Валерий Мазанов

Валерий Мазанов


Роскошь работы за идею

Поделиться

Когда-то стол заместителя главы администрации Перми по вопросам градостроительства Лилии Ширяевой был «в три этажа» завален бумагами. Но её будни протекали не только в бумажной работе, но и в напряжённых и жёстких диалогах с застройщиками, общественностью, другими чиновниками. Шла подготовка к принятию «революционного» Генплана Перми, который, казалось, постепенно сделает из города «конфетку». Сегодня тот «голландский» Генплан — давно в корзине, а Ширяева ещё раз убедилась: многие проекты обречены на провал, пока их преемственность не является системой. У нас ведь как? Сменился «высокий» чиновник — «обнуляется» вся предыдущая работа тысяч людей. Создавать более открытую и устойчивую к кадровым бурям систему — дело почти безнадёжное. Но это не значит, что им не надо заниматься.

Законотворец, но не политик?

— Лилия Николаевна, любой депутат — это политик. Считается, что политика — дело «грязное», правила здесь жёсткие, мужские. Потому регулярно и всплывает тема «Женщина в политике». Чувствуете на себе, что приходится вести себя «по жесткачу»?

— Наверное, мне везёт с окружающими меня мужчинами, они меня оберегают. Даже в ходе предвыборной кампании: мы шли по одному округу с Сергеем Богуславским, но не сталкивались с ним никак. Ни я, ни он не позволяли себе ничего дурного друг о друге.

Сейчас, в ходе работы — соглашусь: правила игры установлены мужские, и по ним приходится работать. Другое дело, что, к счастью, в какие-то «запредельные» авантюры мне входить не приходится. Потому что, наверное, я не политик в том смысле, что политика — это борьба за политическую власть. В основном, дискутирую на содержательные темы, а не о политике переживаю. Стараюсь в политических интригах не участвовать. Работаю именно как законотворец, представляющий интересы жителей.

— Пафосно говоря, душу сберечь удалось? Работа в парламенте никак не отражается на семейных отношениях, на отношениях с окружающими? Не говорят: «Ты что-то вообще стала мужиком!»?

— У меня ведь в принципе характер довольно жёсткий и напористый. Покомандовать иногда и дома люблю. Члены семьи, которые постарше, — уже привыкли ко мне. А вот самый маленький карапуз, которому четыре годика, порой мне так серьёзно говорит: «Мама, не ругайся!». И я снова становлюсь «белой и пушистой».

— По крайней мере, формально вы относитесь к оппозиции в парламенте. Как часто, продвигая те или иные инициативы, вы оказываетесь в меньшинстве?

— Я не вела статистику, процент не считала. Бывает по-разному… Другое дело, что все равно поражаюсь тому, как краевой парламент раз за разом поддерживает правительство, прекрасно понимая, что отдельные чиновники, мягко говоря, то не договаривают, то вводят в заблуждение. Так происходит, например, когда мы каждый раз принимаем краевую инвестпрограмму или изменения к ней. Мы слушаем исполнителей из краевого правительства. Понимаем, что то, что обещано, построено не будет, и никто из чиновников не понесет за это никакой ответственности. Несмотря на это понимание, каждый раз верим и принимаем документ. Через полгода: документ не исполняется, ничего не построено, но нам приносят изменения к инвестпрограмме, в соответствии с которыми она будет исполнена практически на 100 %. Мы прекрасно понимаем, что выступаем статистами, позволяя правительству красиво выглядеть в отчетности, и опять принимаем документ. Вот тут я, к сожалению, оказываюсь в меньшинстве, поскольку выступаю против «приписок» и очень хочу, чтобы в крае действительно были построены красивые театры и такие нужные людям больницы, детские сады, газовые сети и так далее.

Хотя — надо отметить, что в сентябре профильный комитет по инфраструктуре не поддержал очередные изменения и рекомендовал правительству этот документ отозвать и внести откорректированный. Причём указав конкретные замечания, которые надо устранить. Как отмечают «бывалые» — это произошло впервые за историю последних лет, и это — уже шаг вперёд. Правда, реакции правительства до сих пор нет: ни этот проект не отозван, ни новый не внесён на рассмотрение.

— То, что вы рассказываете, звучит как полная бессмыслица. Но — по принципу «кому выгодно» -стоит задать вопрос: кому и для чего это нужно? Ведь под каждой бумажкой, которая в этих стенах вертится, как правило — деньги, и большие…

— Как показал нам прошлый год, инвестпрограмма просто является бесплатным банком. Из этого ресурса идут заимствования у самих себя — для того, чтобы у правительства был источник для покрытия текущих расходов и кассовых разрывов. Но при этом, если поднять стенограммы, при защите инвестпрограммы каждый раз звучит одно и то же: будет построено то, будет построено это. Ничего в итоге не построено!

Пожарные депо уже третий год не можем построить. Пожарные депо! Это малюсенькое одноэтажное строение, типа гаража на четыре машины. У нас их 12 внутри инвестпрограммы. Срок непосредственно строительных работ — ну, месяца три от силы. Но правительство из года в год переносит их строительство «на будущее». Объяснения — просто заоблачные. «Долго искали типовой проект» — год прошел. Вопрос: а вы когда предлагали утвердить инвестпрограмму, когда депутатов убеждали в объективности планирования — вы не знали, что у вас нет типового проекта? Еще полгода прошло… Депутаты спрашивают: что сделано? В ответ — теперь эти типовые проекты «привязываются» к земле. Второй год! И снова нашлись проблемы. Например, выяснилось, что в Камскую долину далеко воду тянуть. А копнуть-то под землю никак?... В общем, стройка ещё далеко не везде началась. Если правительство даже пожарное депо построить не может, то о каких крупных инвестиционных проектах можно вести речь?

Лилия Ширяева

  Игорь Катаев

На пути к открытости

— Может быть, просто нельзя по-другому закладывать средства, кроме как через враньё? Есть правда документа, а есть правда жизни, как сказал один известный финансист. Может быть, у чиновников просто другая логика?

— Нам бы ещё кто-то её рассказал, эту логику — мы бы с удовольствием послушали. Может быть, даже приняли бы эти аргументы и эту логику. Но ведь нам каждый раз, как говорится, «на голубом глазу» обещается: да, мы это сделаем.

Или другой момент. Каждый год при утверждении бюджета депутаты просят правительство расставить приоритеты в деятельности. И зачастую оказывается, что внятных приоритетов нет не только у всего правительства, но и внутри отдельных отраслей. Бывает и такое, что один чиновник говорит одно, другой — другое, а в официальном ответе написано что-то третье… При таком подходе о каких результатах можно говорить?

Так что мы далеко не всегда представляем, по какой логике принимаются решения. А то и вовсе через СМИ многое узнаём…

— Которые, в свою очередь, тоже пользуются инсайдом…

— Вот-вот. При этом мы постоянно слышим об «открытости власти». Однако представители нашей общественности говорят , что их очень беспокоит именно отсутствие этой открытости. Хотя и Президент в своих посланиях, и федеральное правительство посредством принятия ряда документов дают возможность общественникам влиять на принимаемые решения. А у нас на уровне исполнительной власти края — всё «за семью печатями».

К слову, я для себя уже решила, что надо внести изменения в наш краевой закон, обеспечивающие вот эту самую открытость хотя бы на уровне законопроектов. Например, для того, чтобы внести в Законодательное Собрание края законопроект, предусматривающий изменения по социально важным темам, надо будет провести либо общественные слушания, либо публичное обсуждение, либо обсуждение в Общественной палате края, либо хотя бы обсуждение на профильных общественных советах при министерствах.

— Но это ведь, наверное, сильно затянет процесс?

— Смотря как работать. Правительство часто «пугает» депутатов и общественников «затяжкой» процесса, если что-то изменить в процедуре. А как на деле происходит — я уже рассказала на примере краевой инвестиционной программы. Каждый раз слышим: «Надо срочно принять, мы не можем без этого работать!». В результате мы никуда не двигаемся, даже если приняли все необходимые документы в предложенный правительством срок.

Поэтому если нужно из каждого регламентного шага сделать препятствие — это можно сделать запросто. А если стараться открыть информацию — её можно открывать, причём на самых первоначальных этапах, когда не законопроект уже подготовлен, а когда только идея родилась. Было бы желание — всё реализовать можно.

Может быть, не совсем удачный пример в нынешней политической ситуации, но зато правильный, на мой взгляд, пример в плане организации процесса. Когда разрабатывался Генплан Перми, то система была выстроена таким образом, что прежде чем принять каждое принципиальное решение (о компактности города, о приоритете общественного транспорта и т.п.) — оно на стадии идеи отрабатывалось с профессиональным сообществом и с жителями города. Общественное обсуждение проходило и в рамках специально созданного совета с участием профессионалов, и посредством освещения в СМИ, и другими способами.

— И профессиональное сообщество критиковало Генплан «и в хвост, и в гриву»…

— Это нормально. Но общественность, профессиональное сообщество было посвящено в эти темы, и скрытно ничего не делалось. Абсолютно откровенно говорю: всё выносилось на обсуждение, даже самые больные вопросы. Никто в кабинете не закрывался и потихонечку не «штриховал» кусок карты в какой—то цвет.

Более того, каждое поступающее возражение и сомнение отрабатывалось аргументировано, с доводами и обоснованиями. А не «выбрасывалось в корзину» за ненужностью, т.к. не совпадало с «линией партии».

— На самом деле, ваши рассуждения о закрытости власти звучат совершенно «перпендикулярно» официальной позиции. Открытость — вообще сегодня какой-то фетиш. У каждого чиновника есть блоги, есть портал «Открытый регион», сайты у каждого департамента и управления. Все из себя открытые — и при этом, с ваших слов, в обществе есть чёткое понимание, что это просто витрина. Вы пытаетесь изменить систему, но есть ощущение, что это дело совершенно безнадёжное. Знаете, почему? Потому что власти это невыгодно.

— Да, это невыгодно власти. Но общество-то ведь созрело. Соответственно, «не мытьём — так катаньем», рано или поздно, общество до этого власть «додавит». И на мой взгляд, проблема здесь всё-таки в исполнении. Сам месседж сверху давно спущен.

Может быть, причина ещё и в том, что чиновникам просто не до этого. Им некогда думать о том, как бы это получше сделать. Но если будут процедуры прописаны в законе и включены в последовательность обязательных действий на уровне исполнителя, то они это просто будут обязаны делать, и всё — так же, как сегодня своё внутреннее согласование. А что-то изобретать им некогда и не хочется. Потому что работы у них на самом деле много… Как бы странно это ни звучало — это правда.

— Как вы думаете, коллеги-депутаты поддержат ваш законопроект об «открытости»? У нас ведь Законодательное собрание неоднородное, мягко говоря…

— Всё будет зависеть от позиции правительства, изложенной в официальном заключении. Зачастую бывает так, что именно это обстоятельство играет решающую роль при принятии законопроекта. И, к сожалению, даже тогда, когда правительство, на мой взгляд, ошибается...

— Тем не менее, иные законопроекты от депутатов проходят, никакая исполнительная власть этому не мешает, отрицательные заключения не пишет. Как понять — где эта граница? Как понять, что исполнительная власть поддержит закон или хотя бы не будет мешать?

— Грань очень тонкая. Она, как мне кажется, проходит там, где либо исполнительной власти нужно что-то менять в своей работе, либо если исполнительная власть будет невыгодно выглядеть в свете принятого законопроекта. По моей практике — вот такие два банальных аргумента могут служить препятствием для принятия закона. Ну если не говорить об откровенных нарушениях федерального законодательства при подготовке законопроекта.

Лилия Ширяева

  Игорь Катаев

Национал-защитница

— Насколько комфортно вам работать в парламенте с точки зрения атмосферы, «психологического климата» в коллективе?

— Бывает по-разному. Случается полное единение депутатов. Например, так было, когда мы одобряли назначение губернатора Пермского края в 2012 году. Я помню это состояние, эту эйфорию. Никаких разногласий.

Бывают и разочарования. Я перфекционист: мне надо, чтобы всё было идеально, и я очень близко принимаю к сердцу все проблемы. Просто вот этим живу. Каждый законопроект, каждая поправка — я её не просто вношу, я её проживаю. Понимаю, зачем она, как она отражается на людях, что она повлечёт за собой. И конечно, если уж вношу, то стараюсь, чтобы она была принята. И если не получается — очень расстраиваюсь.

Тут не всегда проблема в коллективе. Бывает, что не смогла донести. Бывает, что сталкиваются полярные точки зрения. Это я уважаю, понимаю. Но бывает, что просто «продавливает» правительство. Вот это обидно — когда здравые идеи просто прячутся за «нужное» голосование.

— Но ведь с кем-то, наверное, удаётся объединяться при продвижении инициативы?

— Конечно! Тут все зависит от тематики. Не могу сказать, что я не готова контактировать с кем-то из депутатов или из представителей правительства. Практически по любой идее всегда можно найти сподвижников. Если вопрос касается инфраструктурной тематики, то, конечно, обращаюсь за поддержкой к коллегам из профильного комитета. Много работаем с депутатами — членами комитета по социальной политике, по экономической политике. Коллеги по фракции — это вообще не обсуждается, мы первые соратники и помощники друг другу.

Бывают и серьёзные баталии. Например, в прошлом году просто «сцепились» по вопросу аренды земли: мы с Алексеем Луканиным — с одной стороны, ряд коллег и правительство — с другой стороны. Мы отстаивали идею, что нельзя увеличивать арендную плату выше уровня инфляции. Правительство говорило — можно. Не переходили, конечно, на личности, но сражались жёстко, всерьёз. Подобная история была и по модификации льготы по налогу на прибыль «24-20».Нас тогда коллеги и правительство не поддержали. А теперь вот исполнительная власть сама вышла с подобной инициативой.

— Может быть, стоит объединяться по гендерному принципу? Например, «Женщины Прикамья — за детей, за матерей»…

— А мы уже объединились и общаемся очень плотно. Мы учредили детский фестиваль «Дарования Прикамья» — творческий конкурс для детей со всего края в возрасте от 3-х до 17-ти лет. Там восемь номинаций, поскольку нас восемь дам-депутатов. Фестиваль мы проводим второй год. Планируем также работать по теме добровольчества, благотворительности. Так что: да — объединились и работаем, именно по социальным темам. А что ещё женщинам близко? Конечно же, социальные темы.

Есть время мыслить стратегически

— Когда-то вы работали в мэрии на самой «модной» тогда теме градостроительства. Это были реальные дела, конкретная работа. Никогда не жалели о смене работы? Не скучно?

— Знаете, мне очень интересно. Потому что если постараться, правильно написать документ, проработать его с депутатами, с правительством, то можно реально что-то изменить в жизни. Исполнительная власть в этом плане была сложнее, поскольку слишком много неопределенностей и уровней согласования. Когда я работала в городе, было порой сложно понять — кто вообще принимает решения. Здесь, по крайней мере, понятно, что путём законотворчества можно менять сложные ситуации к лучшему и регулировать вопросы, которые потом отражаются на жизни целого ряда территорий, как бы это банально ни звучало.

— Самый яркий пример назовите…?

— Да вот хотя бы взять закон о «легализации» так называемых самоволок. Вместе с жителями нам удалось сдвинуть проблему с мертвой точки. Я уверена, что в ближайшие год-два люди, столкнувшиеся с этой проблемой, смогут оформить и землю, и свои жилые дома и стать полноправными владельцами своей недвижимости.

— Можно сказать, что ваш нынешний рабочий день — более «расслабленный», нежели у чиновника?

— Скажем так: рабочий день позволяет думать стратегически. В исполнительных органах очень затягивает текучка. Плюс к этому: я согласовывала все распоряжения о предоставлении земли, градпланы. Стол, полностью заваленный бумагами… И так каждый день. Депутат от этого освобожден. Соответственно, есть возможность думать, встречаться с людьми, реально творить.

— Судя по вашим выступлениям в «паблике», вы по-прежнему больше работаете с градостроительной тематикой. Но сейчас вы много занимаетесь явно социальной тематикой: многодетные, материнский капитал и пр. Что же для вас ближе?

— У меня нет какой-то градации по тематикам. Всё, что вижу, что могу «подхватить», на что хватает времени аналитику собрать — отрабатываю и стараюсь держать на контроле. Конечно, в первую очередь меня идентифицируют как эксперта в градостроительстве, и мне это приятно.

Хотя когда училась на юрфаке, мне не нравились два предмета: земельное право и жилищное право. Ещё не было кодексов, нормы только становились, были размытые. Мы их изучали по постановлениям правительства и даже по каким-то статьям в газетах. Они были самые неопределенные. Но в итоге именно на этих двух темах мне пришлось много работать — сама смеялась, когда так получилось.

— Если бы от вашего решения зависело всё, какие бы решения вы приняли, чтобы Пермь стала самым красивым и комфортным городом в стране, одним из лучших в мире?

— Очень правильный вопрос. Первое: это та самая открытость. Когда принимаются кулуарные решения, мы получаем ситуацию с зоопарком. Почему было не выйти и не рассказать, не объяснить, почему на самом деле принято такое решение?

Второе: это взаимодействие и конструктивные отношения с профессиональным сообществом. У нас по той же строительной тематике правительство говорит: «Мы же общаемся». Да, общаются с двумя-тремя застройщиками, да и то по конкретной проблеме. Если застройщик приходит со своей проблемой, с ним общаются. А вот системного диалога не происходит. Совершенно ответственно заявляю: наше министерство строительства не знает и не решает всех проблем, которые есть на строительном рынке.

И третье: власть должна выработать для себя последовательность действий, принимать решения и их реализовывать. Вот тот же зоопарк: если уж решили, несмотря ни на что делать, — то уже надо делать. Потому что постоянные изменения принятых ранее решений — самое больное место в городе Перми и Пермском крае. Можно за многое критиковать правительство времен Олега Чиркунова, но оно делало то, что было решено. При этом, правда, не все получалось, и — главное -не хватало предыдущих двух пунктов: открытости и взаимодействия с профессиональным сообществом…

Получается, что у нас в крае всех этих трех компонентов нет ни в один период... Если же их применять одновременно — все проекты будут реализовываться гораздо эффективнее.

— Говоря о наследии Чиркунова именно с вами, нельзя снова не вспомнить Генплан Перми. Да, он делался и был сделан. Но сегодня — похоронен. И это типичный показатель того, что у нас в России нет системы, всё упирается в людей. Пока сидели на своих местах Чиркунов, Кац, Ширяева, Головин — делалось одно. Нет их — нет и генплана. Может ли быть у нас вообще такое, что кто бы ни сидел на той или иной должности — по крайней мере, в главном ничего меняться не будет?

— Да, Генплан не исполняется, причём даже в мелочах. Банальный пример: мы постоянно говорим о том, что бордюры сделаны ниже уровня насаждений. В результате земля смывается на дорогу и получается знаменитая пермская грязь. Системных решений по изменению такой практики я не вижу. А решения об ограничении высотности вообще не выдерживают никакой критики. А когда нет понятных правил — тогда и наступает опасность возникновения всем знакомой коррупции и индивидуальных решений.

Когда мы были в командировке в Великобритании и знакомились с работой их органов власти, то я для себя отметила: там последовательность власти закрепляется через население. Население помнит, какие решения принимала власть. Там любое решение по распределению бюджетных средств проводится через обсуждение с местным сообществом. Есть община. Депутат выходит к своему населению, говорит: нам правительство предлагает вот такое распределение бюджета, что вы думаете? А народ говорит: стоп, мы вот это в прошлом году ещё отвергли, зачем вы снова предлагаете, что изменилось? Вы нам сначала вот это постройте и вот это сделайте, а уж потом мы к этому вернемся. И депутат идёт в правительство и парламент и транслирует это мнение народа. И переизбирается исходя из того, что он реально сделал и как он выполнил наказы.

Вся их выборность «завязана» на этом. Представительная власть формирует правила игры, а исполнительная власть, в свою очередь, является реально исполнительной. У нас же всё перевернуто с ног на голову: правительство формирует политику и порой продавливает нужные решения — вместо того, чтобы слышать людей.

— Так ведь так идёт работа и на федеральном уровне: из администрации президента и государственной думы пришёл закон — ваше дело поставить свой «одобрямс», проштамповать и поехали дальше. Может, пора уже просто трансформировать на нас эти реалии и расслабиться?

— Добиться принятия решения можно двумя способами. Первый — обеспечить присутствие необходимого большинства, при этом не углубляясь в содержание законопроекта. Второй, самый правильный , на мой взгляд, способ — через общение, убеждение и раскрытие приоритетов. Мы замечательно завершили весеннюю сессию в работе Законодательного Собрания края. Совместно с правительством мы очень слаженно приняли изменения в бюджет и наметили планы на дальнейшую совместную деятельность. Планировалось, что теперь мы будем совместно обсуждать, согласовывать и государственные программы, и реформу местного самоуправления. Но что-то я не увидела ни одного депутата в рабочей группе, которая была создана по реформе МСУ. И не то что не участвовала — даже не слышала даже ни об одном обсуждении, которое было бы проведено с депутатским корпусом по поводу предстоящей реформы местного самоуправления. По поводу государственных программ — то же самое. Мы их увидим сейчас в составе бюджета, и у депутатов опять не будет возможности влиять на их содержание, разве что путём вычеркивания строчек из бюджета. То есть мы опять пришли к тому же, с чего начинали в прошлом году. Это грустно…

— Хотелось задать вопросы по поводу того, когда нам ждать реализации набивших оскомину проектов: галерея, театр, зоопарк, но судя по тому, о чём мы говорим, ответ будет един: никогда?

— Нет, ответ «подвешенный». Если уже совсем к конкретике спускаться, то я надеюсь, что новый зал театра оперы и балета будет. Я надеюсь, что галерея переедет в новое здание. А вот в переносе зоопарка в ближайшие 2 года я сомневаюсь. Просто и банально — не вижу источников финансирования. Причём, неважно, на Братской или в Черняевском лесу. Если бы переезд вёлся по стадиям — я бы еще поняла, а так...

Ведь у правительства есть привычка «латать дыры». Вот пример со строительством дорог в крае. С 2011 года по настоящее время в планах было построить 42 участка краевых дорог. По факту — введено в эксплуатацию только два законченных объекта. Всё остальные — в перечне незавершенного строительства, то есть стройки ведутся «кусочками». Так что перенос зоопарка частями — это в их стиле, а целиком построить такую махину за два года — это не нашего уровня размах. По крайней мере, пока нет оснований для других выводов.

— Бахаревки тоже не будет?

— Бахаревка очень сильно мешает городу. Очень сильно. Это объективная реальность. Представители «Новогора» открыто сказали: сделаете Бахаревку — на пять лет забудьте обо всём, что написано в инвестпрограммах. И это говорят просто исполнители, они не заинтересованы в политике, они просто констатируют факт.

— Поделитесь вашим мнением о градсоветах. Он был создан при краевой власти, хотя обсуждались на нём вроде городские дела. Сейчас снова заговорили о создании градсовета при главе города. И возникает вопрос: зачем, если решения принимаются в другом месте?

— Градсоветы могут быть и на том, и на другом уровне. Другое дело, что надо чётко провести водораздел. То, что по факту рассматривает градсовет на губернском уровне, по практике, на 90% не является вопросами краевого уровня. Я уж не говорю о том, что уровень подготовки этих вопросов зачастую не выдерживает никакой критики.

Так что это ещё один пример того, что всё встало с ног на голову. Опять мы получим ситуацию, когда город Пермь, самостоятельное муниципальное образование, управляется из края. Такая ошибка уже была допущена при губернаторстве Олега Чиркунова... Такой способ «управления» очень мешает в работе, когда городской чиновник является «слугой семи господ» — глава администрации, глава города и далее по кругу.

— Не так давно глава администрации губернатора Алексей Фролов обронил фразу в том смысле, что нашему парламенту не помешает ротация. На этом фоне вспоминается, что тренды нынче в стране такие: 84% поддерживают всё, что исходит от президента и правительства. В этом смысле получается, что оппозиция — это просто маргиналы. Нужна ли вообще оппозиция на сегодняшний день? Вы всё пытаетесь какую-то свою точку зрения отстоять. Не боитесь, что завтра вас объявят маргиналом, а послезавтра вообще «врагом народа» и «национал-предателем»?

— Мне бы этого, конечно же, не хотелось. Тут, видимо, вопрос в том, кто ради чего работает. Я работаю ради того, чтобы идеи, которые я черпаю из окружающей действительности, реализовывались. И если я по своему общению с людьми, которые в Пермском крае живут, вижу, что поддерживается определенная линия поведения, то я буду действовать так.

Вот хоть те же стипендии успешным ученикам. Я из своего общения с учителями, с родителями, с детьми (у меня сын старший недавно школьником был, сейчас уже студент) вижу, что эти стипендии нужны, и они помогают. Поэтому я не соглашусь с тем, что их нужно отменить, не предложив ничего взамен.

По той же инфраструктуре, которой должны быть обеспечены земельные участки для многодетных. Прекрасно понимаю, что если не будет подведено хотя бы электричество, то там не будет стройки. И тогда смысл предоставлять эти земельные участки отсутствует. Это не будет реальной реализацией того же указа Президента, а будет просто «для галочки».

По той же поликлинике в Ленинском районе, над которой я бьюсь уже третий год. Я выражаю мнение своих избирателей, жителей Ленинского района. Им нужна эта поликлиника, и я буду постоянно буддировать эту тему, поправки вносить и так далее.

При этом никаких подковёрных игр я не веду. Никаких специальных шагов, которые могли бы кому-то подпортить: репутацию ли, результат ли работы — я не делаю.

Если на этом основании я — оппозиционер и враг, то извиняйте.

Конечно, правительству края легче было бы работать с депутатами, которых можно «дёргать за ниточки», которым можно что-то предложить взамен нужного решения. С такими, как я, — сложно. Я ничего не прошу и ни на что не меняюсь… Поэтому у меня есть такая роскошь — работать за идею. В том смысле, что всё, над чем я работаю, продиктовано моими личными убеждениями, которые основаны на общении с жителями Пермского края. И если это считается оппозицией, то я не знаю тогда, для кого работает наша исполнительная власть. Я работаю для жителей Пермского края и считаю, что то, что делаю, принесёт пользу.

Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.

Поделиться