Татьяна Власенко

Татьяна Власенко

журналист

Татьяна Марголина: Сегодня у человека есть право высказывать отношение ко всему, что происходит в стране

Уполномоченный по правам человека в Пермском крае — о юбилее основного закона страны, формировании толерантного общества и концептуальных принципах защиты гуманитарных ценностей

Поделиться
Татьяна Марголина

Татьяна Марголина
  Константин Долгановский

— В этом году страна празднует 20-летие Конституции РФ. Это повод не только для праздничных торжеств, но и для некоего подведения итогов...

— На мой взгляд, важна не дата сама по себе. Нам нужно вспомнить историю, а именно — сам процесс всенародного голосования, с которого всё начиналось. Наверное, многие помнят свой личный вклад в то, чтобы эта Конституция была. Ведь далеко не все поддерживали новый текст основного закона страны.

Сегодня сама ситуация просто разворачивает всех нас к основополагающим принципам, содержащимся в документе. Вероятно, тогда никто даже не подозревал, что гуманитарные ценности, заложенные в новой Конституции, будут утверждаться или оспариваться на 20-м году существования государства. Сама жизнь заставляет нас в реальных противоречиях, а иной раз и в конфликтах, возвращаться к концептуальным идеям, которые, по моему убеждению, не могут быть пересмотрены.

Но для осознания того, что происходит со всеми нами, эти процессы очень важны. Как важен и сам День Конституции.

— Вам не кажется, что сейчас слишком многие из этих гуманитарных ценностей оспариваются? Более того, предпринимаются достаточно агрессивные попытки их ниспровержения...

— Я думаю, что это своего рода риски, но не те опасности, которые могли бы реально «перевернуть» ситуацию. Скорее, это показатель большой степени осознанности того, что со всеми нами происходит. Ведь фундаментальные конституционные изменения принимаются абсолютным большинством.

— Например?

— К примеру, всё, что происходит в части утверждения системы судебной защиты. В смысле её независимости, большей открытости для общества, дифференциации судов, появления близкого к людям судьи — мирового. Это новый формат судейской защиты прав человека. Эти процессы, безусловно, позитивно воспринимаются людьми при всей критичности настроений в обществе.

— Но ведь на практике многое происходит прямо противоположным образом. Есть масса претензий именно к открытости судов, а судебная система слишком часто демонстрирует свою несамостоятельность. «Басманный суд» стал просто именем нарицательным...

— Критичность ко всему, что происходит, кстати, тоже реальность, данная нам Конституцией. Это реальное завоевание, когда каждый может выступить с критикой чего-либо и не понести за это наказания.

Сегодня у человека есть право высказывать отношение ко всему, что происходит в стране. У нас нет запретных тем, хотя пределы для свободы слова, конечно, существуют. Механизмы реализации Конституции РФ определены и позволяют критически относиться к действиям органов власти, местного самоуправления, к судебной системе и средствам массовой информации в том числе. Ко всем гражданским институтам. Но есть пределы в высказывании мнений по поводу другого человека, если они являются дискриминационными.

— То есть вы смотрите на ситуацию с конституционными правами оптимистично?

— Все 20 лет, какую бы сферу жизни мы ни взяли, везде идёт приведение национального законодательства в соответствие с Конституцией РФ. Это ведёт к гуманизации отношений, к осознанию социальной составляющей, поскольку в основном законе записано, что Россия — социальное государство.

Если в 1990-е годы этот тезис воспринимался как некое противоречие здравому смыслу, поскольку экономика страны была такова, что говорить о социальных правах и программах было не особо уместно, то сейчас мы продвинулись на этом пути.

В любых направлениях жизни, я бы сказала, произошли мировоззренческие повороты.

Разумеется, утверждать, что с принятием новых законов жизнь наших сограждан кардинально изменилась, будет неверно. Потребовались дополнительные катализаторы — утверждение конституционных ценностей на практике.

Это работа, в том числе, Конституционного суда РФ, куда можно обратиться по поводу различных нарушений конституционных прав.

— И это людям реально помогает?

— Во всяком случае, те обращения, которые проходили через нас, всегда толковались в конституционном русле. И даже в сложных, как мы говорим, «сшибках». Например, в этом году начал действовать федеральный закон, который запрещал работать в сфере образования людям, имевшим в биографии судимости. Причём перечень этих судимостей был очень широк, включал лёгкие нарушения закона и нарушения средней тяжести. Когда начали приходить жалобы от людей, которые всю жизнь проработали в системе образования, но имели ранее судимости, например, по поводу бытовой ссоры, решение Конституционного суда РФ помогло урегулировать эту проблему. Он конкретизировал статьи, которые действительно могут нести опасность для детей, а все остальные отдал на усмотрение суда. И запрет на профессию для многих людей через суд был снят.

Или, например, последний случай — появление так называемого закона «об иностранных агентах». На мой взгляд, произошла чудовищная путаница — конституционное право граждан и общественных организаций на участие в управлении государством стало рассматриваться как политическая деятельность.

Само назначение общественных организаций отличается от деятельности политических партий. И когда происходит такое смешение, мы минимизируем саму сущность конституционного назначения человека в государстве.

В нашем регионе общественные организации прошли через судебную защиту, и все акценты были расставлены в соответствии с Конституцией РФ (в Пермском крае, похоже, единственном, на эту тему был подготовлен специальный доклад уполномоченного по правам человека, что помогло, в том числе, объективно рассмотреть ситуацию).

Но в целом по стране ситуация неоднозначна. В большинстве случаев общественные организации были вынуждены самостоятельно защищать свои права в судах. Вот почему важно, чтобы само определение политической деятельности, зафиксированное в законе, было более конкретным и не давало возможности ограничивать право НКО на участие в государственном управлении.

Кстати, уполномоченный по правам человека в РФ Виктор Петрович Лукин обратился в Конституционный суд РФ по этому вопросу.

Есть ещё один важный момент — вступление России в Совет Европы и распространение на нашу страну действий Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). Как ни странно, это событие стало катализатором утверждения конституционных ценностей в России.

— Вы хотите сказать, что акценты поменялись?

— Поскольку ЕСПЧ запрещает пытки, в российский Уголовный кодекс РФ было внесено само определение пытки. Это очень важная норма, которую теперь в качестве механизма могут использовать наши суды и правоохранительные органы.

— Однако российская практика показывает, что наличие этих норм не даёт никакой гарантии отсутствия пыток...

— Я говорю о том, что автоматически тексты законов не меняют ситуацию. Для того чтобы нормы работали, в России появилось (впервые!) сначала само понятие общественного контроля в местах принудительного содержания, а затем оно было утверждено и законодательно.

В Прикамье правозащитники и общественники начали практиковать общественный контроль ещё с 1990-х годов. В России такая практика появилась недавно. Кроме этого, создание специального института по защите прав человека способствовало решению этой проблемы.

Я помню, как сложно шёл этот процесс. Уполномоченному приходилось вести еженедельный мониторинг жалоб на подобные факты в отделах тогда ещё милиции. Сложно — это, пожалуй, даже мягко сказано. Но постепенно вместе с руководством ГУВД по Пермскому краю мы пришли к пониманию, что необходим совместный план соблюдения конституционных прав граждан. Такой план был подготовлен. Он, прежде всего, предусматривал разъяснительную работу среди руководителей правоохранительных органов, а затем уже — отделов полиции по поводу абсолютного запрета на пытки и незаконное применение физической силы. С этого момента прошло пять лет. Первые три года я действительно еженедельно мониторила ситуацию, поскольку жалобы шли постоянно. Сейчас появление подобной жалобы — это ЧП.

Могу сказать, что ещё три года назад мы полностью изжили случаи избиения людей в изоляторах временного содержания. Причём определением мер противодействия занимался сам руководитель ГВУД на специальной коллегии. То есть правоохранительные органы сами профессионально решили эту задачу.

— Где ещё требуется особое внимание к правоприменительной практике?

— В сфере жилищных прав человека. В законодательстве есть чёткий формат разделения жилья на две категории: жилого и нежилого фонда. А как быть, допустим, семье военнослужащего, которому дали квартиру в казарме, не имеющей статуса жилого фонда? Или тем, кто проживал в помещениях, принадлежавших заводам, где жильё не было документально оформлено и люди подлежали выселению по формальному основанию, поскольку размещались в нежилом фонде?

Сегодня на базе решений ЕСПЧ в российское законодательство внесены необходимые изменения, и в случае нарушения прав людей в этой сфере соответствующую аргументацию необходимо раз за разом предъявлять суду, создавая прецеденты.

Разворот к приоритету права на жилище в споре с собственником жилья происходит очень непросто. Очень важно, что в краевом суде создан научно-консультативный совет, который наиболее сложные коллизии нарушения прав человека соотносит с Конституцией РФ и решениями ЕСПЧ.

При всех правоохранительных органах начинают создаваться общественные советы. И очень важно, чтобы во всех советах без исключения принимали участие общественники, представляющие разные слои населения. В том числе, обязательно присутствие в них правозащитников.

Это конкретные примеры, на которых я хотела показать, что не всё так просто. Конституция — только концепт, главное — правоприменительная практика.

Фактически сегодняшний период для страны — этап восхождения к праву.

Я понимаю трудности этих процессов, но в то же время вижу механизмы, которые позволяют часть этих проблем решать.

— Много ли в этом году было жалоб на нарушения конституционных прав в Прикамье?

— Ежегодно ко мне обращаются почти 8 тыс. человек. Из них с жалобами на нарушение конституционных прав — чуть больше 3 тыс. Остальные (и это сигнал неблагополучия) обращаются ко мне за бесплатной юридической помощью.

В России должны быть созданы специальные (в том числе государственные) институты оказания бесплатной юридической помощи. Эта система только встаёт на ноги, поэтому пока люди идут, в том числе, ко мне как уполномоченному, хотя я по своему статусу не защищаю людей в судах.

— В каких сферах больше всего происходит нарушений?

— Сначала на первом месте были нарушения прав осуждённых. Затем пошли жалобы на нарушения социальных прав. В последнее время (за исключением нынешнего года) на первое место вышли случаи нарушения жилищных прав граждан.

В этом году основные претензии предъявляются к медицинскому обслуживанию, его качеству и доступности. Возможно, потому что проблемы здравоохранения были озвучены публично. Это стало определённым импульсом: люди увидели общий тренд, стали более активно заявлять о своих личных проблемах.

Суровое слово «оптимизация» висит над этой отраслью, как дамоклов меч. Иногда люди волнуются, даже если на это нет объективных причин. В ожидании возможного негатива они сразу начинают обращаться во все инстанции.

— Вы сказали, что с надеждой смот­рите на следующий год. По какой причине?

— Во-первых, система бесплатного юридического образования будет создана. Уже появилось Государственное юридическое бюро, которое будет координировать всю систему юридической помощи гражданам.

Мы, в свою очередь, предлагаем людям новые технологии. В этом году аппарат уполномоченного и библиотеки 33 районов Пермского края отработали очень эффективную технологию консультационных приёмов по Skype. Людям не надо писать письма, ехать в Пермь (выездные приёмы тоже работают, но районов много и всюду трудно успеть). Достаточно зайти в библиотеку и задать свой вопрос.

То, что нашими партнёрами стали библиотеки, обретя новое качество центров правовой информации, для России прецедент. Глубинке важны такие посредники. Освоив эту технологию, мы передадим её новому Государственному юридическому бюро.

Моя мечта — чтобы человек, придя в библиотеку, мог задать свои вопросы именно в тот момент, когда это ему необходимо.

— Вы видите сегодня реальные покушения на конституционные свободы?

— Свобода деятельности в определённых отраслях закреплена отдельными статьями Конституции РФ. В частности, свобода творческой, образовательной деятельности учителей, преподавателей — это пространство их личной ответственности. И некоторый исполнительский зуд власти, которая начинает вторгаться в эту сферу пока не прямо, а косвенно, — это «звоночки», которые точно могут быть остановлены. Конечно, если мы будем по каждому конкретному случаю обращаться к конституционным нормам.

Понятие свободы относится не только к системе образования, но и к сфере культуры и искусства. Сегодня мы видим какой-то нездоровый интерес к тому, что делается мастерами культуры со стороны людей, работающих, в том числе, в сфере управления этой культурой.

Общество может обсуждать, нравится ему что-то или не нравится, в рамках нормальной дискуссии, которая в принципе даёт импульс к развитию. Но попытки выступать от какой-то одной группы (представителей того же депутатского корпуса), навязывание своего мнения как единственно верного, попытки установить правила, по сути, являющиеся вмешательством в творческую жизнь, недопустимы. Заявления типа «мы тратим деньги из бюджета, будьте добры играть ту музыку, которую мы заказываем» — это, конечно, неприкрытое вмешательство в творческий процесс.

Ответственность власти в том, чтобы создавать условия для свободы творчества. С другой стороны, необходима ответственность и творческих союзов, которые должны стать более открытыми и толерантными.

К сожалению, мы часто видим перехлёсты в выражении свободы мнения. Налицо увеличивающаяся агрессия и нетерпимость к оппонентам по вопросам, носящим фундаментальный, мировоззренческий характер.

— Вы подразумеваете политическую сферу?

— Это не политическая, а общественная, публичная сфера, касающаяся гуманитарных проблем. Одни с пеной у рта доказывают, что нашей страной можно, только гордиться, другие утверждают, что гордиться надо, но нельзя лакировать историю. Есть проблемы ксенофобии, которые разделяют людей по этническому признаку или религиозным взглядам. Всё это создаёт в обществе настроения вражды и нетерпимости.

— В Пермском крае депутаты пытались принять программу патриотического воспитания. Что вы можете сказать по этому поводу?

— В прошлом году была принята программа социально-экономического развития Пермского края (СЭР). Меры, которые в ней предлагались, гарантировали баланс общественного согласия. В ней были разделы патриотического воспитания, гражданского образования (блоки прав человека, правового воспитания в широком смысле слова, противодействия ксенофобии, воспитания политической культуры). Но краевым правительством уже утверждён другой перечень программ, отличный от программы социально-экономического развития. То есть органы исполнительной власти почему-то решили, что сами могут формировать те или иные программы. Кстати, вопреки действующему законодательству о программах СЭР.

Конечно, программа развития края может корректироваться. Например, 2013 год обострил проблему отношения к мигрантам, а в действующей программе СЭР нет миграционной политики как таковой. Получилось, что вызов времени есть, а работы с населением края по минимизации антимигрантских настроений нет. Да и системной работы с мигрантами в крае тоже не предусматривается. То есть внесение отдельных изменений в закон необходимо. Но не таким образом, как это делается сейчас.

Каркас программы утверждён исполнительной властью без обсуждения общественностью и экспертами, изменения в существующую программу социально-экономического развития выносят на обсуждение краевого Законодательного собрания после того, как фактически уже определены финансовые возможности бюджета. На мой взгляд, это совершенно неправильно. Любые изменения в документ, который принимался при широком обсуждении, должны проходить те же самые регламентные процедуры.

Кстати, все отраслевые программы и в этом году прошли обсуждение, хотя к ним особых вопросов не было, в том числе потому, что публичный фильтр был пройден. Но разработка программ, которые носят гуманитарный характер, оказалась прерогативой органов исполнительной власти. Хотя успешность именно таких программ зависит от наличия общественного договора, общественного согласия. Думаю, поезд ещё не ушёл, эти вопросы надо обсуждать обязательно.

Подпишитесь на наш Telegram-канал и будьте в курсе главных новостей.

Поделиться