Дух Перми
Дух и власть вечно враждуют между собой,
и никто не может быть опаснее для диктатуры,
чем человек, великолепно владеющий словом.
Стефан Цвейг «Цицерон»
Дорогой дневник, все разговоры о сити-менеджере считаю засорением эфира, очередной «бродилкой». Когда-то все обсуждали выступления баскетбольного клуба «Урал-Грейт» (кто был на игре и т. д.), позже — когда же уйдёт Чиркунов... Теперь вот — как бы выборы главы администрации Перми.
Лучшим в своём роде человеком на этом месте был Аркадий Кац. Трагедия «Хромой лошади» не только в том, что погибли люди, но и в том, что после неё будто бы шашкой «срубили» головы тем, кто был на своём месте.
В числе тех, кто тогда выпал из чиновничьей обоймы, оказались сити-менеджер Аркадий Кац и глава Ленинского района Перми Иван Воронов.
Кац досконально знал «подводные камни» городского хозяйства всей Перми, Воронов — района. Никому от их отставки лучше не стало, сами они нашли себя в другом качестве.
Управлять — это не рефераты писать, давно известно. Если уж на то пошло, то можно было бы и жёнами «померяться». «Покажи жену, лейтенант! Посмотрим, будешь ли ты генералом», — этот метод здесь как раз уместен. По этому показателю в финал «выборов» сити-менеджера вышли бы Андрей Агишев и Дмитрий Самойлов. По моему мнению, выиграл бы Самойлов.
Надежда Агишева достойна всяких похвал, и шансов у этой пары было бы больше, если бы в сити-менеджеры пошла она. «Муж Агишевой», — так теперь называют Андрея Валентиновича.
В то время как в паре Самойловых всё в порядке: мужчина выполняет мужскую функцию, женщина — женскую. Жена Дмитрия Самойлова — красавица Елена Олонцева.
В 1991 году она сыграла главную роль в мелодраме «Любофф», снятой по повести Льва Давыдычева «Любовная драма у нас в бараке на промплощадке во время войны». Если бы фильм снимался чуть-чуть раньше или на десятилетие позже, Олонцева стала бы настоящей звездой.
Впрочем, о главном. Дорогой дневник, драмтеатр наконец занял то место, которое Пермь отвела ему ещё в 1948 году — здесь должен был поселиться дух города. Тогда театру был передан особняк Любимовой, из которого выехал горком ВКП(б). В той парадигме Пермский театр оперы и балета призван был законсервировать классику, смотреть в вечность, а драмтеатр — ловить пульс времени, пропущенный через фильтр идеологии.
Неслучайно спустя годы новое здание для драмтеатра построили на самой главной площадке советской Перми — эспланаде — напротив Дома Советов. Но дух города, который был в художественной галерее, театре юного зрителя, театре оперы и балета, университете, а также ряде школ и техникумов, никак не желал там селиться. Более того, люди, которых тогда в приказном порядке гоняли в драмтеатр на пыльные пьесы о Ленине, до сих пор относятся к этому культурному учреждению с предубеждением. Но всё изменилось.
Возможно, точкой разворота стала пьеса «Географ глобус пропил», поставленная в драмтеатре в прошлом году. «У нас появилась новая Павлова!» — говорила писательница Наталья Земскова, посмотревшая постановку, имея в виду, что одним явлением в городе стало больше. А уж она-то в этом разбирается.
Так вот, одной из «бродилок» последнего времени стало обсуждение пьесы «Чужой ребёнок», премьера которой состоялась в мае. То есть «разговорный» расклад такой: сити-менеджер, «Белые ночи» и «Чужой ребёнок». Пришлось пойти на спектакль.
Все столбы улицы Ленина обклеены красными плакатами, изготовленными типографским способом. На них — фото и подпись «Семья Обориных — кидалы и мошенники». Перед драмтеатром идёт стройка — фонтан, этот восклицательный знак эспланады, решено отстроить вновь. Интерьеры самого театра убоги — потёртые кресла в фойе, в зрительном зале очень душно.
В будний день был аншлаг. В зале на тысячу человек было всего два свободных места. Зал рыдал от восторга, правда, не так, как на «Географе», но ведь и пьеса «Чужой ребёнок» совсем про другое. Она — про альтернативную реальность, где кавказцы, украинцы, русские и евреи дружат и живут в мире, уважении и достатке. Драматург Шкваркин написал её в начале
1930-х годов — тогда картина мира была именно такой. В 1945 году он замолчал и не написал больше ни строчки. Говорят, что даже из дома не выходил. Незадолго до его смерти, уже в 1960-е американский писатель Стейнбек писал ему, ободряя: «Мало что объединяет людей, как то, когда они вместе хорошо смеются».
Так вот, дух Перми, который ещё в прошлом году витал над фестивалем «Белые ночи», перебрался через улицу Попова и поселился в драмтеатре. Надолго или на время — посмотрим.
Ждём следующей постановки режиссёра Владимира Гурфинкеля.
Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.