Татьяна Власенко

журналист

---

Сергей Попов: В душе я романтик

23 мая 2014 г.

Поделиться

Твитнуть

Управляющий директор ОАО «Пермский Моторный Завод» Сергей Попов имеет репутацию «очень эффективного менеджера» и за год работы на заводе оправдал эту репутацию. Сам он называет свой стиль руководства авторитарным, но при этом отдаёт должное команде. Попов твёрдо намерен построить новый завод и нисколько не сомневается, что у него это получится. При этом «авторитарный менеджер» любит грузинскую живопись в духе Пиросмани, посещает вернисажи и внимательно следит за культурной политикой. Так что в груди директора ПМЗ — не пламенный мотор, а настоящее живое сердце

Управляющий директор ОАО «ПМЗ» Сергей Попов начал свою производственную карьеру в НПО «Сатурн» слесарем. За 10 лет вырос до уровня заместителя технического директора — генерального конструктора по производству. Руководил филиалом «НТЦ им А. М. Люльки», возглавлял «Пермское агрегатное объединение «Инкар» и ОАО «Стар». Откуда был откомандирован на соседний моторостроительный завод. С приходом Попова на ПМЗ впервые за долгое время финансовые потоки были отрегулированы так, что по итогам 2013 года ПМЗ получил прибыль. Опыт работы управляющего директора в Рыбинске и Москве дал возможность сформировать на пермской площадке «сборную команду» стратегически мыслящих профессионалов.

Когда кончаются дискуссии

— Сергей Владимирович, в первый раз вижу кабинет директора предприятия, где вместо производственных графиков по-домашнему расположились живописные полотна известного грузинского художника. Это ваша личная коллекция?

— Год назад после Рождества я был на арт-салоне, где было представлено творчество Нико Кхеркеладзе. Увидел картины и буквально загорелся. Сначала купил одну, потом вторую, третью. Так появилась коллекция.

Каждое произведение этого автора — маленькая история одного человека или отношений двоих людей. Про каждую картину можно придумать свой сюжет, часто — сказочный. Этим они интересны. И ещё: в каждой из этих работ я вижу себя — где-то в прошлом, где-то в настоящем, а где-то в будущем. Считайте, что это мой портрет в разных жизненных ситуациях. Это правда.

Я не знаток искусства, хотя регулярно посещаю вернисажи. Мне интересно всё новое. Люблю кино, театр. С удовольствием читаю книги, когда есть свободное время, особенно к этому располагают самолёты, когда летаешь в командировки.

— Как ваши увлечения сочетаются с вашей сугубо технической специальностью инженера и механика-технолога авиадвигателей?

— Сочетаются совершенно нормально, просто в душе я романтик. В юности меня манило море. Я даже поехал поступать в мореходку. Но когда переночевал в казарме, решил, что пару лет с этим можно подождать.

Забрал документы, вернулся на родину и поступил в Рыбинский авиационный технический институт. Причём радиотехнический и металлургический факультеты сразу для себя исключил. Специальность «авиационные двигатели» показалась мне более увлекательной, да и стипендия там была больше, чем на других факультетах. Возможность стать ближе к небу в конечном счёте победила.

— Не пожалели об этом?

— Учиться, конечно, было тяжело. Но сейчас нисколько не жалею. Считаю, что мужчина, который хочет в жизни заниматься настоящим делом, должен получить, прежде всего, техническое образование. При этом второе образование может быть любым — экономическим, гуманитарным, юридическим, каким угодно.

Моя вторая специальность связана с управлением, я заочно окончил в Москве Государственный университет управления им. Серго Орджоникидзе.

— То есть появилась объективная необходимость освоить менеджмент?

— Необходимость в дополнительных знаниях. Я учусь всю сознательную жизнь: либо в вузе, либо на специализированных курсах, либо на советах из книг и уст профессионалов. Посещаю другие заводы, смотрю, как там всё устроено. Эти знания привожу сюда и стараюсь внедрить на практике.

Технические знания я получаю от специалистов. С большим удовольствием общаюсь с техническим директором нашего завода Иваном Григорьевичем Башкатовым. Его знания об авиационном двигателе ПС-90 накоплены многими годами практики и совершенно феноменальны. Любой разговор с ним для меня — урок в области двигателестроения.

— Какой стиль управления вам ближе — демократичный или авторитарный?

— У меня стиль точно авторитарный. На заводе все знают мой любимый анекдот про «твёрдые указания». Рассказать?

— Обязательно.

— Один барин любил охотиться и каждый раз по пути в лес переезжал через мостик, который однажды начал рушиться. Барин велел егерю поправить мост один раз, потом второй. Тот покорно соглашался и при этом ничего не делал. На третий раз, когда барин в очередной раз поскользнулся на мосту, он просто дал егерю в лоб. Через два часа мостик был в полной исправности. «Почему раньше это нельзя было сделать?» — спросил барин. «Так ведь не было твёрдого указания…» — признался работник.

Коллектив в 10 тыс. человек подразумевает очень большую ответственность. Демократии на производстве быть не должно, нужна вертикаль власти.

Чтобы не предстать в образе лютого сатрапа, поясню: до момента принятия решения мы дискутируем. Решение, которое я принимаю, может складываться из советов других специалистов, но как только это решение состоялось, за него отвечаю я. И после этого дискуссии отменяются: есть дорога, и мы должны по ней идти.

— Генеральный директор ОДК Владислав Масалов назвал вас «очень опытным менеджером», представляя при назначении коллективу Пермского моторного завода. Что подразумевается под этой характеристикой?

— Я не знаю, по каким причинам он меня так назвал, хотя, честно сказать, характеристика мне польстила. Но я отношусь к этому спокойно. Очень опытный менеджер, на мой взгляд, это человек, который отработал на производстве долгие годы, а потом в 60 лет стал советником директора.

У меня есть опыт управления заводом, есть опыт работы в КБ, в снабжении, в кадрах, в том числе в Москве. При этом я всю жизнь в авиации, в двигателестроении. Все эти практики дали мне необходимый кругозор.

Однако мне ещё есть чему учиться, есть в чём совершенствоваться.

Лечение «асфальтовой болезни»

— На протяжении последних 20 лет через предприятие прошло огромное количество так называемых «эффективных менеджеров», и с каждым очередным назначением ситуация на предприятии лишь ухудшалась. Спустя полгода после вашего прихода на завод финансовые показатели начали выправляться, а по итогам 2013 года ПМЗ получил прибыль. В чём фокус?

— Если серьёзно, я не знаю, как отвечать на этот вопрос. Когда я пришёл на завод, то действительно не мог понять: вроде бы есть программа объёмом 12—13 млрд руб., есть «железо», продукция производится. Почему возникают убытки? Это просто необъяснимые вещи.

Что было сделано, долго рассказывать. Мы начали разбираться в экономике, в затратах, во многом другом. Начали наводить порядок.

Думаю, что основную роль сыграла команда, которая дала синергетический эффект. Это результат опыта тех людей, которые пришли вместе со мной и которые здесь работали прежде. Они обладают необходимыми компетенциями, неким молодецким задором, желанием изменить ситуацию на производстве.

Я вообще считаю, что на сегодняшний момент в двигателестроительной отрасли на Пермском моторном заводе собралась самая лучшая в стране команда специалистов. Без шуток. Те люди, которые здесь работают, — суперпрофессионалы, я им благодарен за то, что многие согласились переехать в Пермь и остались здесь работать. Это один ключевой момент.

Второй: люди искренне переживают за судьбу завода. Несмотря на то что в коллективе собрались и пермяки, и рыбинцы, и москвичи, ПМЗ стал для всех родным. Заводчане вкладывают душу в то, что делают, а не просто «отрабатывают номер».

Кроме того, есть в этом успехе чуточка везения, чуточка удачи.

И ещё: были сформулированы четкие задачи. Мы стараемся и в этом году донести до людей главную цель, и коллектив мобилизуется. С теми, кто не понимает, не хочет или не может включиться в процесс, расстаёмся.

Наша позиция проста: прежние заслуги остаются в прошлом. То, что ты лучший, надо доказывать каждый день. И неважно, например, что ты принадлежишь к уважаемой заводской династии.

Такой подход заставляет людей мобилизоваться.

— Объединяющую идею можно конкретизировать?

— Завод должен работать безубыточно, зарабатывать прибыль и вкладывать её в техническое перевооружение. Он должен вкладывать деньги в своих работников, в повышение качества их жизни, социальные программы. Мы объясняем людям: вы работаете на нас, мы платим вам заработную плату и создаём условия труда. Это взаимосвязанные процессы.

Я не знаю, что было на предприятии до меня. Но точно знаю, что у меня есть стратегия развития этого завода. Я знаю, что и как буду делать. Знаю, что построю новый завод, несмотря ни на кого и ни на что.

— Перенос производственных мощностей ПМЗ на новую площадку — это пока лишь мечта, или что-то делается реально?

— Это не мечта, а цель. Я вполне нормальный человек, не сумасшедший. При этом ясно представляю себе картину, как перерезаю ленточку на открытии нового завода. Я серьёзно. Мы уже нашли французскую компанию, которая имеет 350 проектов реконструкции подобных объектов в аэрокосмической отрасли Франции. Она будет вместе с нашими специалистами создавать технологические планировки нового завода. Заместитель министра промышленности и торговли РФ Юрий Слюсарь дал добро на продолжение этой работы, на заключение договора с французами, чтобы они до сентября этого года сделали проект. К концу года мы выйдем на стадию переговоров с проектировщиками зданий и сооружений.

Мы будем активно работать с краем, чтобы в краевой бюджет 2015 года были включены проектные работы, связанные с инфраструктурой, с подключением к источникам газа, элект­роэнергии и т. д. Мы надеемся получить деньги на проект из федерального бюджета, но при этом будем зарабатывать на инвестиции и сами.

Для пермского завода такой проект — объективная потребность. Когда к нам приезжали французские специалисты, мы предложили два варианта развития производственных мощностей: либо остаться на имеющейся площадке, проведя необходимую реконструкцию, либо перебраться на новое место. Нам сказали: «У вас здесь музей машиностроения, мы даже анализа делать не будем». И предложили создать новые площади на новом месте, это однозначно будет намного дешевле.

— Кризиса вы пока не ощущаете?

— У предприятия есть два крупных заказчика — Минобороны и «Газпром». Пока мы не видим, чтобы кто-то из них сворачивал свои инвестиционные программы. Для нас всё удачно складывается: подписаны долговременные контракты с нашими партнёрами с фиксированными ценами до 2020 года.

И не дай Бог, конечно, чтобы что-то произошло. Очень тяжело, когда разгоняешься, а потом откуда-нибудь «палки в колёса». Фактически с ПМЗ так и произошло, когда он остался без двигателя Д-30Ф6. Завод бежал, бежал, а потом раз — и резко остановился. И долго страдал «асфальтовой болезнью», притормозив «лицом». Но сейчас окреп, поднялся и зарабатывает деньги.

Технологии — «алмазное зерно» края

— «Пермским моторам» в этом году исполняется 80 лет. Как будете отмечать это событие?

— К юбилею готовимся. Долго спорили, какой подарок сделать себе и жителям Перми. Решили реконструировать парк перед заводскими проходными, где деревьям уже 80 лет и они отжили свой век. В ходе реконструкции постараемся решить актуальную для заводчан проблему с парковочными местами, увеличив их количество.

Иван Григорьевич Башкатов предложил отличную идею: поставить памятник самолёту МиГ-31, на котором стоят наши двигатели Д-30Ф6. Началась кропотливая работа с архитекторами, Минобороны РФ, с краем, городом. И сегодня эта идея уже «овладела массами», как говорил классик.

В России всего три или четыре подобных памятника. В Перми МиГ-31 будет стоять на своём законном месте — напротив центральных проходных ПМЗ. Завод, город неразрывно связаны друг с другом, и памятник будет радовать всех горожан.

— Вы в Перми уже пять лет. Вам здесь комфортно?

— У меня странные ощущения. Только в последний год я увидел, что в Перми наконец занялись восстановлением старины. До этого времени город предпочитал всё сносить, а не восстанавливать.

Я не понимаю главного архитектора: как можно в центре города, где раньше стояли небольшие старинные дома, возводить современные высотки, не предусмотрев достаточного количества парковочных мест, не предусмотрев никакой инфраструктуры. Этот человек собственноручно портит город, в котором живёт.

У Перми своя уникальная архитектура — нагромождение не стилей, а эпох. Одна часть сформировалась, когда Пермь была купеческим городом (улицы Ленина, Сибирская, остатки прилежащих к ним улиц). Ещё одна эпоха — легендарного директора Солдатова, сталинские времена, когда строился Комсомольский проспект. Потом наступил социализм, лицо которого формировали «хрущёвки» и панельные многоэтажки (типичный пример — микрорайон Крохалевка). В районе Кислотных дач до сих пор, кстати, есть дорога, выложенная из камня пленными немцами.

В то же время мне в городе уютно, комфортно. В нём действительно интересно жить: есть такие места, куда постоянно тянет. В нём удобно перемещаться, несмотря на пробки. Мои коллеги из Москвы, которые теперь здесь живут, уверены: город идеален для жизни, для обучения детей.

— В последние несколько лет в культурной жизни Прикамья идут нескончаемые баталии между «местными» и «варягами». Вы следите за этими процессами?

— При прежнем губернаторе Олеге Чиркунове в культурной жизни Перми было очень много интересного. Действительно, происходящие события сопровождались конфликтами, но это была попытка, умелая или неумелая, приподнять город на другой уровень. Была какая-то «движуха», причём пеной её назвать было нельзя. Это было, скорее, несистемное броуновское движение. Сейчас стало более скучно.

— То есть вам не хватает скандалов?

— Нет, просто интересных событий. И какой-то осмысленной культурной политики. Скажем, я никогда не понимал фишки продвижения бренда «Пермская картошка», что было бы логично, например, для Беларуси.

Пермь — высокотехнологичный город. Здесь надо продвигать высокие технологии, исследовательскую базу институтов и вузов, всё, что связано с машиностроением. Вот в чём «алмазное зерно» края. Авиационные двигатели делают в мире лишь несколько стран. А в нашем городе они разрабатываются, производятся, здесь выпускается топливная автоматика. И это не считая того, что есть у «Протона», «Редуктора», «Мотовилихи», ПНППК и других не менее высокотехнологичных компаний.

Посмотрим, может что-то и поменяется.

Быстро, всё и сразу

— Вы могли бы сформулировать для себя критерии успеха?

— Чтобы человек был успешным, надо много трудиться. Не помешает и немного удачи. На одном из пермских заборов я видел на эту тему граффити: «Успех не окончателен, неудача не фатальна. Главное — иметь мужество продолжать». Это цитата от Уинстона Черчилля.

Этим всё сказано. Если стоит цель, надо просто иметь мужество продолжать, чего бы это ни стоило.

— Что, на ваш взгляд, нужно человеку для счастья: карьера, деньги, слава, признание?

— Ничего подобного. Человеку для счастья нужно, прежде всего, чтобы его окружали любимые люди, семья. Ему нужны доверие, добрые взаимоотношения между близкими людьми. Только тогда человек может быть счастлив. Карь­ера, деньги, слава — это всё преходяще. Когда у тебя есть любимый человек, когда у тебя растут здоровые дети, когда у них в жизни всё складывается удачно, тогда и наступает счастье.

— Есть ли у вас глобальная цель, достигнув которой, вы могли бы облегчённо вздохнуть и сказать: «Я добился того, к чему стремился»?

Целей в жизни много, они разные. Но, например, когда мы построим новый завод, будет достигнута лишь промежуточная цель. Успокаиваться на этом рано, я придумаю что-нибудь ещё. Например, прикупим где-нибудь ещё завод. Кстати, в Екатеринбурге будет круто купить завод, сделать его филиалом ПМЗ и утереть нос столице Урала.

С точки зрения профессиональных целей — их множество. Можно построить крупный бизнес, потом продать его и пойти в губернаторы. Тоже вариант, если не ограничивать фантазию.

— Вы это серьёзно?

— Если серьёзно, то политика — это не моё. У меня для этого слишком прямой характер. Я однозначно не впишусь в политический контекст и прекрасно это понимаю. В политике слишком много компромиссов. Я умею договариваться, но там очень длинная дорога к цели. А хочется быстро, всё и сразу.

— Какие качества характера вам помогают в жизни, а какие мешают?

— У меня есть недостаток — я вспыльчивый. Могу взорваться, хотя и стараюсь себя сдерживать. Но зато отходчивый.

Моё достоинство — я упрямый. Если хочу достичь результата, то делаю это.

— Сейчас модно заниматься «адреналиновыми» видами спорта. У вас есть экстремальные увлечения?

— К экстриму никак не расположен. Моё главное хобби — это охота, причём не добыча лесного зверя как таковая, а общение с природой в компании друзей. Я отдыхаю в лесу. Сейчас наступает время весенней охоты — это просто сказка. Видеть, как лес просыпается, слышать его, чувствовать его запах. Воздух весной в лесу такой, что его можно, как говорится, есть ложкой, и это самая вкусная вещь в мире. Там ты дышишь, слушаешь, обоняешь. Все органы чувств задействованы, миллион ощущений.

А экстрима мне хватает на работе: здесь каждый день адреналин. Это «многосерийный блокбастер».

Хотя к здоровому авантюризму я, наверное, склонен. Конкретный пример: решил из ОАО «Стар» пойти работать на Пермский моторный завод. «Стар» — стабильная компания, которая генерирует прибыль, имеет долгосрочный пакет заказов и долгосрочную стратегию. Когда я согласился перейти на ПМЗ, с моей стороны это был достаточно экстремальный выбор. Я понимал, что это для меня как Сталинград. Битва, в которой надо победить.