимистические, не лишенные даже некоторого апокалиптического оттенка. Если Фукуяма говорил о неизбежности триумфа либеральной демократии в посттоталитарном мире, то Хантингтону с дистанции в несколько лет картина мира после окончания "холодной войны" видится довольно мрачной. Рассеялись иллюзии насчет того, что после победы западной либеральной демократии в мире установится нечто вроде гармонии. Не оправдался прогноз Фукуямы о том, что будто бы завершилась идейно-политическая эволюция человечества, и западная либеральная демократия превращается в универсальную форму общественного бытия на планете.

Неожиданно на первый план выступили, оттеснив прочие приоритеты, культурно-цивилизационные факторы. ХХ столетие было "веком идеологии", веком соперничества социализма, коммунизма, либерализма, авторитаризма, фашизма, демократии. То, что мы наблюдаем ныне, считает Хантингтон, - это не "конец истории", а конец идеологии. XXI столетие начинается как "век культуры, на авансцену выдвинулись различия, взаимодействия и конфликты между культурами". Это стало настолько очевидно, что ученые, политики, экономисты, военные, практически все "обращаются к культуре как центральному фактору, объясняющему человеческое, социальное, политическое поведение".

Следует отметить, что Хантингтон отвергает трактовку отношений между культурой и цивилизацией как антитезы. Ее ввели в обиход германские романтики в конце XVIII-начале XIX века. Сторонники такой интерпретации хотели противопоставить культуру как нечто глубинное, духовное поверхностной, бездушной, создающей лишь внешний комфорт цивилизации, которой отдают предпочтение западные соседи Германии.

Хантингтон полностью согласен с доминирующим на Западе взглядом выдающегося французского историка Ф. Броделя, что "было бы ошибкой отделять на германский лад культуру от ее основы - цивилизации". Цивилизации, по определению Хантингтона, - это "широчайшие культурные данности, с которыми идентифицируют себя люди".

Всего американский ученый насчитывает восемь цивилизаций: западную, православную, китайскую, японскую, мусульманскую, индийскую, латиноамериканскую и африканскую. Не только православная и мусульманская цивилизации, но и все остальные имеют свое религиозное содержание: западное христианство, индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм.

Эта цивилизационная конфигурация во многом совпадает с политической. Хантингтон не скрывает сходства своей схемы с выводом Киссинджера о том, что "международная система ХХI века будет состоять по крайней мере из шести великих держав - США, Европы, Китая, Японии, России и, возможно, Индии". К этому перечню государств, составляющих ядро пяти цивилизаций или тождественных им, добавляются исламские страны, "чье стратегическое положение, большое народонаселение, нефтяные ресурсы придают им серьезное влияние в международных делах". В современном мире "государства во все возрастающей мере определяют свою политику в цивилизационном контексте". "На смену соперничеству супердержав пришло столкновение цивилизаций", - суть концепции Хантингтона.

Впервые, подчеркивает профессиональный аналитик, глобальная политика становится мультиполярной и мультицивилизационной, в отличие от прежней биполярной и идеологизированной. Наиболее важной формой группировки государств являются не блоки, как в период "холодной войны", а цивилизации, характеризующиеся прежде всего религиозно-культурными признаками. То обстоятельство, что основные конфликты эпохи обретают цивилизационный характер, ничуть не притупляет их остроты. Более того, по трактовке Хантингтона, цивилизации гораздо непримиримее, менее склонны к компромиссам, чем блоки или государства, побуждаемые национальными интересами или соображениями "баланса сил".

НА СТРАЖЕ ЗАПАДНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Естественно, Хантингтон в первую очередь озабочен состоянием и перспективами западной цивилизации. Появились тревожные сигналы ее ослабления. Однако "хоронить" Запад еще не время. Он достаточно силен и сохранит свое преобладание и в XXI веке. Этим как раз и объясняется то, что, несмотря на многообразие современного мира, он все-таки делится надвое. Разграничение проходит "между Западом как до сих пор доминирующей цивилизацией и всеми остальными, которые в конечном счете чем-то схожи друг с другом".

Главную угрозу Западу представляют исламский мир, который переживает демографический взрыв, чреватый непредсказуемыми дестабилизирующими последствиями, и Китай. Причем самая большая потенциальная опасность таится в возможности конфликта между США и Китаем.

Западная цивилизация еще не находится в положении "осажденной крепости", но такая ситуация не исключена. Из этого вытекает, насколько велика роль культурных и религиозных традиций и норм для поддержания боевого духа и сплоченности "гарнизона". Для этого важно осознать уникальность западной культуры. Хантингтон решительно оспаривает представление об ее универсальности: "Универсальные претензии Запада все больше вступают в конфликт с другими цивилизациями. Западу не следует пытаться изменить прочие цивилизации по своему образцу, что не в его власти, а нужно "сохранять, поддерживать и обновлять уникальные свойства западной цивилизации. И выживание Запада в значительной мере зависит от подтверждения американцами их западной идентичности и восприятия западной цивилизации как уникальной, а не универсальной".

Отсюда опасность так называемого мультикультурализма, ставящего под сомнение единство американской, а в конечном счете и всей западной культуры. Он особенно взрывоопасен в такой этнически и расово пестрой стране, как США, чье население продолжает интенсивно пополняться иммигрантами различных национальностей, рас и цивилизаций. Впрочем, и большинство стран Запада сталкиваются теперь с аналогичными проблемами, хотя и не в американском масштабе.

Мультикультуралисты, по словам Хантингтона, "бросают вызов американскому символу веры, заменяя права индивидов правами групп, определяющих себя на основе принципов расы, этничности, пола и сексуальных предпочтений". Достается и Биллу Клинтону, сказавшему, обращаясь к американцам: нужна "великая революция... чтобы доказать, что мы можем жить и без доминирующей европейской культуры".

Противоборство между сторонниками мультикультурализма и защитниками западной цивилизационной идентичности Америки - это внутриамериканское проявление столкновения цивилизаций. Мультикультуралистская Америка просто немыслима, так она стала бы не западной, а значит, и не американской. В то же время на мировой арене пусть процветает цивилизационное многообразие или, как говорит американский аналитик, "глобальный мультикультурализм".

АРМАГЕДДОНА МОЖНО ИЗБЕЖАТЬ

Хантингтон сетует на то, что его часто критикуют как пророка цивилизационного Армагеддона. Между тем он говорит лишь о возможности сшибки цивилизаций, а вовсе не считает такую апокалиптическую перспективу неизбежной. "Это зависит от того, - пишет Хантингтон, - как отреагируют люди на такую перспективу. Ведь в 50-х и 60-х годах многие хорошо информированные эксперты считали, что вряд ли удастся избежать ядерной войны между США и Советским Союзом. Войны не случилось потому, что люди серьезно восприняли предостережения и развили программы контроля над вооружениями, горячие линии, взаимопонимание, правила поведения, что снизило вероятность угрозы".

"Я льщу себя мыслью, - продолжает американский ученый, - что с тех пор, как я первым предостерег от опасности столкновения цивилизаций, многие люди стали задумываться о необходимости предотвращать и сдерживать подобные столкновения". Об осознании грядущей угрозы свидетельствуют выступления и инициативы видных политических лидеров. Так, Хантингтон ссылается на президентов Германии, Чехии и Ирана, призвавших к диалогу между цивилизациями. По иранской инициативе ООН назвала 2001 год "годом диалога цивилизаций". Сам Хантингтон тоже вносит посильный вклад в это дело, организуя в Гарварде конференции и семинары, привлекая к участию в них авторитетных представителей различных цивилизаций.

Идея столкновения цивилизаций неоднозначна, она содержит в себе и угрозу, и возможность ее преодоления: "В начавшуюся эру столкновения цивилизаций - величайшая угроза для мира, а в то же время международный порядок, базирующийся на цивилизациях, - самая надежная защита от мировой войны". В мультицивилизационном мире конструктивный курс состоит в понимании необходимости сосуществования культур, поиска того общего, что присуще большинству цивилизаций.

Чтобы избежать "войны миров", от политических и духовных лидеров требуется понимание мультицивилизационного характера глобальной политики, умение находить эквилибр между стремлением к сохранению культурной самобытности и способностью вести плодотворный диалог с другими цивилизациями.